Серебряный меридиан

Любовь в их жизни играла как вино и свет, как музыка и краски

живописца. Но дышать свободно Лондону оставалось уже не-

долго. Весна 1592 года предшествовала одному из самых долгих

карантинов. В городе снова разразилась чума. Никто не знал

сколько жертв понадобится ей, давно не приходившей, а значит, изголодавшейся на этот раз. В церквах обвиняли город в том, что

он погряз в содомском пороке.

С лицом, замотанным платком, Уилл как-то вечером подсел

к Виоле, которая мучилась в таком же невыносимом костюме, и положил перед ней лист со списком.

— Давай сверим все по карте.

— Вы все-таки решили ехать?

— Конечно. Здесь долго не протянуть. Надо бежать и как можно

скорее.

Она положила перед ним карту Меркатора.

— Вот это то, что надо, — обрадовался Уилл, и они стали уточнять

последовательность городов по трактам, нанесенным на карту.

255

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

Ковентри, Уорвик…

— Заедем домой?

— Да.

Стратфорд, Глостер, Норидж, Карлайл, Ньюкасл-на-Тайне, Пли-

мут, Эксетер, Винчестер, Саутгемптон, Эдинбург… Всего около

восьмидесяти городов, тридцать поместий и еще сотни подмо-

стков между ними. Таким был маршрут их предстоящих небыва-

лых по продолжительности гастролей. В апреле они пустились

в путь, который проходил через их родной город.

В Стратфорде они пробыли достаточно долго. Мэри, Энн, Сью, шестилетние близнецы Джудит и Гэмнет, Джон, Гилберт и все до-

мочадцы, не видевшие их много лет, были ошеломлены их появле-

нием. Уильям решил не сообщать им о приезде заранее. Это было

правильно. Именно неожиданность не дала возможность тем, кто

стал бы сопротивляться их приезду, наточить стрелы и выставить

заградительные щиты, а тем, кто скучал по ним, в суете первой

встречи не хватило бы времени найти повод для упреков. Благо-

даря тому, что приезд их был неожиданным, им достались только

горячие, точно спелые пышки, детские объятия, радостные слезы

Мэри, раздирающее их на тысячи частей любопытство Сью и не-

скончаемые расспросы сестер и братьев. Накануне отъезда Сью

не отходила от Уилла.

— Возьми меня с собой! Папа, я тоже хочу путешествовать!

Я хочу в Лондон! Ну, пожалуйста, возьмите меня тоже! — про-

сила она.

У Уилла сердце дрогнуло. Когда-то он уже слышал эти слова. Так

говорила Виола, когда он, убаюкав Сью своей песенкой про «жем-

чужинки» и «паучков», рассказал ей об отъезде со «Слугами Ее Ве-

личества королевы».

— Обязательно, Сью! Обязательно, как только ты подрастешь.

Он любил свою дочь, радовался тому, как она вытянулась, какой

похожей на него — на них с Виолой — стала. И такая же непосед-

ливая, такая же выдумщица, такая же путешественница. Он очень

любил всех своих детей. Они ни в чем не нуждались, он обеспечи-

вал им достойную жизнь, но чувство вины перед ними и женой за

долгие годы его отсутствия в их жизни не давало ему покоя. Энн

с каждым годом все меньше тешила себя надеждой когда-нибудь

вновь проснуться со своим мужем в одной постели. А он жил ме-

256

ЧАСТЬ II. ГЛАВА IX

чтой о возвращении, но по тому, как складывались его финансо-

вые дела, понимал, что ему еще нужно время. Богатство, к кото-

рому он стремился, должно было обеспечить ему и его семье такое

благополучие и положение в обществе, которое удовлетворило

бы его немалые амбиции и наградило долготерпение и ожидание

тех, кого он любил.

К Рождеству «Слуги лорда Пембрука» вернулись в Лондон, чтобы двадцать пятого января отправиться дальше, на этот раз

на запад – в Ладлоу, во владения графа Пембрука, через Бат, Бьюдли и Шрусбери. В столице все еще бушевала эпидемия.

Только летом 1593 года «Слуги лорда Пембрука» вернулись

в Лондон. «Театр» и другие сцены были закрыты. Чума убила

пятнадцать тысяч горожан. Виола все время молилась о здо-

ровье Филдов. К счастью, они приостановили работу издатель-

ства и переехали в Эдинбург, где был филиал печатного дома

Вотроллье.

После коротких гастролей в августе Уильям и Виола вернулись, чтобы на неопределенное время расстаться с труппой. Даже муд-

рой заботы Джеймса Бербеджа на сей раз не хватило, чтобы зала-

тать финансовые дыры. Театр разорился.

28 сентября антрепренер Хенслоу писал Эдварду Аллену:

«Что до моих актеров лорда Пембрука, о которых ты желаешь

узнать, — они все дома, и тому уже пять или шесть недель; на-

сколько мне известно, путешествие вышло им в убыток и при-

шлось заложить наряды».

Нужно было придумать, чем жить и что делать. Выход нашла

Виола. Она достала из служившего им много лет верой и прав-

дой переплета «Усилий любви» страницы, соединенные кожа-

ным ремешком.

— Предложи это Филдам, — сказала она. — Если не ошибаюсь, сэр Райотсли* давно уговаривает тебя издать что-нибудь в рим-

ском стиле?

— «Венеру?»

— Да. Но только, Уилл, отдай это Ричарду. Пожалуйста.

Только ему.

* Генри Райотсли, 3-й граф Саутгемптона. Поэму «Венера и Адонис» предва-

ряет текст:

257

СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН

«Ваша милость,

Я сознаю, что поступаю очень дерзновенно, посвящая мои слабые

строки вашей милости, и что свет меня осудит за соискание столь

сильной опоры, когда моя ноша столь легковесна; но если ваша ми-

лость подарит мне свое благоволение, я буду считать это высочай-

шей наградой и даю обет употребить все мое свободное время

и неустанно работать до тех пор, пока не создам в честь вашей ми-

лости какое-нибудь более серьезное творение. Но если этот первенец

моей фантазии окажется уродом, я буду сокрушаться о том, что

у него такой благородный крестный отец, и никогда более не буду

возделывать столь неплодовитую почву, для того чтобы снова не со-

брать столь плохой жатвы. Я предоставляю это мое детище на

рассмотрение вашей милости и желаю вашей милости исполнения

всех ваших желаний на благо мира, возлагающего на вас свои

надежды.

Покорный слуга вашей милости

Уильям Шекспир».

Едва лишь солнце, лик явив багряный,

С зарею плачущей простилось вновь,

Охотиться Адонис стал румяный:

Любил он травлю, презирал любовь.

Его, спеша, Венера настигает,

Как волокита дерзкий, обольщает

И говорит: «О, лучший цвет полей,

Меня прекрасней втрое, несравненный,

Румяней роз, белее голубей,

Укор для нимф, прелестней плоти тленной;

Природа предрекла, создав тебя:

Лишь ты умрешь, погибнет мир, любя.

…………………………………………………

Уборы созданы, чтоб их носить,

И красота, чтоб чувствам быть в угоду;

Трава, чтоб пахнуть; факел, чтоб светить;

Жить для себя — обманывать природу.

258

ЧАСТЬ II. ГЛАВА IX

Зерно дает зерно, цветок — цветы;

Твой долг рождать, как был рожден и ты…*.

Первое издание поэмы зачитали до дыр и требовали переизда-

ний. Шквал успеха и признания, стаю разлетевшихся цитат, раз-

ноголосье поклонников взметнула эта история безответной

любви «фиалковенчанной» богини. В последующие двадцать пять

лет поэму издавали двенадцать раз официально и несчетное число

раз пиратским способом. Через пять лет после первого издания

Мерес издал свое «Сравнение наших английских поэтов с грече-