Идеальный финал (СИ)

Ведьма: «Они ошиблись. Поверь мне, маленький мой. Я так сильно переживаю. Когда тебе на проверку?»

Джимми: «Через неделю, солнце. И если ты сейчас уйдешь от меня, то я все пойму. Честно. Ты ведь тоже не хочешь быть с больным. Я все понимаю»

Зачем Джимми говорил эти фразы? Это была неконтролируемая роль всепоглощающего спектакля. И с каждым шагом, мигом, она все больше впитывала боль, а по глазам Джимми бегал свет от монитора, усиливаясь благодаря кристальным слезам.

Ведьма: «Больной? Зачем мне уходить от тебя? Они, скорее всего, ошиблись. Я не брошу моего любимого в любой ситуации! Запомни это! А теперь, тебе нужно прилечь, потому что сегодня был тяжелый день. А я пока убегу заниматься своими делами. Выходной, но проблем еще больше. Я вернусь вечером, и мы еще пообщаемся. Хорошо, мой маленький пингвин?»

Джимми: «Хорошо. Твои слова дарят мне улыбку. Удачи тебе в делах. Целую в сладкие губы. Я очень тебя люблю»

Парень отсел от монитора. Молодой человек достал дневник, который лежал под подушкой и записал туда новую роль, приносящую множество боли. Даже в дневнике Джимми не смог выразить мысль, что случалось очень редко, так как лишь с этими листами бумаги он был честен до конца, возможно, он записывал туда даже то, что никогда не сможет признать для себя. Почему он поступил так, заставив плакать Саманту? Парень очень долго сидел, разглядывая чернильные страницы, пытаясь найти ответ, зачем он приносил себе слезы, мучения, разыгрывая очередную драму своей души. Но так и не смог достать нужные слова. Лишь через несколько месяцев Джимми поймет, почему его разум творит подобное, вопреки всем мирским законам. Затем, снова анабиоз захватил тело и душу парня в липкое объятие комы.

Следующая неделя продвигалась по тому же сценарию, роль парня доводила его до постоянных приступов слез и апатии. Джимми уже сам поверил в свой диагноз, чувствуя не только душевную, но и физическую боль в уставшем теле. Он почти полностью ушел в себя, но время выходило, и великолепная игра чужой жизни подходила к концу. Саманта, как могла, поддерживала парня во всем. Она часто плакала, принося еще большей красоты в наигранную драму. Это было ужасно. И все так же Джимми не мог найти ответа на вопросы, которые задавал разум. Девушка думала, чем помочь парню, пыталась предложить финансовую поддержку, она окутывала его вуалью любви, одаривая нежными словами и мелодичной заботой. Именно поэтому фальшивый ответ парня был готов.

Проще выдумать правду, которая устроит тебя, чем искать истину, пробираясь, путаясь, злиться и сходить с ума из-за ее отсутствия. И Джимми все сбросил на недостаток тепла, любви и заботы. Окончательно поверив в это, он снова принес себе боль, потому что игра подходила к концу, и скоро придется вернуться в холодную реальность без любви, хотя ее, и без спектакля, было очень много. Все, что происходило в течении этих семи дней, парень описывал в дневнике, который уже превращался в книгу. Выдуманная правда, только спустя несколько месяцев, станет явным обманом.

Наверное, очень сложно терять то, что было таким дорогим. Придуманный обман? Да дело ведь не в нем. Цена — актерская игра. Любимчик публики, которому аплодировали тысячи рук, дарили сотни красных роз, теперь так стар, что даже не откроет глаз, лишь умирая в безвозмездном хаосе эмоций. И сколько боли впитают его глаза? Вуаль опустится на сцену, одаривая зрителя легким силуэтом танца. А что внутри души? Ребенок скуки и тоски, когда они в пылающем огне страсти дарили друг другу свои тела, сотрясая воздух жадными стонами, кромсая спины длинными ногтями рабства. И отпустить все эти роли, сыграть на клавишах сердец, заставив их задерживать свой бег и ароматный стук. Финал актера, который не уйдет, оставив след внутри театра. Всего лишь эхо для души — прекрасный изумруд последующих ролей. И сколько боли подарил он зрачкам из зрительского зала? Соленые реки бежали по их щекам, искрились при свете тусклых ламп, падали на пол и разбивались об безупречный паркет. Представление сроком в неделю — спектакль расстоянием в жизнь. Какие чудесные сны он подарил всем этим умам, что закрылись в своих мягких креслах, боясь даже дышать. Их тела дрожали, кто-то не выдерживал и отправлялся прочь за двери театра. Минус одна мечта, которую пронзят сотни совершенных пуль, как только она наступит на грязный асфальт «Иллюзория». А роль лилась великолепием тех красок, превосходством чистых стихов, которые рождаются далеко за линией горизонта, заставляя солнце поднимать свое устало тело, раскинуть лучи по грязному миру, чтобы в капле росы мы увидели новую главу поколения. И как же превосходна смерть актера. Тот миг, когда зритель плачет от скорби, провожая в последний путь наигранную симфонию строк — момент величия души. Больно отпускать спектакль, но Джимми был готов сорвать оковы любви.

Джимми: «Привет. Я был сегодня в больнице»

Ведьма: «Здравствуй, милый. И что тебе там сказали? Только честно, я готова к любым новостям, но, надеюсь, они ошиблись»

Такой сложный выбор. С одной стороны Джимми должен был сказать правду, но с другой, он мог потерять то тепло, которое приобрел за эту неделю. Странным было то, что Саманта итак давала ему очень много любви, но роль, удачно сыгранная парнем, заставила молодого человека думать совсем по-другому. Он прекрасно понимал, что если он завершит этот спектакль, то его внутренний мир почувствует лишь холод. Парень сам убедил свою душу в ледяном отношении девушки, хотя, это было не так. Не хватало лишь грустной музыки, способной уничтожить барьеры шепота и жизни.

Джимми: «Ты была права, они ошиблись. Я так рад, безумно. Теперь у нас все будет отлично. Понимаешь?»

Ведьма: «Конечно. Я очень рада, ой, даже слезки на глаза навернулись. Милый мой, я тебя так люблю. До последнего момента боялась, что все может быть плохо. Но теперь я счастлива, что все обошлось. Целую тебя в губки, самые сладкие»

Джимми «А можно вопрос?»

Ведьма: «Конечно, тебе можно спрашивать, что угодно»

Джимми: «А если бы они подтвердили диагноз? Что бы ты делала? Ушла от меня? Или осталась бы рядом до конца?»

Всегда тяжело расставаться с иллюзией, а особенно если она была гениально выражена в жизни. В этом состоянии находился и Джимми. Пытаясь хвататься за последние нити красного занавеса, парень хотел еще раз окунуться в слезы, прочувствовать всю боль, которая резала душу на малейшие части совершенства. Парень был готов уничтожить красоту, послать всех к черту, чтобы они закрыли двери театра, лишь бы побыть еще наедине с актером, опускающим свою жизнь на дно огромных чувств. Странно. Это бешеное желание быть наигранным актером, чувствовать боль, было настолько сильным, что даже затуманивало трезвый разум. В чем же закрылась тайна? Почему все так? Ответы придут к парню, но лишь по истечению многих месяцев бреда, непонимания, слез и боли.

Ведьма: «Я даже думать об этом не хочу. Зачем спрашивать такое? Ведь, все уже хорошо. Ты здоров, мы вместе, все счастливы. Не порти момент, котик»

Джимми: «Хорошо, как скажешь. Буду думать, что осталась бы»

Ведьма: «Хоть тебе и вредно думать, но тут ты прав. Давай забудем эту тему, как самый плохой момент наших отношений, совместно истории?»

Джимми: «Конечно, сладкая. Все ради тебя»