Идеальный финал (СИ)

— Почему? Ведь, в театре возможно все. Ты думаешь, что этот занавес — копия потрепала плотный материал — Думаешь, этот занавес спасет тебя? Закроет двери для миров?! Нет. Финала никогда не будет. Ведь, ты самая главная роль всей пьесы!

Джимми подошел ближе, склонившись перед отражением.

— И когда же рухнет финал? Когда закроется занавес? Навсегда

— Все зависит лишь от тебя. Запомни это!

Оглушительный скрежет старых инструментов, которые пытались создать мелодию, но уже готовы были умереть, разрезал уши. Джимми наблюдал, как кожа, обтягивающая его копию, начала надуваться сотней маленьких шариков, готовых лопнуть в любой момент.

— Уходи! — закричало отражение

Джимми медленно начал пятиться назад. Нет, он уже не был тем самым духом, который пришел в этот театр. Его тело обрастало кожей, а глаза улавливали ужас тихой сцены. Пузырьки на теле создателя начали лопаться, выплескивая огромные потоки крови прямо на сцену. Боль пронзала его с каждой секундой, словно пики стражников карали нарушителя, посмевшего проникнуть в храм. Казалось, кто-то выбирался из него, разрывая руками кожу. Создатель хрипел и сильно кричал, что очень пугало Джимми. Парень бросился прочь от сцены, по лестнице, к дверям, ведущим в коридор, где еще виднелись лучи алого солнца, кромсающие ткань тяжелых штор. Молодой человек оглядывался назад и видел десятки новых духов, которые кричали, громко плакали. Они спешили к Джимми, летели, что есть сил. Большие двери захлопнулись прямо перед носом парня, оставив его тело на растерзание безумных духов. Молодой человек сильно стучал кулаками в закрытую дверь, стараясь вырваться из лап театра. Ногти трескались, причиняя безумную боль. Джимми повернул голову.

Его ужасная копия истекала кровью. Сильный крик вырвался из ее пасти. Парень слышал, как хрустели кости, словно повторяя предсмертные фразы. Ее кожа, словно резиновое покрытие, растягивалась, пропуская через себя силуэт чьих-то сильных рук. Еще секунда, и тело отражения было разорвано на несколько мелких кусков. Огромное облако, сметая все на своем пути, стремительно летело к Джимми. Парень вновь начал барабанит в тяжелые двери, спускаясь на колени. Из его глаз покапали слезы ужаса, в которых виднелось отражение сотни духов, собравшихся в круг рядом с его телом. Джимми чувствовал их тяжелое дыхание, слышал, как они умирали под давлением другой мечты, разорвавшей создателя.

Парень вновь обернулся. Яркий свет. Боль, которая ломала ребра, сжимая сердце, словно в тески запирают новую модель инструмента. Огонь разливался по организму, испепеляя каждую клеточку тела. Джимми сильно закричал!

— Прочь!

Изо рта парня полилась кровь, которая превращалась в невесомые силуэты, уходящих куда-то далеко за пределы этого мира, закрывающихся за дверьми очередных комнат, чтобы вновь творить историю столетий. Джимми чувствовал, как неведомые силы пронзали его тело, причиняя боль разорванных ран. Пара секунд. Удар огромного облака, который входил под кожу, забывая даже вытереть ноги. Из глаз Джимми закапали слезы, но они были красными от крови. Парень пытался что-то кричать, но изо рта доносился лишь хрипящий визг. Руки царапали пол, сдирая ногти, открывая обзор театру на куски свежего мяса.

— Нет! — закричал Джимми, собрав последние силы — Отпусти меня, тварь!

За закрытыми дверьми слышался вопль, слезы, вздохи.

Парень резко открыл глаза.

И как приятно просыпаться в мае. Словно этот сон летел за парнем на протяжении долгих недель, как память, что преследует человека на долгом пути жизни. Да и что можно увидеть в однотипных вечерах? Повторы превосходства любви? Ненужные фразы? Бред. В этих одинаковых днях мы незаметно набираем высоту, укрепляя платину разума, чтобы полумертвые мысли не проникали внутрь черепной коробки, создавая непонятный звук. Знаете, когда восстание врывается в полночный замок, чтобы подарить людям свободу, но они лишь прикрываются этими лозунгами, чтобы захватить в свои лапы жалкие осколки власти, именуя себе богами этого мира. А как найти свободу? Ее нет в правительственных зданиях, в тонких строках конституции, в политических баталиях и играх. Свобода, словно незаметный момент красоты природы, танец опавших листьев холодной осенью, который прячется от глаз глупых людей, прилипая на их зрачки, но никто так и не увидит его великолепия. Может быть, свобода намного ближе, чем вы думаете. Она в каждом зеркальном отражении, в каждой душе, способной чувствовать прекрасный аромат жизни. И сколько слепых лет готовы провести люди, надеясь на то, что какой-то клерк подарит им это великолепное чувство? Очнись, мир. Хватит ждать еды из чужих ладоней! Не стоит искать свободу в человеческих чувствах, она уже здесь, рядом с вами, готовая в любой момент воспылать великолепным пламенем, чтобы открыть вам глаза. Поймай ее в ладони, зажми и выпусти в небо. Свобода умрет в попытках ее заковать!

Май грел лучами. На деревьях шелестели яркие зеленые листья, наполняя воздух сладким ароматом жизни. Красивое лицо весны, покрытое вековыми морщинами, огромной улыбкой входило в бетонные блоки, наделяя людей каким-то странным позитивом, желанием жить, творить, создавать великие фрагменты едва теплой планеты. Пустые головы, оттаявшие от вечных ледников зимы, уже ждали прихода совершенного лета, населяя город подобием чувств, заполняя парки и дороги, рестораны и скверы. Некоторые студенты уже вернулись с учебы, чтобы окунуться в ночную беззаботную жизнь. Роботы.

Понедельник раскинул свои лапы на недельном календаре. Начало рабочих суток. Люди спешили занять свои места в жарких и пыльных офисах, которые они уже успели возненавидеть каждой клеточкой своего сознания. Джимми сидел спокойно на стуле около окна, высматривая серость и уныние в глаз в проходящих лицах общества. Парень взял у Кэтрин в долг небольшую сумму денег. Они были необходимы Джимми, так как у молодого человека совсем не было летней одежды, а то, что лежало в шкафу, уже давно являлось непривлекательным и безобразным.

На окраине города раскинулся большой рынок. Множество палаток, людей, но именно в будни там было меньше всего пустых голов. Наверное, Джимми специально и ждал понедельника, чтобы спокойно присмотреть нужные вещи, в одиночестве, без взглядов толпы и их колких фраз. Доехав на автобусе до местоположения торговцев, пристающих и липнувших к людям, словно мухи на клейкую ленту, парень закурил. Толпы людей блуждали мимо рядов, сегодня их было очень много, что являлось странным явлением, удивительным, они выискивали какие-то вещи, и Джимми ощущал на себе каждый взгляд холодных масок, заменивших теплые лица, от чего молодой человек чувствовал себя некомфортно, плохо. Казалось, еще немного и он лопнет от накопительной системы чужих глаз.

— Что им всем надо?! — пронеслось в голове парня

— Давай уйдем отсюда — шепотом ответил Джимми, обернувшись назад, чтобы убедиться в своем одиночестве — Я не хочу, чтобы они слышали эти фразы — произнес парень внутри своей головы — Пойдем?

— Смотри, как они сверлят тебя своими глазами, твари — голос внутри сознания сильно изменился, теперь в нем чувствовались страх и злоба.

В последнее время, Джимми очень часто разговаривал внутри черепной коробки, соединяя тонкие линии мыслей, превращая их в долгие диалоги. Конечно, это пугало парня, но он продолжал мелкие разговоры. Почему-то, именно в такие моменты, молодой человек чувствовал себя спокойно. Но раньше эти диалоги не выходили из пасти, не создавали эхо и звуки, они оставались тихим налетом внутри души, выстраивая новые роли для театра, создавая иллюзию игры, которая должна была ворваться в мир, поражая каждую клеточки серых умов. На людях Джимми никогда не выдавливал из себя фразы. Сейчас же среди толпы мнимых мимов, которым только дай повод, и они сожрут тебя, как гиены, ищущие гнилую добычу в пределах опустошенных фаун, молодой человек шепотом отвечал на вопросы. Джимми даже не мог контролировать подобные состояния. Страх. Огромное желание диалога переполняло душу, выдавая в мир странное увлечение. Возможно, Джимми было намного интересней общаться с собой, нежели с кучей однотипных клоунов, чей разум уже давно поразил вирус системы, превращая их жизнь, существование в определенный набор навыков, стереотипов и принципов.