Беглец (СИ)

– О, – Первый впал в ступор, понимая, что Мика мало того, что парализовал энергетическое пространство, так еще и нижний мир подверг временной остановке во времени и пространстве.

– Но не все, – продолжал Второй. – Часть людей осталась вне времени и пространства. Я же был и там, и здесь.

– Катенок как-то сказала: «людей в чистом виде не существует», – вспомнил Первый.

– Типа так. Чистый вид и исчез, – подтвердил Второй. – Оставались лишь нелюди, получается.

– И сколько их? – поинтересовался Первый.

– Пару сотен, – твердо ответил Второй. – Вот в них влились какие-то эгрегоры. Частично или полностью.

– А всего людей сколько? – Первого заинтересовала статистика количества эгрегоров и соотношение людей к энергетическому миру.

В ответ последовало долгое молчание и исчезновение Второго.

– Много, – ухнул, возникший ниоткуда Второй. – Я сбился. По-моему, это какая-то биомасса. Людей очень много. Но все – зря.

– Как это зря? Люди – это наше рождение, существование, и смерть!!! Это не может быть зря.

– А вот и может. Переливание из пустого в порожнее. По большому счету, – уверенно ответил Второй. – Ради баланса постоянной материи. А историю творят и переворачивают единицы. Единицы людей и единицы эгрегоров.

Второй вновь окунулся в свою цель – стать той самой единицей.

«Уж я бы точно установил правила игры, – думал он. – Порядок был бы безукоризненный».

Первый задумался о бесполезности существования людей и эгрегоров, что привело его к предчувствию близкого, но фундаментального открытия. К сожалению Первого, нерадостного. И он мгновенно задумался в другом направлении.

От страха, что ничего никому не нужно, Первому стало не по себе…

Глава 4

На протяжении рабочего дня, Она была молчалива. Часто задумывалась, на вопросы отвечала неохотно и невпопад.

– Кофе сделать? – спросил Толик, нажимая на кнопку чайника.

Она даже не шевельнулась, созерцая плавающую заставку на экране компьютера. Толик вопросительно кивнул Маше. Та посмотрела на Нее, пожала плечами и сделала неопределенный жест рукой, означающий: «Возможно, у нее что-то случилось».

Она очнулась, когда Ее руки вместо документов обнаружили рядом с клавиатурой чашку горячего кофе.

– Спасибо, – сказала Она и, взяв чашку, откинулась на спинку кресла.

– У тебя что-то произошло? – поинтересовалась Маша, когда Толика срочно вызвали к начальнику отдела.

Она перевела невидящий взгляд на Машу.

«А она помнит то утро до обеда, когда я отпросилась? Ведь мы созванивались утром, и я перепоручила ей часть своих дел. Или у нее и всех людей произошел реверс на несколько часов и новое данное утро – единственное для них? Как спросить?»

Маша отдернулась от Ее тяжелого взгляда. Глаза Ее смотрели прямо, а зрачки были болезненно, точно безумно, расширены.

– Эй, – негромко позвала Ее Маша. – Ты меня пугаешь.

– Маш, – Она немного пришла в себя. – Ты ничего необычного сегодня не заметила?

– Кроме того, что с тобой что-то не так, нет, – уверенно ответила Маша.

В кабинет вернулся хмурый Толик и молча сел за свой стол.

– Ну вот. Теперь второй чем-то озаботился.

– Зацепились за поставки недельной давности. Требуют объяснительную, по какой причине они были возвращены. А я помню? По-моему, они опоздали, или не прошли по качеству. Это не работа, а выматывание нервов.

– Не переживай, все обойдется, – попробовала утешить его Маша, зная, как он боится потерять свою должность, и как он старается выполнять свою работу максимально хорошо.

– Я тебя предупреждала, – откликнулась Она. – Не принимай решения по любым спорным вопросам без письма. Сколько раз я говорила, что лучше скосить под дурачка и лишний раз спросить? И все твои распоряжения будут подкреплены электронным доказательством! Им спихнуть сейчас не на кого.

Толик совсем сник.

– Не хандри, – улыбнулась Она. – Объяснительная – еще не увольнение. Спустись на пропускной пункт и выясни, появлялись ли на той неделе машины этого поставщика. Если нет – приложи их отчет, и списывай на то, что поставщик сам не отправлял эти машины. Печатей-то наших не будет на документах о возврате.

– Спасибо, – встрепенулся Толик и выскочил из кабинета.

– Как ты умеешь изворачиваться, – поразилась Маша, присаживаясь за свой стол. – Талант!

– Опыт, – возразила Она. Минуту спустя добавила: – Но иногда и он оказывается бессилен.

– У тебя дома какие-то проблемы? Я видела, как тебя сегодня подвозил мужчина. Это кто?

– Человек, – отмахнулась Она.

– Но вы целовались около машины минут пять! – Машу одолевало любопытство.

– Да? – рассеянно удивилась Она. – Так долго?

– Не хочешь отвечать, не надо, – обиделась Маша.

– Это, – вздохнула Она. – Моя любовь.

Вернулся Толик с горящими глазами:

– Все! Проблема решена! Не было машин, а, значит, срыв поставок не по нашей вине! Объяснительную писать не нужно!

– Ты их по телефону развернул тогда, потому что они во временное окно не успели, – сказала Она. – Я помню. Но теперь они не докажут, по какой причине на территорию не попали. Но, впредь, ты пропускай машины с грузом и уведомляй начальство об опоздании, пусть они решают.

– Да, да, – радостно кивал Толик. – Я все время буду тебя теперь слушать! Вообще, уйти б на другую работу. Пойдешь со мной, если меня уволят?

– Пойду, – рассмеялась Она. – Если что хорошее будет. Мне здесь тоже не очень нравится. Роста никакого – скучно. Один блат и родственники везде. Но, девочки-мальчики, есть несколько хороших слов: «не место красит человека, а человек…». Так что оставайтесь людьми на месте.

«Оставайтесь людьми на месте…» – Она внезапно замолчала, снова погрузившись в прошедшие два дня.

Толик задумался: работали они вместе года три, и Она не переставала восхищать его: красивая, стройная, веселая, беззлобная, некорыстная, достаточно мудрая: все умеет разложить по полочкам за считанные секунды. С Ее помощью он быстро пошел по служебной лестнице вверх. Пришел он на эту работу сразу после института и был изначально у Нее в подчинении, потом поработал в разных отделах и с невероятным удовольствием вернулся в этот кабинет, к Ней. Но уже Ее небольшим руководителем. Толик не понимал, почему Ее заслуги начальство не замечало. Она улыбалась: «родственных связей не хватает, и язык у меня резкий – боятся обрезаться». Толик соглашался и вздыхал: для него честность, ответственность и прямота являлись важными достоинствами в окружающем его мире.

– Иди сюда! – Маша поманила Ее к себе.

– Что?

– А у тебя есть фотографии?

– Странный вопрос, ты не находишь?

– Такие, – выразительно растягивая слово, Маша прошептала на ухо. – Интимные.

– Хм, – вспомнила Она. – А, есть!

– Покажешь?

– Ты разориентировалась? – начала Она хохотать.

– Дурочка, тише! – Маша пригнула Ее голову к себе. – Я видела в одноклассниках объявление о фотосессиях. Очень дешево! И снимки такие замечательные, не пошлые совсем. Там ничего не видно. В смысле, видно, но… Красиво. Рукой прикрывают, тканью или тенью, или так, силуэт. Хочешь посмотреть? Я тоже хочу на память!

– Ой, Маш. Муж тебя прибьет! Ты где эти снимки хранить будешь? В своей памяти? А зачем тогда фотографироваться?

– Посмотри на мой живот!!! На ляшки! Глаза уже с морщинами! Где во мне женщина?

– Где-то внутри, очевидно, – смеялась Она. – Под прослойкой.

– А на этих фотографиях все убирают.

– Это обработка. Фальшиво же.

– Ничего не фальшиво. Я до родов, знаешь, какая была? Пусть на память останется, что я была такая! Покажи свои! – потребовала Маша.

– Сейчас, – достала Она свой телефон.

– А муж если найдет? – обомлела Маша.

– Типун тебе на язык. У него сердце разорвется. Такое его морали недоступно. Я слежу за своим телефоном. Да и они не на телефоне, а в облачном хранилище.

– Где?!

– Маш!