Последний самурай

Возникла картинка с копирайтом, затем исчезла

Сибилла выпрямилась в кресле.

О-О-О-О-О, простонала она, «Высокие мужчины в узких джинсах»!

Что? спросил я.

СТО ЛЕТ его не видела, сказала Сиб.

На обложке написано, что это вестерн, созданный по мотивам «Семи самураев», так что я подумал, тебе понравится, сказал я.

ПОНРАВИТСЯ! воскликнула Сибилла. Да не то слово! Я просто ОБОЖАЮ этот фильм! Сам ЗНАЕШЬ, как мне нравится школа актерского мастерства Тайрона Пауэра.

— Хочешь, чтобы я отнес ее обратно?

Но было уже поздно. Сибилла сидела на подлокотнике кресла, выпрямившись как струна, и смотрела на экран, как смотрит терьер на мячик. Мячик взлетает в воздух, терьер несется по земле; терьер прыгает и ловит мячик; терьер бешено лает; терьер рычит на протяжении целого часа, не подпуская никого к своей добыче, & жалобно скулит, если на него не обращают внимания. Как только начался фильм, Сибилла принялась со злорадством доказывать, чем он хуже «Семи самураев», и на протяжении всего следующего часа то был бесконечный поток комментариев, прерываемых разве что взрывами смеха в тех местах, где появлялся новый представитель знаменитой актерской школы Тайрона Пауэра, & лишь изредка наступали секунды молчания. Очевидно, Сибилла умолкала только для того, чтобы дать мне возможность возразить и продлить тем самым яростный спор. Может, в картине и были диалоги, но я их просто не слышал.

Вот Бриннер начал набирать добровольцев.

Непростая задача, заметила Сибилла. Трудно найти столько высоких мужчин в узких джинсах.

Может, заткнешься? спросил я.

Извини, буркнула Сибилла и наконец заткнулась.

Ну неужели тебе в нем НИЧЕГО не нравится? спросил я.

Что за глупый вопрос! воскликнула Сибилла. Не ОДИН, а целых СЕМЬ высоких мужчин в узких джинсах, это просто ПОТРЯСАЮЩЕ!

Ладно, не важно, сказал я.

И разобраться, кто есть кто, ничего не стоит. Тот, кто с брюшком, тот и наемник.

Да ладно тебе, сказал я.

А злодей непременно коротышка, сказала Сиб. И умирающие с голоду фермеры такие жирные и упитанные. Если они были высокими и худыми, то зритель бы запутался.

Я молча смотрел на экран.

Джеймс Кобурн, не унималась Сиб. Мне всегда нравилось наблюдать за Джеймсом Кобурном. А Эли Уоллач так просто блистателен. Одна из проблем с «Семью самураями» заключается в том, что ни один из актеров не имеет ни малейшего понятия, как надо играть восточного человека с загадочно-непроницаемым лицом. Мифунэ так просто БЕЗНАДЕЖЕН, да и остальные не лучше! Симура, Киму-ра, Миёгути, Тиаки, Инаба, Като, Цутия — они так патетичны! Только увидев высоких мужчин в узких джинсах, ты начинаешь понимать, каким препятствием был для Куросавы тот факт, что он к работе над фильмом не мог привлечь такого гения, как Чарлз Бронсон. Если бы у него был актер такого уровня, к тому же с лицом японца, точно вырезанным из дерева, кто знает, насколько поразительных результатов мог бы он...

Дай спокойно посмотреть фильм, сказал я.

Клянусь, ни слова больше, сказала Сибилла. Буду нема как в могиле.

И тут вдруг я понял, где она прячет конверт.

Насколько я помню, Сиб всегда прикалывалась на книге Фрэзера «Александрия времен Птолемея» (потрясающий научный труд, без которого не может обойтись ни один интеллигентный дом). В публичных библиотеках его не найти (нам по крайней мере не известна такая библиотека), но в букинистической лавке можно порой наткнуться на этот раритет. И ходить туда каждый день и читать. Там же Сиб обращала мое внимание на изумительные заметки Эратосфена, впервые измерившего дугу меридиана, или на «Александру» Ликофрона — страстное поэтическое повествование, написанное от имени прорицательницы Кассандры. Смысл этого труда был столь туманен, что ученым так и не удалось определить, вызвано ли это искажением текста или полным безумием Кассандры. Познакомила она меня и с «Тheriаса» Никандра, длиннющей поэмой о змеях, написанной гекзаметром. Все эти книги были страшно дороги, и рано или поздно их покупал какой-нибудь богач.

Четыре месяца тому назад Сиб удалось обнаружить еще один экземпляр Фрэзера, и она его купила. Понятия не имею, где именно и во что ей обошлось это удовольствие, — она мне это так и не сказала. Зато сказала, что мечтает, чтобы ее похоронили с этой книгой, но, с другой стороны, было бы жестоко лишать мир столь редкостного произведения. А потому мы договорились, что на ее похоронах я буду по очереди передавать эту книгу собравшимся людям и они будут зачитывать вслух самые интересные отрывки.

Последний раз я видел конверт в ящике стола с полгода тому назад, а затем он исчез. Как раз в то время она -и купила эту книгу.

Пришлось досмотреть фильм до конца, но сосредоточиться не получалось. Я даже не понял, хорош он или плох, все время думал только о конверте и книге.

Но вот наконец фильм кончился. Сиб сказала: Спасибо тебе. И добавила: Пожалуй, пойду и поработаю немножко.

«Александрия времен Птолемея» стояла в шкафу у нее за спиной. Я достал том II и открыл его на описании трагических событий Исхода (там Фрэзер ямбом повествовал об обмене, состоявшемся между Господом Богом и Моисеем). И он оказался там! Конверт с надписью: «Вскрыть в случае моей смерти».

Я подумал: Никогда не откладывай дела в долгий ящик. И еще: Что такое запечатанный конверт? Дверь с табличкой «Входа нет» или «Только для персонала». Но табличкой можно и пренебречь, если обстоятельства того требуют.

Я сунул конверт под рубашку и поднялся к себе. И там вскрыл конверт.

Никакой он не Ред Девлин. Ничего подобного.

Вспомнилась одна из его книг, которую я так и не дочитал до конца. Там он едет на Бали. Мужчины на этом острове ходят босиком по полю из лавы действующего вулкана. Он, конечно, не ходил. Просто стоял и наблюдал за тем, как они ходят по лаве, а потом вернулся в гостиницу и написал о том, как он наблюдал за тем, как они ходят по лаве. Балинезийского он, разумеется, не знал. Зная всего три слова на этом языке, трахнул в той же гостинице какую-то женщину. Возможно, ей нравились ночные животные с большими зелеными глазами.

Через три дня после того, как я узнал его имя, я пришел к очень важному выводу. Довольно часто в книгах о путешествиях писатель, который был вначале наивен, несведущ или попросту труслив, совершает в конце какой-то храбрый поступок. А потому глупо судить о нем, зная так мало. И я пошел в библиотеку и попросил там все остальные его книги. Сибилла говорила правду, он очень популярен — в библиотеке числились абсолютно все его книги, но они были на руках, кроме двух.

И прямо рядом с ними стояла на полке моя любимая — «Путешествие в опасность»! Я читал ее, наверное, раз двадцать! Что ж, тем хуже.

Я взял «Пожирателей лотосов». На обратной стороне обложки красовался портрет моего отца. Большой, во всю обложку! Он задумчиво смотрел куда-то вдаль. Он оказался не так хорош собой, как я ожидал, но, возможно, то был просто неудачный снимок.

В книге «Древняя земля» на обратной стороне обложки был напечатан другой портрет, из серии «Очередное прослушивание в школе актерского мастерства Тайрона Пауэра».

Если бы эти книги оказались романами, библиотекарша, возможно, не выдала бы их одиннадцатилетнему мальчику. Но это были книги о путешествиях и приключениях, и она не возражала. Она уже привыкла к тому, что я роюсь на полках с книгами для взрослых, знала, что я предпочитаю литературу о путешествиях. И не догадывалась о моих истинных намерениях. Да и откуда ей знать, она же не рентген.

Я прочел эти две книги, потом взял еще три в «Барбикэн». Самую последнюю пришлось читать в зале библиотеки на Мэрилибон, потому что там у меня не было абонемента. К концу недели я прочел все книги моего отца.

Должен сознаться, я надеялся отыскать в них проблески гениальности или героизма, которые остались незамеченными Сибиллой. Мне так хотелось воскликнуть на первой же странице: «Но это просто блестяще!..» Однако ничего подобного не случилось, хоть я и добросовестно дочитал все книги до конца. Сам не пойму, что я надеялся там найти.