Запах искусственной свежести (сборник)

После рассказа о фешенебельном отпуске подружка спросила нас с этакой небрежной интонацией светской дамы:

– А вы куда собираетесь ехать в свой отпуск? – При этом она нагло смотрела то на меня, то на Настю.

А мы, вообще-то, никуда не собирались. Еще дожить бы до этого отпуска! У нас даже и дачи не было – ни у ее родителей, ни у моих. Так что об отпуске мы просто старались совсем не думать. Настанет время – что-нибудь решим.

– А мы по приглашению принцессы Дианы и принца Чарльза едем в Африку на сафари. Там будут представители еще нескольких королевских домов Европы, – нашлась Настя.

– Ах, – произнесла подружка, сопроводив это кукольным движением головы, не решив еще точно, смеяться ли шутке или продолжать провоцировать Настю. – Ну ла-адно, тогда передайте принцессе приветик от нас с Бо-орей, – сказала она, томно растягивая слова.

Первым не выдержал кривлянья банкир. Он встал и отвалил в туалет.

Потом Настя сказала подчеркнуто ласковым голосом:

– Ты знаешь, милая, нынче к нам обещала зайти Женина мама, и, как всегда, без ключей. Так что нам пора. Прости ради бога, передай привет своему Борису и извинись за нас. Он у тебя очень-очень милый и… платежеспособный. Женя, расплатись, я тебя подожду там, у выхода. – Настя встала.

Последнее распоряжение она отдала явно погорячившись, хорошо не подумав. Я тоже не ожидал такого оборота, но достал бумажник и стал в нем ковыряться, хотя и прекрасно знал, что ничего существенного там найти было физически невозможно.

Банкирша смотрела на всю эту сцену с презрительным торжеством и молчала. Она явно добилась своего.

Дамочка выдержала паузу, вдоволь насладилась победой и сказала:

– Да ладно, оставьте. Боря же сказал, что мы угощаем.

– Велено расплатиться, – ответил я как можно более бесстрастно и положил на стол сторублевую купюру – все, что было в кошельке, остальное – мелочь на проезд. На покупку продуктов нам уже придется сегодня занимать.

Настя ожидала меня у выхода из пассажа, грустным рассеянным взглядом скользя по какой-то витрине.

– Хорошая шалька, – кивнула она на художественно растянутый за витриной шикарный платок с кистями, и сказала это таким спокойным, любящим домашним голоском, как будто ничего только что с нами не произошло и она не рассталась навсегда со своей лучшей университетской подругой. – Пойдем домой, Женечка.

Вот эту-то шаль с витрины дорогого магазина, расположенного напротив банка, я и купил в подарок Насте в тот вечер, когда мы с Эдиком получили наш первый гонорар за сексуальный гороскоп. Я знал, что именно ей она будет особенно рада. Разумеется, я не собирался говорить любимой, откуда именно у меня деньги, рассказывать про эти сексуально-астрологические сочинения. Собирался сказать, что, мол, премия там, гонорар за статью о Достоевском и все такое.

7

Придя домой, я обнаружил Настю лежащей, как обычно, на тахте, но с газетой в руках, что уж само по себе было событием экстраординарным. О ужас!.. Она внимательно изучала как раз этот номер «Женских дел», в котором был наш с Эдиком гороскоп. Я по старой привычке всегда забирал из редакции целый ворох газет, печатавшихся у нас в типографии, и просматривал их позже, из чисто профессионального интереса. Они всегда лежали у меня стопкой на столе, и Насте никогда не приходило в голову даже дотронуться до этой кипы.

Как-то на днях принес я и этот номер с гороскопом. И вот теперь именно он был в руках у Насти!..

Не стоит думать, что она тут же меня раскусила, вырвала признание в авторстве этого непотребства, а потом устроила скандал с последующим разводом. Ничуть, ей даже и в голову не пришло, что я могу заниматься этим. В ее представлении я только и думал о своих экзистенциалистах.

Но Настя пребывала в задумчивости.

– Что это ты такое читаешь, милая? – спросил я ее ироническим тоном. – Ужели до бульварной прессы докатилась?

– Э-ээ, не скажи, довольно вот любопытненький здесь этот… э-э-э… гороскопчик. Очень много нового и интересного для себя открыла. Никогда не думала, что в таком издании может оказаться довольно серьезная штука, – сказала Настя.

Я подавил смешок и сказал как мог серьезно:

– Брось, родная! Всю эту фигню сочиняют отпетые прохвосты за приличные деньги. Там и слова правды нет. Одна туфта.

– Нда-а…

Она хотела что-то еще сказать, но я перебил ее тем, что развернул свой подарок и накинул ей на плечи. Настя ужасно обрадовалась, веселилась, прыгала, бросилась обниматься. Она знала цену этого платка и никак не ожидала такого подарка. Должен со всей скорбью признаться – я не баловал ее так, как она того заслуживала.

Мы закружились по комнате в обнимку, выпили еще вина, съели фруктов. Я решил устроить ей праздник. Мы, счастливые, улеглись в постель и прижались друг к другу.

Когда любовные резвости закончились, она мне и сказала:

– Ты знаешь, Женечка, я там весьма серьезную штуку прочитала.

– Где?

– Ну, в этой газете, в гороскопе.

«Так!» – подумал я.

Точнее говоря, я даже ничего и не подумал, а закусил губу от досады. Мне сразу вспомнились все эти письма благодарных женщин.

– И что?

– Ты только не волнуйся и не принимай близко к сердцу, обещаешь? – шептала она мне на ухо, нежно поглаживая мои волосы.

– Ну?

– Там написано, что мы с тобой не вполне друг другу подходим, ну, так, по жизни, по темпераменту что ли, по мировосприятию. Ты ведь Овен, а я Дева, так ведь?

– Ну, так, да, разумеется, – сказал я, изо всех сил пытаясь вспомнить, какую же фигню там понаписали для этих знаков, что мне теперь предстоит. Но тщетно. С тех пор я так и не читал больше нашего произведения.

– Но ты не пугайся, Женечка, только не вздумай расстраиваться, – уговаривала она меня. – Там же написано еще, что это не фатально, то есть не бесповоротно, понимаешь? Что это все можно поправить… до определенной степени.

– Понимаю, – сказал я грустно и в душе поблагодарил дальновидного Эдика.

Когда мы передирали таблицу соответствий между знаками в браке с какого-то там гороскопа, он потрудился добавить фразу о неокончательности этого приговора. Ведь наши головотяпские рекомендации могли пойти вразрез с уже устоявшимися семейными союзами.

«Какой он мудрый!» – подумал я о нем с горячим приливом дружеских чувств, а потом спросил:

– И что нам надо теперь делать?

– Ну, мы просто должны над этим немножечко поработать, приложить чуточку усилий, чтобы нам было хорошо.

– А нам что, разве плохо?

– Нет, нам, конечно же, хорошо. Но ты же не будешь отрицать, что у нас не все так радужно, как могло бы быть, не все еще замечательно. Нам просто нужно немного над этим поработать, так сказать, быть более внимательными друг к другу. Вот сегодня ты сделал поступок очень такой хороший, совершенно правильный. – Она нежно поцеловала меня. – Мы на верном пути, ты на верном пути. Но нам нужно еще кое-что предпринять.

Скажу честно, я очень растерялся, если не сказать большего – испугался. Мне все время вспоминались эти женские письма, над которыми мы так смеялись тем вечером в редакции.

«Вот, досмеялись! – думал я. – Что же такого я еще должен сейчас предпринять для Настиного счастья из того, что мы там с Эдиком спьяну понаписали в гороскопе? Боже, вот влип-то в очередной раз! Что теперь меня ждет? Поиск блуждающих эрогенных зон при свечах в коленно-локтевой позиции? Или, не дай бог, эту, как ее… нарвасадату, переходящую в гдвандолопуппу, заставит меня делать?.. Я парень не слабый, в армии служил, в отличие, скажем, от Эдика, спортом некогда занимался, но все же не акробатикой!»

Однако на тот раз все обошлось. Мы начали с более простого.

– Там же вот написано, милый, что ты должен меня покусывать вот здесь и здесь, а здесь щекотать языком. Я так давно об этом мечтала!.. – зашептала она мне на ухо, совсем уж сводя с ума.

При этом Настя еще и сладострастно хихикнула, что уж само по себе было совершенно новым в ее поведении.