Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка

- Так не дурак, поди, - с притворной бодростью отреагировал Николаев. - Понимает, что за мелкую кражонку лишения свободы не дадут, а признается в зерне, - сидеть-не пересидеть. Вот и косит под раскаявшегося.

Впрочем произнес он это больше, чтоб разрядить нависшее молчание. На самом деле стало ясно главное, - машину зерна, с которой всё закрутилось, Негрустуев не крал. - Значит, суммирую, - Шмелев обвел подчиненных тяжелым взглядом. - Модельщики модельщиками, но брать на душу арест невиновного я не стану. Спасибо, конечно, Федосычу, что грязи накопал, - хоть не придется отвечать за незаконное задержание. Прекратим в связи с незначительностью хищения и забудем как мрачный сон.

* В кабинет начальника райотдела Александр Константинович Шмелев вошел как обычно без доклада и молча выложил папку с собранными материалами, поверх которой лежали несколько отпечатанных документов.

- Подпиши, - потребовал он.

- Что это? - Звездин кончиками пальцев не читая отодвинул подложенные листы.

- Постановления об освобождении Негрустуева из ИВС и о прекращении дела. Машину зерна он не крал.

Брови Звездина приподнялись домиком - неприязненно-недоуменно:

- Вот как? Любопытно. Шифер и муку тоже не он?...

- Это он. Но опять же хреномундия! Взять хоть шифер. Там, на скотном, сотня листов оставалась бесхозная. В навоз уже затоптали. И прямо на них затеяли машину шпал разгружать. Вот и попросил забрать, сколько унесет. На тачке вывозил. Да и муку витаминную он на АВМ из невывезенных остатков собрал. В общем мираж один.

Звездин озадаченно помотал головой. - Жалостлив ты, Шмелев, не по должности. Может, и был мираж. Только теперь он уже, это самая, заборчиком из доказательств окольцован. Зерно в подсобке, показания кладовщика, косвенные свидетельства соседей. Осталось колючую проволоку пропустить, что суд и сделает. И будет ему полная реальность - нары на зоне. Шмелев вспотел.

- Погоди, у нас был уговор о трех сутках. А припаять парню ни за что ни про что "пятерик", жизнь поломать, я не подписывался. И постановления об аресте писать не стану.

- И не пиши, - неожиданно легко согласился начальник отдела.

Шмелев вскинул голову и наткнулся на насмешливый взгляд.

- Всё, что нужно, голуба, ты уж сделал. Дальше другие доведут, - Звездин подтянул к себе материалы, придавил локтем. - Дело о краже семенного зерна забирает прокуратура области для соединения с делом модельщиков.

Сдерживаться более Звездин не мог. Голос его задрожал от распирающего торжества.

- Вчера в Удомле арестована группа частнопредпринимателей, именующих себя модельщиками. При допросе показали, что четверть от каждой получаемой суммы... - Звездин сделал паузу, набрал воздуху, - передавали лично в руки ректору сельскохозяйственного института Ивану! Андреевичу!! Листопаду!!! Завтра же взяточнику Листопаду будет предъявлено обвинение. Вот так-то справедливость торжествует.

- Ну, это ваши игры, - Шмелев безразлично повел плечом. - Но Негрустуев-то вам зачем? - Как это зачем? - удивился Евгений Варфоломеевич. - Забыл, с чего начинали? Разоблаченный арендатор - это тебе не какой-то завмаг. Хуть и тухленькое хищеньице, а - налицо. Это тебе и в райкоме отметят. И ваще, модельщики у него жили? Жили. Тоже наверняка не за так. Тут еще разобраться надо насчет причастности. Нет ли в его действиях укрывательства или того хуже. Негрустуев этот, как выяснилось, - Звездин доверительно пригнулся, - давним дружком Листопаду оказался.

Именно последняя фраза прозвучала в его устах самым тяжким обвинением.

Шмелев неловко кивнул, поднялся, потянулся к ручке двери.

- Да, насчет тебя, - услышал он в спину. - Сдавай дела Николаеву. Как и обещал, идешь на повышение. И с немыслимой интонацией, от которой Шмелева перетряхнуло, добавил: - Заслужил, голуба!

* Александра Яковлевна Негрустуева беспрестанно покачивалась, примостившись на кончике стула. Полы домашнего халата распахнулись, обнажив дрябнущие икры. Но она не спешила оправить его, как прежде. Впервые за последние годы она ощущала себя не привычной холеной властительницей, а обычной стареющей бабой.

Узнав об аресте сына, Александра Яковлевна позвонила Листопаду. Увы! На несколько дней уехал по хозяйствам области. Телефона для связи секретарше не оставил. Она бросилась по знакомым. Всем говорила одно и то же. Налицо явная ошибка. Какой из Антона вор? Дурак - да! И давно. Но чтоб вор! Надо срочно разобраться.

Ей обещали выяснить, похлопотать. Но дозвониться во второй раз уже не удавалось. Она поехала напрямую к начальнику Пригородного РОВД. Глядя ей в лицо рыбьими глазами, тот с видимым удовольствием отчеканил, что помочь не может, так как речь идет о серьезном преступлении. И вообще - надо было меньше сидеть по президиумам, а больше времени уделять воспитанию собственного сына.

Прокурор области, с которым Александра Яковлевна заседала в одной депутатской комиссии, принять ее отказался.

Теперь она металась по квартире, бессильная помочь сыну, который почему-то представлялся ей не взрослым мужчиной, а прежним ребенком, что называл ее маменькой и любил вскарабкиваться ей на колени.

И вот это-то нежное, доверчивое существо сидит сейчас в тюремной камере, наверное, испуганное и совершенно беззащитное. А она, мать, не в силах ему помочь.

Она застонала.

В дверь позвонили. Александра Яковлевна вскочила.

На пороге стояла девушка с длинными смоляными волосами.

- Простите...Я насчет Антона, - пробормотала она сдавленно.

- Тогда заходи.

Александра Яковлевна проводила гостью в проходную комнату, махнула рукой на кресло. Но та осталась стоять.

- Ну?

- Я Лика, - произнесла девушка. С надеждой посмотрела карими глазами. - Антон Вам обо мне... ничего?

- Много у него всяких. Всего не упомнишь, - грубовато отреагировала Александра Яковлевна. - Ты с чем пришла-то?

Крылья тонкого носа визитерши обиженно затрепетали, зубки обхватили нижнюю губу.

- В общем-то... Просто хотела узнать адрес.

- Адрес? - заинтересовалась Александра Яковлевна. - Чего ж он сам тебе его не дал?

- Мы несколько лет как расстались. Я уехала в Москву в консерваторию. - Замужем, гляжу? - Александра Яковлевна разглядела колечко на безымянном пальце. - Уже и сама не знаю. - Ишь как. Стало быть, муж не тот подвернулся. И ты вспомнила о моем сыне? - Александра Яковлевна отчего-то обиделась за Антона. - Нет, всегда помнила. - Прыткие вы больно, нынешние. Накрутите-навертите. А в сущности - распутство. Сегодня один, надоело - другой. С чего ты взяла, что Антон-то тебя ждет не дождется?!

- Я не знаю. Я просто хотела адрес, - голосок ее зазвенел. - Это можно понять?! Не хотите давать, не давайте. Просто скажите, что приходила. А впрочем и этого не надо! Приятно было познакомиться. Она выскочила из квартиры.

- Еще одна финтифлюшка, - заключила Александра Яковлевна.

На другое утро без записи она прорвалась в кабинет к председателю облсовпрофа Брехову. Взбешенная неудачным визитом в милицию, несколько взвинченно потребовала вмешаться и защитить ее сына от явной фальсификации. Брехов встретил ее сочувственно. Но помочь отказался категорически, - не то время, под самим кресло качается.

При виде отступничества человека, в покровительстве которого была уверена, Александра Яковлевна совершенно потеряла контроль над собой и пригрозила обратиться непосредственно в министерство. В конце концов она номенклатура Москвы.

На что Брехов отреагировал предельно жестко: конечно, председатель обкома профсоюзов химиков - немалая должность, особенно для женщины. Но у нас достаточно в резерве других передовиц производства.

Впервые Александре Яковлевне указали на ее истинное место.