Запах искусственной свежести (сборник)

Я готовился к этому целую неделю, подбирал аргументы и собирался с духом, понимал, что все это может кончиться очень плохо, даже если она и поверит. Ну, например, тогда она не простит мне этого обмана, возненавидит меня из-за своего расплющенного самолюбия. Ведь это будет даже похлеще, чем выдерживать издевательства подруги над нашей бедностью и неудачливостью. Признаться себе в том, что вся эта акробатика по расписанию, которую она просто принуждала меня выполнять, была придумана мною же для денег и идиотов, а она в это поверила! Нет, это было выше ее сил и гордости.

Опасность такого поворота я хорошо понимал, знал, что это может вызвать резкие, совершенно необдуманные поступки с ее стороны. Но терпеть этот разлад в наших отношениях, надутый невесть каким ветром, я больше не мог. И вот однажды, когда Настя в очередной раз стала обреченно вздыхать по поводу злодейки-судьбы, сведшей нас вместе, и даже сказала это вслух, я взорвался и все ей выложил.

Он сделал паузу, допил одним глотком пиво и закурил.

– Ну и что дальше-то? – нетерпеливо спросил кто-то из нас.

– Она выслушала меня с широко раскрытыми глазами, в которых набухали слезы. Потом они потекли, что называется, в три ручья. Настя не вытирала их, стояла и смотрела на меня, даже и не моргая. Я постепенно заметил, что в глазах ее уже нет не только любви ко мне, но и даже жалости. В них только ненависть и тоска.

Я все понял без слов. Она молча собрала вещи и уехала ночевать к подруге. Я умолял ее остаться, пытался удержать силой, говорил, что готов делать все, что она скажет. Мол, я пошутил, это не мы. Я сделаю для нее и нахадбасану, и вкандрипупью. Я не могу без нее жить. Это было чистой правдой.

Но она уже не слушала и с необыкновенной твердостью освобождалась от моих объятий. Настя делала это с какой-то неприятной, оскорбительной брезгливостью. Мне хотелось разорвать ее на части. Я едва не сделал этого. Чудом удержался, как я сейчас понимаю.

Наконец, хлопнула дверь, и она уехала.

– Неужели навсегда? – чуть ли не хором выдохнули мы.

Евгений помолчал, не поднимая глаз от стола, потом сказал:

– Что-то меня уж пиво не берет. Выпью-ка я, друзья, водки, а вы как хотите.

Он заказал себе этой вонючей немецкой водки, отвернулся к окну и сидел молча. Мы тоже замерли, даже спросить ничего не решались, хотя и очень хотели.

Потом все же один из нас решился и осведомился:

– Ну и что твоя Настюха-то, вернулась?

Евгений не ответил. Кельнер принес водку. Закуску в немецких гаштеттах не подают. Точнее сказать, если принесут, то столько, что уж это будет ужин, на который ты, может быть, и не рассчитывал.

Евгений опрокинул водку в себя и занюхал ее рукавом, как это делают русские алкоголики.

– Настя моя нашла себе настоящего Козерога. Надеюсь, он теперь ритмично покусывает ее в позе насахаварасбаггата или как там!.. Словом, того, кто ей больше всего подходил по гороскопу, – сказал Евгений, морщась, еще не отдышавшись от выпитой водки. – И знаете, кто он оказался?

– Кто? – воскликнули мы. – Эдик?

– Нет, Эдик был настоящий товарищ. Он бы меня не предал… Банкир, муж ее подруги.

Опять повисла пауза. Про банкира все уже совершенно позабыли.

– Уж и не знаю, – продолжил Евгений, – выбрала ли она его за то, что, по нашему с Эдиком первому гороскопу, у нее оказалась наибольшая совместимость именно с Козерогом? Я потом даже искал, откуда мы это передрали, но так и не нашел! Может, и сами придумали, а скорее всего – просто перепутали при склейке. Может, она хотела таким вот образом втоптать в грязь свою подругу. Как выяснилось, Настя не умела прощать обид, а тут еще и банкир Козерогом оказался. А меня она, может, просто не любила и гороскопы здесь ни при чем? Не знаю… ничего не могу сказать. Надеюсь, что теперь-то у нее полная совместимость с банкиром. С тех пор я не видел ее ни разу.

Мы расплатились и вышли на улицу. Всем надо было в разные стороны.

Мы прощались, а Евгений заканчивал свой рассказ, уже пожимая нам руки:

– А потом я женился на немке и переехал сюда. Я постарался не делать с ней той же ошибки, что с Настей. С помощью многочисленных гороскопов я постарался убедить ее в том, что мы просто созданы друг для друга и без кетчупа в разных местах. Вот так-то, господа! Никогда не читайте этой хренотени – гороскопов. А ежели что, звоните.

Он раздал нам свои визитные карточки и ушел к метро.

На них было написано на двух языках, как здесь принято у наших эмигрантов, – русском и немецком:

«Высшая Школа Астрологии.

Вивиан Маджорет – магистр Белой Магии, почетный доктор метафизики и астрологии и прочее, и прочее.

Гороскопы на каждый день, личные, любовные, прогноз бизнес-планов, планирование семьи, достижение семейной гармонии».

2006

Купить лампу

Решим за завтраком, за готовящимся кофе и только что купленной булкой (почему-то в России мне никогда не удавалось купить с утра свежей булки, их подвозят лишь к обеду), что два дня испытаний, бессонницы и раздражения – ведь ты не можешь заснуть при свете торшера, а моя лампа направленного света, которую я на ночь перемещаю с письменного стола к изголовью, позавчера сломалась, и все попытки ее отремонтировать провалились, – словом, этих двух дней вполне достаточно, чтобы, нимало не откладывая, купить лампу…

Предприятие лишь на мгновение покажется чепуховым, но на самом деле – все не так просто. Во-первых, нужно договориться о встрече где-то в городе после работы, а это значит, что ты должна придумать себе занятие еще примерно на час после завершения своей и дождаться меня. И если не будет дождя, ты могла бы прогуляться в этот час, переходя от магазина к магазину, покупая всякую ерунду, без которой вполне можно обойтись и которая, по сути, лишь увеличит стоимость лампы, поскольку ничем из купленного мы никогда больше не воспользуемся. С другой же стороны – как это замечательно, что мы дожили до столь высокого уровня благосостояния, что можем позволить себе целый час покупать никому не нужную ерунду… Правда, если это не слишком дорого.

Мы встретимся, как обычно, в книжном, ведь в вашем книжном можно сидеть и пить кофе сколько влезет даже с некупленными книжками, ты будешь читать свой любимый журнал и не заметишь, как я подойду и дерну тебя за хвостик. Какой у тебя любимый журнал, любимая? Я так и думал… Нет, у меня здесь еще нет любимого журнала, да, может, и не будет. Зачем мне еще здесь любимый журнал? Счастливым можно быть и не имея любимого журнала, и наоборот – даже имея любимый журнал, и не один, можно быть полностью несчастным. Да, там, на родине, у меня был какой-то, уже и не помню какой – в разное время это были разные журналы. Читал, как набитый дурак, все подряд: и любимое, и нелюбимое. Впрочем, мы все тогда так поступали, даже те, кто и читать-то хорошо не умел и впоследствии бросил за ненадобностью. Многие тогда думали, что именно там, в прочитанном, забрезжит какой-то проблеск смысла жизни. Нет, у меня нет и политических… ну, не убеждений – этого нет и подавно, но и просто взглядов тоже нет. Раньше у меня какие-то были, и я считал их очень важными, а теперь их как-то вдруг не стало, по крайней мере, взглядов, относящихся к родине; а здешних политических взглядов я пока еще не приобрел. Да, наверное, уже и не приобрету. Зачем мне еще одни взгляды?

Начнется дождь, поэтому, выйдя из книжного, мы раскроем зонт – один на двоих и, прижимаясь друг к другу, потому что зонт маленький и все равно мне куда-нибудь затечет – за воротник или в карман, – пойдем в ближайший большой универмаг, где предположительно должны быть лампы и люстры. Зонт держу я, а ты держишь меня под руку. Прижмись, пожалуйста, ближе.

Ну, хорошо – что нам надо? Я думаю, лучше всего было бы купить именно такую, как прежняя, привычная. Она была приятно тяжела и в ночном неловком движении ее не так просто было смахнуть на пол с тумбочки, у нее была гибкая стойка, так что плафон можно было сунуть прямо в книгу, чтобы не мешать тебе, ведь ты всегда засыпаешь раньше. Так что ищем такую же или подобную. Сколько же здесь всего! И мне все нравится, мне вообще нравится свет и его источники, включая солнце, и не нравится отсутствие света. Темнота сразу навлекает на меня чувство тревоги. Я вообще не понимаю: зачем нужна эта темнота, в чем ее смысл? Есть только одна догадка: чтобы не забывать о смерти. Ведь темнота, как и сон, – это фрагменты смерти, о которой лучше не забывать. Ах нет, вот еще одна: темнота нужна для экономии электроэнергии. Ты ведь все время напоминаешь мне о впустую горящем свете.