По дорогам Вечности (СИ)

- Пожалуйста, улыбнись, - попросила она.

- Они украли у нас драгоценные минуты! - Саймон не желал смиряться с ситуацией, с тем, что она скоро исчезнет.

- Саймон...

- Ну, хорошо, хорошо, - он улыбнулся, хотя, выглядело это жалко.

С одной стороны, юноша счастлив был видеть любимую девушку, разговаривать с ней, касаться. Но с другой, его огорчало, что вечер закончится, и больше он Карси никогда не увидит. Жизнь, если это можно так назвать, снова станет большим и серым пятном.

- А давай отбросим все негативные мысли и проведём этот вечер так, словно ничего не случалось? - прошептала Карсилина ему на ухо.

- Это как?

- Поверим в то, что мы оба живы. В то, что всё, как раньше.

Саймону эта идея казалась сомнительной. Он не мог вводить себя в заблуждение, даже по собственному желанию. Для этого он слишком серьёзен, ведь знает, что всё не так и будет хуже, и это напрягает.

- Ты хочешь видеть меня счастливым?

Карси кивнула. На что он заметил:

- Тогда тебе придётся воскреснуть.

- Саймон.

Пришлось ей подыграть. Юноша воскликнул, делая вид, что предыдущая его реплика была шуткой:

- Ну, если в качестве исключения, то, давай растянем этот короткий миг так, чтобы он показался вечностью!

Саймон прекрасно понимал, что всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а вот плохое тянется, словно резина, и обвивает несчастного, как удав.

Сейчас ему не хватало маленькой капли наивности. Но если бы юноша ей поддался, если бы намеренно забыл о том, что Карси мертва, то, это могло бы кончится не очень хорошо. Хотя, Саймон не был уверен, что здравый смысл ему поможет, но попытаться стоит.

- Так, - решила Карси, разглядывая его, - Для начала тебе нужно придать более праздничный вид.

- Как скажешь, - покорно согласился Саймон, поправляя ворот своей черной рубашки.

- Тогда, сделаем так...

На мгновение, она задумалась, затем, что-то решив, взмахнула рукой, и его облик преобразился. Вместо мрачного костюма, на нём красовался белоснежный пиджак с позолоченными пуговицами и белые брюки с ботинками, чьи белоснежные шнурки были завязаны аккуратными бантиками. А еще он был гладко выбрит.

- Мило, - хмыкнул Саймон.

- Не совсем то, что я хотела. Ну и ладно! - Улыбнулась Карси, заметив промашку с пуговицами. - Зато ты теперь не мрачный!

Юноша хотел возразить, но сдержался, заметив, только:

-- Очень ярко, в глазах рябит.

-- Вечно тебе что-то не нравится! - засмеялась Карсилина.

Она взяла Саймона за руку, и повела на середину зала.

-- Только учти, - предупредил Саймон. - Я не очень хорошо танцую.

-- А на репетициях ты танцевал вполне себе ничего, - заметила Карси.

-- Но я уже всё забыл.

-- Это неважно. Я помогу! Кроме того, ты задолжал мне танец на выпускном.

-- На который мы так и не попали.

Они остановились напротив друг друга. Карси положила свою руку Саймону на плечо.

- А теперь, обхвати меня за талию, - попросила она. - Не бойся, я не кусаюсь.

- Я знаю, - улыбнулся он ей в ответ.

- И медленно, под музыку, на раз два три...

- А ты не обидишься, если случайно наступлю тебе на ногу?

- Доверься мне.

Она давала указания, юноша пытался им следовать, то и дело, поглядывая вниз, опасаясь отдавить Карсилине ногу и, притормаживая. Ощущал он себя неловко: жирафом на льду. Но, это была приятная неловкость.

Саймон даже забыл о том, что этот вечер недолговечен, а, кроме него, на празднике живых нет. Отбросил все негативные мысли, всю ту серьёзность, под которую прятался, словно в ракушку, радовался тому факту, что Карси рядом. Они осторожно следовали по залу, пытаясь не сталкиваться с другими танцующими. Он ей даже на ногу ни разу не наступил. По крайней мере, можно не считать себя слоном в посудной лавке.

У Саймона начало получаться.

- Молодец! - похвалила Карси.

Даже голова закружилась от этого танца. И он чувствовал себя счастливым, словно девушка и не умирала никогда...

***

Но, рано или поздно, всему хорошему приходит конец. Они так увлеклись обществом друг друга, что просто не заметили, как пролетел этот вечер, и настала пора прощаться.

Люди вокруг стали исчезать. Стихла музыка. А Карси с Саймоном стояли, прижавшись, друг к другу. Он не мог её отпустить, а она не хотела уходить.

- Прости, пожалуйста, - прошептала Карси, нарушив молчание. - Я пошла на поводу у гордости, не осознавала, что могу умереть и не хотела показывать, что боюсь этого. Ты не заслужил такого! Ты же любил...

- Я и сейчас тебя люблю, Карси, но, к сожалению, жизнь не компьютерная игра, в которой можно перезагрузить неудачный момент и пройти его заново.

- Если задумываться и жить осторожно, разве это не стратегия пугливых?

- Это не стратегия, Карси. Это привычка.

Они снова замолчали, глядя друг другу в глаза. Хотелось как можно дольше растянуть этот миг.

Люди, которые были на балу, почти все исчезли.

- Мне надо идти, - наконец, сказала Карсилина.

- Подожди, побудь со мной, хотя бы ещё несколько минут! - Саймон весь напрягся.

- Я не могу.

Карси взяла его за руку, говоря:

- Пожалуйста, не отчаивайся, и не отступай от намеченных целей!

- Постараюсь, - выдохнул Саймон, которого уже начинало трясти, от данного обещания легче не становилось.

- И, главное, ты должен жить!

Карси становилась всё прозрачнее и прозрачнее. Он больше никогда её не увидит! Осознавать это тяжело. Реальность схватила тисками за голову, вытаскивая из мира грёз обратно. В мир, в котором Карсилина Фротгерт мертва.

- Знай, я всегда буду рядом, хоть и ты этого не увидишь.

- Карси, - Саймон хотел её остановить.

- Прощай, - это было её последнее слово. Карсилина исчезла.

Он застыл на месте, глядя в пустоту. "Прощай", он не мог этого сказать. Это слово звучит очень горько и ставит точки. Оно всегда что-то прерывает! Одно из самых безжалостных слов в нашем языке. Гораздо гуманнее и безобиднее звучит: "Пока, До встречи, До свидания", они дарят надежду на продолжение. А "Прощай" эту надежду отбирает, и оставляет тяжёлый осадок.

-- До встречи, Карси, - произнёс Саймон с грустной улыбкой. Как будто они еще увидятся когда-нибудь. Как-будто это еще не конец. Да, кого он обманывает!

Зато, если подумать, у него есть мотивация прожить сто лет. Чтобы еще раз попасть на этот бал. Только вот осилит ли?

Саймон заметил, что снова весь в чёрном, хоть и причесанный, и медленно побрел прочь из зала. Когда пересёк черту, отделяющую его от кладбища, за спиной тут же возникла большая холодная стена с грифонами. Он развернулся, словно хотел заглянуть сквозь неё, заставить испариться. Но стена упорно оставалась на месте. Юноша дотронулся до неё рукой и произнёс:

- И что остаётся? Жить воспоминаниями, как мой отец?

Тут, тяжелая металлическая дверь кладбища отворилась, и вошел Прохор Рейли. Лёгок на помине! Вид у него был очень сердитый.

- Мне стоило раньше догадаться, где ты пропадаешь! - сказал он, обойдя ряд надгробий и приблизившись ко своему сыну. - Тебе не надо было сюда приходить...

- Прекрати указывать! - разозлился Саймон, так хотелось, чтобы он ушёл.

- Я твой отец, и должен о тебе заботиться. Ты ещё не выздоровел, вся обстановка, и воспоминания могут навредить. Не хочу, чтобы тебя снова положили в больницу. Пойдем домой, в особняк...

- Мой дом здесь. И ты не запретишь думать о Карси, ясно!

- Саймон, я не это имел в виду... - смутился его отец, разговор пошел явно не по его плану.

- Иди, доставай кого-нибудь ещё! Мои мысли и чувства тебя не касаются!

С этими словами Саймон телепортировался в свою комнату, он больше не собирался находиться в одном помещении с этим "раздражающим фактором".

В комнате он подошел к кровати и упал, лицом в подушку. Злость и обида на отца смешались с грустью и отчаянием по поводу Карсилины. Он не знал, сколько так пролежал, и сколько потребовалось времени, чтоб прийти в, так называемую, "норму".