Немного солнца в холодной воде

скучных званых обедах. Жиль не знал, что нравилось ему больше, но кончалось и то и другое в постели, а жара под раскаленной крышей была такая, что, разомкнув объятия, они едва дышали, мокрые, потные, изнеможенные, но так и не утолившие страсть. Жиль вытирал смятой простыней безжизненное тело Натали, она не противилась, лежала с закрытыми глазами, и он чувствовал, как под его рукой колотится ее сердце. Она медленно высвобож-далась из плена наслаждения, как приходят в себя после долгого обморока, и он, гордый, довольный, посмеивался над ней. Нако-нец, жизнь возвращалась к ней, и она уже слышала не только бие-ние собственной крови, но уже могла поднять веки, тогда как за минуту до того даже слабый свет, проникавший сквозь ставни, слепил ее; она поворачивала голову к Жилю, который уже курил, и смотрела на него с какой-то испуганной благодар-ностью.

Они разговаривали. Мало-помалу он узнал о ней все. Она рас-сказала ему о своем детстве, которое прошло в Type, о годах уче-ния в Париже, о своем первом любовнике, о встрече с Франсуа, о браке с ним. Это была простая и в тоже время не простая жизнь: простая, потому что в ней не было никаких из ряда вон выходящих событий, и не простая, потому что по внезапному мол-чанию, прерывавшему иногда рассказ Натали, по отдельным сло-вам, интонациям голоса и самому складу фраз чувствовалось, что эта спокойная и в общем-то благополучная жизнь стала для нее почти невыносимой. Если Жиль говорил: "А ты радовалась, когда поехала в Париж защищать диплом?" - она отвечала: "Ты со-шел с ума... ведь до этого я никогда не расставалась с братом". И он должен был сочетать в своем воображении классический образ юной провинциалки, ослепленной Парижем и окруженной поклонниками, с образом девочки, тоскующей о брате в далеком незнакомом городе. А если он спрашивал, какое впечатление про-извел на нее Франсуа при первом знакомстве, она отвечала: "Я сразу же поняла, что он порядочный человек", и больше Жиль не мог добиться от нее ни слова. Что касается любовников - ка-жется, их у нее было три до Франсуа и один после, - ода спокойно признавалась, что испытывала с ними наслаждение. Од-нажды он задал дурацкий вопрос: "Такое же, как со мной?" - и получил в ответ: "Естественно", что окончательно вывело его из себя. И напрасно. Она никогда никого не любила так, как его, но наслаждение испытывала и с другими, так говорила она и не желала отпираться от своих слов. Искренность Натали временами подкупала, временами злила Жиля, но никакие его уловки, даже в минуты страсти, не могли заставить ее отступиться от своих утверждений. Она спокойно смотрела, как Жиль готовит ей оче-редную ловушку, как расставляет силки, а потом, смеясь, одним-единственным словом разрушала их. И он начинал смеяться вместе с нею. А ведь раньше он никогда не позволил бы смеяться над собой с женщинами. Из ложного мужского самолюбия он предавался этому приятному занятию только в обществе Жана или других мужчин. И то, что он наконец отбросил свое глупое тщеславие, еще больше привязывало