Игра по-крупному

Да, борода, кепка и очки с дымкой (спасибо однокласснице Шуре из "Оптики" на Садовой) изменят его внешность так, что и Настя, столкнувшись с ним нос к носу, не признает мужа. Игорь живо воображал, как он будет стоять за прилавком и, указывая рукой на свои зеленеющие ящики, зазывать покупателей: "Пад-хады, дарагой, бэри, дарагой! Сматры, какой чудный рассада, панымаишь!.."

Оставалось только сыскать эту бороду на антресолях и подобрать надежный клей. Иначе оконфузишься. Игорь решил сделать это 1 мая, когда приедет за Маратом и Настей.

Капустная рассада, которую они с Настей высадили в грядки, прижилась быстро, и вскоре из стебельков стали выбиваться первые настоящие листочки -- чуть курчавые и резные по краю.

Игорь осторожно прорыхлил вилкой подсохшие междурядья.

Корка исчезла, и почерневшая земля вновь задымила паром.

Он подсыпал к саженцам землю и полил грядки теплой водой. Теперь он держал грядки под пленкой большую часть дня, и только в самый солнцепек открывал торцы прозрачных туннелей -- для вентиляции.

В один из последних дней апреля, солнечный и безветренный, Фирсов вышел на крыльцо и поразился акварельным мазкам зелени, проступившим средь желто-бурых клочков прошлогодней травы. Он был уверен, что еще вчера ничего этого не было. Или он не замечал, занятый рассадой, грядками, ношением воды с речки, топкой печки, торопливой чисткой картошки, беганьем в магазин, чтением справочников, разведением в баке удобрений, короткими разговорами с соседом, просеиванием земли, новыми посадками, рыхлением, копкой и всем тем, чем он был обречен ежедневно заниматься на протяжении трех последних недель?.. В кустах смородины, у забора, кричали воробьи, изредка все вместе совершавшие налеты на кучу хвороста, на журчащую канаву. Две птицы, большие и черные, важно расхаживали по вскопанной грядке, и их оперение отливало золотом. Свежезеленые концы елок покачивались в прозрачном воздухе, и слабое шуршание сухих листьев на дорожке трогало слух быстрыми тонкими пальцами. Еще день-два такой погоды, и лопнут набухшие почки на березах, зазеленеет воздух в рощах, и за рекой, на влажных склонах появятся белые головки подснежников. Разбежится голубой май... Фирсов разжал ладонь, оставляя нагретый с солнечной стороны столбик крылечка, и пошел в теплицу -- выносить ящики на улицу.

Этот необходимый маневр -- беганье с рассадой за солнцем -- продолжался обычно весь день, и Фирсов частенько поминал прозорливого соседа, советовавшего спилить елки и разные там березы, чьи тени, как стрелки часов, накрывали грядки, дорожки и скамейки, куда он выставлял ящики с забитых в два яруса стеллажей. С утра Игорь размещал рассаду у стенки дома, со стороны реки, -- там, в безветрии, пригревало лучше всего. Но уже к полудню густая темнота косо наезжала на края ящиков, и Игорь начинал переставлять их по всему участку, уберегая от подкрадывающихся теней и размашистых шлепков ветра. К вечеру он собирал ящики и уносил в теплицу. На следующий день история повторялась, с той лишь разницей, что теперь на улицу выносились ящики другого яруса, -- например, нижнего, -- остававленного вчера под пленкой.

Много времени отнимали полив и подкормка. Игорь жалел, что не выкроил зимой пятидесяти рублей на вибрационный насос "Малыш" -- как тот, что зудел теперь у мостков соседа. На теплицу уходило двадцать ведер теплой воды -- десять утром и десять вечером. Еще десять ведер в день требовали грядки с капустой. Итого тридцать.

Едва проснувшись, Игорь бежал к реке и уставлял плиту ведрами. Разведя огонь, пристраивал с краю чайник и начинал бриться. Иногда для скорости он опускал в ведра мощный электрокипятильник сестры. Счетчик начинал безумствовать. Игорь готовил кипяток и разбавлял им речную воду. Одного ведра с трудом хватало, чтобы затеплить три ведра холодной. Пластмассовая леечка булькала и фыркала, погружаясь в теплую воду. "Сейчас, сейчас, -- приговаривал Игорь. -- Всех напою". Он лил до тех пор, пока с ящиков не начинала сочиться вода. "Ну вот, а вы боялись. Да разве вас дядя Игорь забудет?.. Не забудет, всем достанется..." Игорь где-то читал, что если с растениями разговаривают ласково, то они лучше развиваются; ученые установили. Наверное, эти ученые были правы: рассада тучнела день ото дня, наливалась густой зеленью, и семядольные листья кабачков уже походили на слоновьи уши. Не отставала от них и огуречная -- меж глянцевых с прожилками листочков прорезался треугольничек первого настоящего листа. Несколько ящиков помидоров, которые Игорь пикировал недавно, высаживая в каждую клеточку шаблона по одному растению, прижились и напоминали теперь делянку игрушечного леса с ровными рядками деревьев. Густые посевы астры -- ее срочно требовалось пикировать -- колко торчали из ящиков и походили на квадраты римских когорт, готовых пронести на своих листьях-пиках не только шкодливого муравьишку, но и кого-нибудь покрупнее -- кузнечика, например, а то и стрекозу. Доблестных римлян Игорь поил в два приема -- дожидался, пока перестанет капать со дня ящика вода, и лил снова.

Вечером хлопот прибавлялось. Требовалось не только напоить, но и подкормить. Игорь столовой ложкой отмерял удобрения и сверялся с блокнотом. "Taк, помидоры алпатьевские, второго посева. -- Он шел вдоль стеллажей и отыскивал нужные ящики, -- Комплексное удобрение плюс марганцовка. Добавим мы вам, ребята, еще чуток суперфосфата, что-то вы бледно выглядите..." Он разбалтывал в ведре порошки и, подумав, сыпал совком золу: "Калий, пишут умные люди, никому не повредит..." Он вылавливал горсткой черные древесные угольки, стряхивал их на землю и топил лейку в серой мутной воде. После подкормок Игорь надевал на носик лейки ситечко и окатывал зелень напористыми струйками. "А как вы думали! Помыться-то после всей этой химии надо?.. Надо!" Уже в темноте, с последней за день сигаретой он заходил в теплицу и чиркал спичкой перед градусником. "Ага, плюс пятнадцать, -- бормотал он. -- Ну спите. Ночью еще загляну, проведаю..." Он осторожно стряхивал пепел в ящики и не спешил уходить.

Давно ли он выстроил теплицу и перенес в нее рассаду? Три недели назад. А уже все зеленое стоит, нарастает! И бог даст, скоро на рынок отправится. Даже жалко расставаться... Фирсов раздувал безвредный для растений дым и плотно прикрывал за собой дверь. "Спите..."

Настю и Марата он перевез на дачу первого мая, приехав в город с утра, когда еще молчали уличные репродукторы. Вещей оказалось много -- сумки, чемоданы, коробки, и Игорь понял, что за один раз не управиться.

Брать такси до вокзала не имело смысла -- оно могло застрять в потоках демонстрирующих. Радостные людские толпы уже шумели с экрана телевизора. Одетый в незастегнутое пальто, Марат махал им флажком и прикладывался к свистульке. Игорь нашел на антресолях бороду и сунул ее в портфель.

-- У нас "БФ-4" есть? -- Игорь торопливо рылся в аптечке. -- Клей медицинский...

-- Ты что, порезался? -- Настя перекрыла на кухне газ и простучала сапожками в прихожую.

-- Нет, -- отозвался Игорь. -- На всякий случай... Нашел.

Они протолкнулись в скрипящее воздушными шариками метро и добрались до Финляндского. Народ, сгибаясь под тяжестью рюкзаков и сеток, спешил к электричкам. Игорь заметил, что некоторые едут с рассадой -- она зеленела в корзинках и прозрачных мешочках. Тащили целые кусты и деревья. Зашли в вагон электрички, Игорь устроил Настю с Маратом около окошка, закинул на полку чемодан и вышел покурить.

Кто-то нес в мешке поросенка, и тот визжал исступленно. В тамбуре, отвернувшись к закрытым дверям, тихо пили два мужичка. Пахло бормотухой. Игорь взглянул на часы и отошел от вагона. Мужчина в потертом плаще остановился рядом с ним и закрутил головой, поджидая кого-то. "Это какой вагон? Пятый?" -- спросил рассеянно. Из его сумки торчали помидорные кустики. Игорь кивнул: "Пятый" -- и пригляделся к рассаде.

-- Хороша, -- сказал он одобрительно. -- Простите, это вы сами выращивали?