День после ночи

– Это мы точно переживем, – усмехнулась Теди и заторопилась к Леони, которая, сидя в грязи, массировала израненную ступню. Теди опустилась на одно колено и протянула ей туфли с таким видом, будто подносила их принцессе из волшебной сказки. И, как и положено в сказке, лодочки пришлись впору.

Теди хотела было привести Шендл, чтобы вместе отпраздновать чудесное обретение туфелек, но та отказалась покинуть свой пост около пальмахцев, обсуждавших дальнейшие планы.

– Где Сергей? – спросил кто-то.

– Повел свою группу прямо в горы. Сказал, что не будет дожидаться грузовиков.

– Он с ума сошел?

– Ну, ты же знаешь Сергея, у него шило в одном месте.

– Они-то налегке. А тут, со всей этой малышней, такой номер не пройдет. Придется загорать, пока грузовики не подъедут.

– И когда же они подъедут, черт их дери? А, Ицхак?

– Скоро, – пообещал Ицхак. Это был тот, кто покинул Атлит последним.

– А мы уж тебя сегодня и не ждали, – поддразнил кто-то.

– Ребята внутри четко сработали. – Ицхак достал сигарету, которая тут же пошла по кругу. – Но это надо было видеть. Прожектора горят, светло, как в Тель– Авиве субботним вечером, а тишина, как на погосте. И ни души. Все британцы – по койкам и дрыхнут без задних ног. Я даже храп слышал, ей-богу. И вот только я собрался сделать ноги, откуда ни возьмись парнишка в британской форме. Офицер. Рыжий такой. И как раз на расстоянии удара. Ну, сейчас я его, думаю. А он глаза опускает и проходит мимо, будто меня там и вовсе нет. Наверняка один из наших, хотя что-то я такого не припомню.

– Да, наверняка.

– Что от других слышно? – спросил Ицхак. – Ты хоть с рацией-то обращаться умеешь?

– Говно это, а не рация, – бросил в сердцах один из бойцов, тыча в огромный угловатый ранец. – Всю ночь одни помехи слушаю, а весит, зараза, как моя бабуля.

– Сочувствую, – хихикнул кто-то. – Видал я твою бабулю.

Разговоры смолкли, как только из мрака донесся шум двигателей. Несколько минут спустя подъехали два грузовика и маленький автобус с выключенными фарами. Не успели грузовики остановиться, как пальмахцы начали подсаживать на них людей. Некоторые пытались уговорить беженцев оставить багаж.

– Ну нет же места, милая ты моя, – сказал один из бойцов женщине с необъятной сумкой. Звук пощечины услышали все.

– Пускай их, – махнул рукой Ицхак, забрасывая чемодан в грузовик. – Это все, что у них осталось. Бедняжки.

Для Шендл это слово оказалось хуже пощечины, и, проигнорировав протянутые навстречу руки, она влезла в кузов без посторонней помощи. Грузовик этот она выбрала, увидев, как трое руководителей побега втискиваются в кабину. Леони, Теди, Эсфирь и Зора забрались следом за Шендл и устроились рядышком на полу, между ними втиснулся Якоб.

Колонна медленно поползла вперед, потом повернула налево, на восток, в горы. Атлит остался за спиной. Миновав еще один крутой поворот, на котором все пассажиры повалились друг на друга, водители зажгли фары, осветив узкую гравийную дорогу, и прибавили газу.

Волосы девушек развевались. Зора откинула назад голову и закрыла глаза. Леони высунула руку за борт, ловя ветер. Шендл с трудом удерживалась, чтобы не запеть.

Грузовик начал карабкаться вверх. Теди вдохнула пряный запах сосен, опавших листьев и еще много других ароматов: древесного сока и смолы, пыльцы разных трав. Солдаты, сидевшие в кабине, добавляли темные нотки кожи, табака, лука, виски, пота и пороха. Дикая смесь, коктейль «Побег». Она поймала взгляд Леони и улыбнулась:

– Пахнет как в раю.

Начались ухабы, беженцев швыряло из стороны в сторону. Подъем стал круче, повороты следовали один за другим, колонна снова сбавила ход.

– Быстрее пешком добрались бы, – пробормотал кто-то, когда эйфория от побега пошла на убыль.

Грузовик, внезапно покачнувшись, затормозил. Шендл вскочила и увидела, что они стоят у развилки. Водитель и двое пальмахцев вылезли из кабины и ожесточенно заспорили.

– Давай направо, – приказал Ицхак, у которого в руках был фонарик.

– Нам не туда, – ответил водитель.

– Много ты понимаешь!

– Побольше твоего.

– Может быть, но командую я.

Как только они снова тронулись в путь, водитель повернул направо так резко, что все в кузове попадали.

Дорога превратилась чуть ли не в тропинку, низкие ветки хлестали по лицам. Эсфирь прижала Якоба к груди, пытаясь уберечь. Еще через несколько минут водитель ударил по тормозам. Сидевшие в кабине закричали.

– Сдай назад! – заорал Ицхак.

– Темно, – отказался водитель. – И уклон большой.

Подошли мужчины из двух других грузовиков, присоединились к перепалке. Рация слабо потрескивала, но сколько Ицхак ни крутил настройку, ничего путного они не услышали.

– Черт с ней. И без того знаю, где мы, – заявил он. – Бейт-Орен всего в двух километрах вверх по склону. Подъем крутой, но идти недалеко. Одолеем. Давайте всех из машин.  в

– Ну-ну, – пробормотал водитель.

Беженцам помогли спуститься с грузовиков. Никто уже не разговаривал и не улыбался. Понимая серьезность ситуации, люди сосредоточенно спрыгивали на землю. Через несколько минут все сто пятьдесят человек уже шагали в гору.

В лесу мрак сгустился. Узкая тропка, неровная и каменистая, казалось, специально то и дело подпрыгивала, чтобы сбить с ног. Никто не разговаривал, все только хрипло и часто дышали.

Шендл держалась в начале процессии, поближе к Ицхаку и его фонарику. Леони и Теди изо всех сил старались не отставать, но новые туфли уже натерли Леони ноги, а у Теди нестерпимо кололо в груди.

Зоре тоже очень не хотелось терять Шендл из виду, но Эсфирь и Якоб с трудом плелись в самом хвосте, и оставить их было нельзя. Шуба Эсфири, отяжелевшая от влаги и грязи, мешала идти. Якоб ковылял рядом, полумертвый от изнеможения.

Разорвавший тишину выстрел превратил побег в охоту. Не успел прогреметь второй, эхом прокатившийся по деревьям над их головами, как пальмахцы уложили своих подопечных на землю.

Никто не пошевелился, не заплакал и не прошептал ни слова, приникнув к лесной подстилке в томительном ожидании. Тишина, последовавшая за вторым выстрелом, продолжалась достаточно долго, чтобы Ицхак смог поднять голову и дать знак двоим бойцам подползти к нему.

– Скоро рассветет, – прошептал он. – Нужно выяснить, много ли британцев вокруг Бейт-Орена. У нас приказ доставить людей в безопасное место, но приказа сражаться не было. Если что, придется сидеть тут до вечера.

«Не дай бог», – подумала Шендл.

Бойцы скрылись, а Ицхак передал по цепочке приказ: ждем здесь.

Люди расселись, прижались друг к дружке, чтобы согреться. Некоторые уткнулись лбами в колени. Якоб спал, устроившись на руках у Эсфири и Зоры. Леони и Теди с беспокойством посматривали в ночное небо, начинавшее светлеть. Шендл напряженно ждала следующего выстрела.

Через недолгое время показались два силуэта.

– На западном склоне чисто, – услышала Шендл. – Надо только держаться подальше от дороги. Тогда можно войти в кибуц с тыльной стороны.

Кибуц. Слово отозвалось эхом в ее голове, такое странное, такое непохожее на обычные слова вроде «курица» или «суп». Такое слово должно означать мечту или волшебную сказку, которые нельзя пощупать руками. Чистая идея, благородная цель, а не реальное место, о котором толкуют все эти люди.

Ицхак поднялся. Его люди посадили детей на плечи, похватали чемоданы и тронулись в путь. Чувствуя приближение рассвета, люди шагали быстро. Теди уловила леденяще-стальной запах тревоги, окружавший ее со всех сторон. Зора раздвигала ветви перед теми, кто шагал с детьми и узлами в руках. Леони хромала, кусая губы. Шендл ежилась – то ли от холода, то ли от волнения.

– Смотрите, – прошептал чей-то голос, и все увидели во мраке сияние желтых огней, подернутых туманом.

Шендл пыталась убедить себя, что никакое это не чудо, просто электрический ток, бегущий по проводам. Обыкновенное электричество, ничем не отличающееся от того, что освещало ее дни и ночи в Атлите. И все-таки при виде проводов и лампочек ее охватило непреодолимое желание кричать, хохотать во все горло и возносить хвалы Господу. Или просто сказать одно-единственное слово: кибуц.