Охота (СИ)

Пространство вокруг снова наполнили бездушный вой, за эту ночь прозвучавший не раз. Именно к нему и направлялся Лэас, стараясь идти как можно тише. На то существовали свои причины: протез, сильно затрудняющий передвижение, опасность быть растерзанным за самый тихий шорох и желание продлить моменты охоты, которой суждено когда-то закончиться. Существовала и другая причина — волчий вой. Но что-то в нем было не так, он звучал слишком далеко от пастбищ и селений людей, но излишне близко к окраине леса. К тому же вой появлялся каждые пять минут, а одиночный волк не смог бы так голосить. Значит, всё просто, в глуби чащи пребывает целая стая этих существ, но что она могла найти в мертвой части леса?

Лэас искал пропавшего ученика и не желал находить бездыханное тело, и это являлось последней, важнейшей причиной. Только вот волки любят убивать, ведь им нужно чем-то питаться, а большую часть кроликов и другой, обычной для этих хищников пищи уничтожили такие, как Лэас. Означает ли это, что где волки, там и труп? Наверняка да, а может быть и нет. Лэас попытался отринуть эту мысль, просто вышвырнуть из головы, но всё же вполне понимал, что и его ученик мог быть застигнут врасплох. Тем не менее Лэас страшился найти труп Сципула, одновременно мечтая о таком исходе.

Охота, чёртово любимое занятие, нет, на этот раз цена за неё по-настоящему высока. Слишком колоссальна, бесчеловечна, ужасна. Только о ней и думал Лэас, гадая, а не заплатил ли кто-то кровавой монетой? Если же некие свихнувшиеся — безразлично: люди или звери — осмелились на подобное действо, тогда можно считать, что они уже мертвы, о да, в случае уплаты Лэас отыграет в полную силу. Спасти ученика или начать охоту — ради этого Лэас шёл и продолжает идти к вою.

Где-то вдали ухали совы, везде стрекотали сверчки, а буквально в ста метрах от Лэаса повторился вой. Пахло грязью и потом, и лишь чуток пылью. Вдалеке что-то горело, а вблизи не было видно ничего, кроме очертаний непонятных форм и теней деревьев и травы. Всё будто пыталось напугать Лэаса, но его такие дорожные страхи лишь вымораживали. Бесило именно повторение одного и того же каждую охоту, всё это он уже видел и не раз, а надоесть могут и экзотические удовольствия. Вот и Лэасу сперва стало скучно от таких “страхов”, а потом и вовсе начало бесить, лишь отвлекая от по-настоящему важного — охоты.

Дыхание Лэаса было размеренно, кинжал всегда наготове, как и арбалет. Ему не о чем волноваться — одежда вполне защитит от клыков, а любимое оружие дальнего боя поможет находиться поодаль от любых иных видов драк. Конечно, Лэас не считал себя бесстрашным — возможная смерть и люди со своими хаотичностью, нравами и презрением к старому охотнику пугали его не меньше огня, но неужели ему стоило бояться тех, чьи повадки, инстинкты и другие аспекты жизни он выучил наизусть через книги и практику? Думать над ответом долго не пришлось — в таком страхе смысла просто нет.

Но всё же Лэаса настораживало то, что вой повторялся часто и явно был не одиночным. Количеством сможет взять любой хищник, а уж волки со своей привычкой собираться в стаи тем более. Ради личной безопасности ему следует быть осторожным, именно поэтому сейчас он пробирался с такой опаской.

Вдруг из-за кустов донёсся шум: чёткий и страшный. Это был звук рвущейся плоти и громкого чавканья, будто кто-то поедал сырое мясо оленя. Лэас подходил к ним всё ближе, и с каждой секундой собственная вера в себя падала, а ужас рос. Как он и предполагал, здесь находились волки. Другая его догадка также оправдалась — они что-то ели. Звери были довольно худы, а их пищей являлся человек, и он точно уже сдох. Конечно, Сципул — охотник, а только такие обыкновенно по лесам и ходят, но он ли это? Лица убитого отсюда Лэасу, даже с его зрением, не было видно. Слишком темно, да и волки силуэтами закрывали башку человека. Тем не менее такой исход вполне допустим, и он печален, но возможно и то, что это всего-то простой путник, потерявшийся в лесу. При последнем варианте сражение за труп становится абсолютно лишним, но вот при первом является не только осмысленным, но и просто необходимым для Лэаса.

В поисках ответов он начал огибать круг. Сейчас ему важно было любое подтверждение верности или ошибочности собственной теории. Первое, что явилось доказательством, — одежда. Такую носили все охотники из их города: кожаную, с чёткими краями, твёрдыми складками, высокой прочностью и знаком княжества в углу. Тем не менее ныне она была безвозвратно утрачена, а Лэас держал в руках лишь эмблему города. Остальные части одежды оказались разбросаны по всей поляне и, наверняка, вокруг неё. Вторым подтверждением был лук — он всё время лежал на пустыре, но Лэас заметил его только сейчас. Это оружие он заказывал лично для ученика и запомнил каждую деталь лука, и теперь, благодаря звёздному свету, мог утверждать — человек, недавно умерший и растерзанный волками — Сципул.

Лэас быстро подался вперёд, желая одного — смерти убийц. Так же скоро он понял, что безрассудство его погубит. Для начала нужно рассчитать свои силы и сравнить их с силами противника, и только после этого сделать выбор — идти в бой, точно зная план победы, или вовсе не вступать в битву.

Поляна огромна, почти без травы, сражаться на ней опасно, а Лэасу ещё и весьма неудобно. Волков, по крайней мере, здесь, четверо, что довольно странно для этих тварей — ведь обычно они образуют стаи более чем из десяти особей, бывает даже, их количество достигает двадцати. Лэас охотился и на такие огромные своры, но то было давно, когда он сам пребывал в лучшей форме, да и нынешнее высокомерие не мешало, в то время разделить радость охоты с другими людьми являлось обыденностью. Воспоминания о молодости напомнили и тех, кто именно истреблял этих тварей и продолжают уничтожать — сами они, охотники. А ведь таких, как Лэас, в княжестве существует немало, вот волков и поубавилось, да и других зверей.

Силы Лэаса даже по сравнению с этой стайкой довольно слабы: три арбалетных болта, охотничий кинжал и опыт, а также удобные для засады кусты. Точно, он просто перестреляет трёх волков из своего оружия, а потом зарежет последнего. В ближнем бою с хищниками, конечно, тяжко, но с одним он должен справиться. Либо он победит, либо сдохнет, причём глупо и недостойно. Нет, он не закончит жизнь таким идиотским способом, Лэас обязан выиграть, а поскольку это единственный рабочий план, по которому получится одолеть всех четырёх зверей, то пора на охоту.

Лэас подошёл к более пригодной позиции и замешкал. Всё должно пройти безупречно, ведь промах может оказаться летальным. Затем встал в незаметную и при этом удобную позу для стрельбы, после чего пришлось муторно заряжать арбалет. Спустя десять секунд всё было готово. Осталось лишь нацелиться на зверя, на что времени уйдёт в разы меньше. Наконец Лэас выбрал животное, которое умрёт первым — самого крупного волка, он был лишь чуть толще остальных. Судя по всему, он вожак, а значит самый опасный в стае. Лэас выстрелил и не промахнулся: буквально через секунду в шее главаря красовался болт. Животное упало, издавая стонущие звуки и захлёбываясь в крови. Важнейшее преимущество волков — после количества, конечно — было потеряно, а с ним координации и глаза. Звери, тем не менее, явно не собирались стоять на месте или убегать как можно дальше. Нет, они начали рычать и вынюхивать убийцу собрата.

Всё вокруг стало пугающим и непонятным, даже темнее, чем прежде. Сердце Лэаса стучало, словно барабаны, пот не сходил со лба, и Лэас дышал, будто бешеный пёс. Тем не менее трястись рукам, как и всему остальному телу, он не позволил, быстро вернул дыхание в обычное русло и стряхнул пот со лба. Затем зарядил ещё один болт. На этот раз в цель он выбрал самое неподвижное животное. Долго выжидать для идеального выстрела он не стал, и снаряд вылетел из арбалета очень скоро. После упал и ещё один волк, в этот раз Лэас поверг врага прямо в сердце, и он умер мгновенно. Такой факт неизмеримо обрадовал бы Лэаса, только вот оставшаяся пара зверей до сих пор жива и бежит прямо на него, а отпугнуть их криками явно уже не получится.