Аквариум
Аквариум читать книгу онлайн
Красавица, прикованная к инвалидному креслу… Сосед из дома напротив, одержимый жаждой проникнуть в жизнь незнакомки… Причудливая, странная, опасная страсть. Страсть-игра. Страсть-экстрим. Завораживающий, необычный «мир на двоих», мир людей, балансирующих на грани между наслаждением и болью… «Все не так. как кажется. И ничто не останется как было!»
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Впервые за несколько месяцев я перегнулся через подоконник и бросил взгляд вниз, на улицу. Почему бы снова не плюнуть кому-нибудь на голову? В последний раз я отваживался на это еще в Оснабрюкке вместе с Майке, правда, тогда нам ни разу не удалось попасть в цель.
Побрившись, я снова стал человеком. Наняв двоих детективов, я мог теперь тешить себя иллюзией, что, вероятно, мне удастся разыскать Джун, снова различать в воздухе запах июньского дня, слышать, как воркуют голуби за окном, видеть, что на улицах кипит жизнь, в которую, стоило только захотеть, я тоже мог влиться. Но я чувствовал себя трупом.
Итальянка ссорилась с дочерью. Обе уперли руки в бока, как в фильмах Феллини или в театре, и друг на друга орали. Через открытое окно доносились голоса, поэтому-то я и посмотрел на их окна.
Потом по привычке перевел взгляд наверх, на окна «аквариума». Молодой человек с собранными в конский хвост волосами упаковывал одежду Джун в коробки!
Когда я добежал до своего «смарта», у меня кололо в боку, но я, не позволив себе передышки, тут же тронулся с места. Если этот тип действует по поручению Джун, он приведет меня к ней. Вряд ли она пожертвовала одежду какому-нибудь лагерю для беженцев. Мебель парень не трогал. Остановившись возле ее дома, я сразу его увидел: он запихивал коробки в багажник старого желтого «мерседеса». Потом захлопнул крышку, но за руль не сел, а вернулся в дом. Я включил зажигание и стал ждать.
Конечно, белый «смарт» — не самая удачная машина для слежки, пришло мне вдруг в голову, но времени возвращаться в квартиру, чтобы вызвать такси, не было. Рисковать не стоило: парень мог за это время исчезнуть. Жаль, что мобильник я оставил наверху.
На бульваре Курфюрстендам он остановился перед бутиком, и мне с большим трудом удалось припарковаться. Пришлось заехать на тротуар, и я чуть не свернул себе шею, не сводя глаз с двери магазина, в котором он скрылся, потому что не мог выйти из машины. К счастью, вскоре он появился еще с одной коробкой в руках.
Два раза я проскочил на желтый сигнал светофора и подрезал автобус, когда «мерседес» вдруг неожиданно изменил маршрут и свернул на улицу Йоахимталер. Автобус со скрипом затормозил, водитель выскочил и пожелал мне провалиться на этом месте, в чем чуть было сам мне не помог. И все же я свернул за «мерседесом», причем водитель, насколько я мог судить, не чувствовал слежки — даже неожиданный поворот объяснялся не стремлением уйти от преследования, а чисто итальянской манерой вождения. Прежде чем свернуть, ему хотелось во что бы то ни стало обогнать двухэтажный автобус. На улице Литценбургер он включил правый поворотник и заехал во двор. Я остановился и принялся ждать.
Но потом вышел из машины, иначе, когда он вернется, я так и не буду знать, по-прежнему коробки у него или нет и что делать мне: ехать за ним или бежать во двор — искать того, к кому он ходил.
«Мерседес» стоял во дворе, а мужчина перетаскивал в дом коробки. Я вернулся к своему автомобилю.
Долго ждать не пришлось. Не больше чем через десять минут «мерседес» выехал из ворот, а я вошел туда и огляделся.
Имени Джун не было ни на одной из табличек. Зато на первом этаже в глаза бросалась большая вывеска благотворительной организации: «Прием ношеной одежды». Бегло глянув в раскрытое окно, я увидел двух женщин возле длинного стола, сортировавших одежду. Одна из них как раз внимательно разглядывала синюю водолазку Джун. Потом сложила ее и добавила к одной из стопок. Только и всего.
Вполне возможно, именно в этот момент парень парковался перед ее домом. Ведь он же должен был вернуть ей ключ? Я едва не заскрежетал зубами от ярости.
Карел выглядел усталым. Я что-то бормотал, не в силах объяснять свое бегство с вечеринки — сейчас мне особенно не хотелось этого делать, — но он только махнул рукой, что, видимо, означало: я, мол, ничего другого от тебя и не ожидал.
— На открытии присутствовала еще Айрис Бербен, — с гордостью сообщил он. — И министр иностранных дел с четырьмя телохранителями.
— Ты далеко пойдешь, не сомневайся. Твое заведение — именно то, чего не хватает городу.
Я договорился встретиться с ним вечером и уехал. Мне не хотелось оставаться в студии.
Дома все было по-прежнему: никаких вестей от Джун, а вот полки в шкафах «аквариума» опустели. Вселение же в бывшую квартиру старой дамы близилось к концу.
Я не мог ни читать, ни слушать музыку, поэтому занялся новым компьютером — что-то же надо было делать.
Услышав характерное «арпеджио», я чуть не задохнулся, но это оказалось сообщение от толстого детектива. Пациента по имени Калим Дьерам примерно полтора месяца назад выписали из госпиталя в Нойкельне, и теперь детектив занимается поисками реабилитационного учреждения, куда его перевели.
Удивительно. Воистину сыщик стоил денег, которые просил. Я задумался: не отказаться ли от услуг другого детектива — прилизанного молодого парня в галстуке и с торчавшим из кармашка носовым платочком, который аккуратно занес в органайзер все, что я ему сообщил. Но, поразмыслив, решил этого не делать. Четыре глаза — лучше, чем два, а деньги для меня особой роли не играют. Может, прилизанный сумеет разнюхать что-то такое, чего не узнает толстый.
В «Лобби» я так и не расслабился, нервничал и с огромным трудом слушал Карела, заранее пообещав себе, что пробуду здесь не меньше двух часов. Я ел оливки, пил густое темно-красное вино «Барбера», которое он принес, и оглядывал клуб, где сейчас находилось не так уж много гостей. Без нескольких минут девять — мертвое время, как объяснил Карел: сразу по окончании рабочего дня и позже, когда люди уже поужинали или выходят из театров, начиная часов с десяти-одиннадцати, клуб полон почти каждый день, с самого открытия.
Я не мог вспомнить, какого цвета у Джун глаза. Знал только, что они светлые: может, серые, а может, зеленые или голубые. А ведь я в них смотрел. Мой взгляд постоянно возвращался к месту, где она тогда танцевала, и больше всего мне хотелось зажмуриться, чтобы вернуть картинку.
Когда Карел после недолгого отсутствия снова подсел ко мне, я стал было рассказывать ему о Джун, но оборвал себя на полуслове. Зачем? Он знал, как я страдал после смерти Шейри. Что бы он подумал, начни я рассказывать ему о какой-то исчезнувшей женщине по имени Джун?
— Объясню тебе все в другой раз, — сказал я, и он не настаивал.
— Договорились, — улыбнулся он. — Нравится вино?
Он хотел очаровать элегантную темноволосую даму, и некоторое время мы болтали втроем. В процессе разговора их интерес друг к другу возрастал, поэтому никто не обиделся, когда через полчаса я откланялся и поехал домой.
Похоже, толстый детектив оказался гениальным хакером или был близко знаком с таковым, — во всяком случае, когда я вернулся, меня ожидало очередное сообщение от него с адресом Калима Дьерама, сведения о его страховке и адрес реабилитационного центра. Страховая сумма составляла миллион долларов. Этот мерзавец был близок к счастью.
Прилизанный не написал ни строчки.
Дом Калима находился в квартале Пренцлауэр-Берг,[55] и я сразу же туда поехал. Мне понадобилась карта, потому что в восточной части города я ориентируюсь плохо, и нужный дом я отыскал только через час.
Когда я поднялся на лестничную площадку, молодой человек в кожаном пальто как раз закрывал квартиру. Входная дверь, что редко случается в Берлине, была открыта: я просто вошел, пересек двор и поднялся по лестнице. Молодой человек охотно отвечал на мои вопросы, рассеянно разглядывая меня. Потом с головы до ног смерил взглядом, каким только женщина — по крайней мере до сих пор я думал именно так — мгновенно оценивает другую женщину. Сибилла однажды обратила мое внимание на этот взгляд, которого сама терпеть не могла. Видимо, всегда получала недостаточно высокий балл.