В поисках настоящего

Старьевщик вышел из комнаты, толкая перед собой большое зеркало на колесиках, в тяжелой на вид резной оправе из дерева.

– Это еще что? – удивленно поинтересовался я.

– Зеркало, – как ни в чем не бывало, добродушно пояснил Старьевщик.

– Я вижу… А для чего?

– Ну, как же… будем меняться! – довольно хихикнув, сказал он, и водрузил зеркало напротив меня. – Сейчас-сейчас, я быстро.

Сначала Старьевщик направился к открытой двери, чтобы резким движением захлопнуть ее, и лишь затем подошел к другой – той, что справа от меня. Повозившись с ручкой, он все же сумел отворить прозрачную дверь. Что находилось за ней я так и не смог разобрать – просто очень темная комната.

Прежде чем он появился, я уже успел изрядно зазеваться. Старьевщик аккуратно затворил за собой дверь, держа в руках какой-то предмет прикрытой темной тканью.

– Что это?! – я напрягся, предчувствуя неприятности.

– Разве ты не узнаешь старых знакомых? Помнишь их? – и он сдергивает вуаль.

Меня сразу охватила тошнота и страх. У Старьевщика в руках находился трехлитровый баллон, а внутри бесновалась и скользила по стеклу одна из тех личинок, что присасывались к спинам блуждающих в сумраке людей.

– Пожиратели Времени собственной персоной, – словно добрую знакомую, он представляет эту тварь.

– Убери это! – не на шутку перепугавшись, кричу я ему.

– Тише-тише… – примирительно отступает на пару шагов Старьевщик. – Оно нам нужно…

– Убери! – не могу успокоиться я. Отвращение сильнее разумных доводов и слабых попыток Старьевщика успокоить меня.

– Помнишь я говорил слова Пророка о том, что у всего есть две стороны: белое и черное, добро и зло, потребление и создание… У этого создания тоже две сущности. Оно не только пожирает время, но и превращает воображение в реальность. Если ты поскорее хочешь найти себя и выбраться из этого странного мира, ты должен довериться мне. Нет, конечно же, ты можешь и сам попробовать – верных путей всегда несколько, но не факт, что та дорога окажется короче. Ну, успокоился? Просто доверься мне… Эта создание – не червь, а метафора, созданная кем-то, чтобы его суть была понятней.

Несмотря на охвативший меня ужас, я все же решаюсь доверится этому человеку:

– Что мне нужно делать?

– Пока что просто поудобнее сядь в кресле, утони в нем, и закрой глаза…

Я так и поступил.

– Сейчас я коснусь твоего лица, поэтому не пугайся, – спокойный голос Старьевщика убаюкивал меня.

Моих губ коснулась слизкая дрянь… Я знал, догадывался что это за мерзость, но не хотел себе признаваться.

– Облизывай губы! – скомандовал он. – Не потеряй ни капли…

Пришлось облизать терпкую, безвкусную субстанцию со своих губ, а она продолжала прибывать. Я ее выпивал, а в голове сами собой всплывали картины – хаотично болтающихся в темноте людей, разгребающими ногами черную жижу. Приступы рвоты опять подкатили к самому горлу.

– Не сметь!!! – заорал Старьевщик.

Когда жидкость, наконец, перестала литься, у меня безумно, ужасно заболела голова. Казалось, она вот-вот взорвется.

– Можешь открывать глаза.

Я открыл, но от света и навалившейся информации голова разболелась еще больше. Даже не думал, что у покойников тоже может болеть голова, чем я и поделился с Ази.

– Это что-то значит, – сказал он. Его руки были измазаны черной мерзостью. Пустой баллон поставлен на стол, твари нигде нет. – Чернила выделяемые «Пожирателями», как я тебе уже объяснял, актуализируют желания, мечты, воображение, опыт, страхи и так далее. Ты правильно подметил, здесь головная боль не нужна. Значит боль – это что-то важное из твоего прошлого, которое ты должен найти. И так… – он вытер руки о костюм, сильно вымазав его. – Теперь смотри в зеркало, не напрягаясь, просто смотри, пока что-нибудь не увидишь…

В зеркале отражался я. Измотанный, с грязным лицом, весь мой вид говорил, каково мне – боль отражалась во всем. Я смотрел, думая лишь об острой, словно игла, злой, тянущей силе, не дающей покоя. Она отдавала в висках, в глазах, на затылке. Казалось, она по венам расползалась по всему телу, начинала от сердца, проникая в каждую клеточку, в каждую молекулу… Я буквально услышал биение сердца, как оно стучит, разнося вместе с кровью опасный яд. Мне не хотелось терпеть это, но заставить замолчать сердце, означало повергнуть себя смерти… СМЕРТИ?!

Ничего не оставалось делать, кроме как слушать биение скорого краха.

Тук-тук… тук-тук… тук-тук… тук-тук… тик-тук… тик-так… тик-так… Я полностью исчез слившись, растворившись в странном звуке жизни.

Из спокойствия и пустоты меня выдернули настойчивые шлепки по лицу. Пришлось открыть глаза. Старьевщик куда-то указал взглядом и произнес одними губами:

– Смотри!

На кисти левой руки, застегнутые на ремешок, держалась диковинная вещица, похожая на браслет, но странного вида – округлой, приплюснутой формы камешек со стеклянной крышкой, внутри которой можно различить белую поверхность с четырьмя цифрами, двумя стрелочками и квадратным отверстием, с такими же двумя черными цифрами – ноль и ноль.

– Что это? – спросил я Старьевщика, не имея сил оторвать глаз от чудесного устройства.

Он хмыкнул:

– Это часы. По ним узнают время.

– «Время»?

– Тебе многое нужно узнать. Например, почему не болит голова.

И в самом деле, голова не болела!

– Время – это такая штука… блин, даже не знаю как объяснить… Ты понимаешь смысл следующих понятий – будущее, прошлое, недавно, давно, скоро, потом, позже, минута, час, мгновение?

Я недоуменно посмотрел на Старьевщика.

– Ну, каких понятий?

– Тех, которые я только что назвал… Ну-ка… Повтори, что я сейчас скажу. Готов? И так… Завтра, вчера, скоро…

– Ты просто шевелишь губами, Ази, не произнося не звука.

– Понятно. Все что связано со временем, ты не воспринимаешь. Я бы тебе рад помочь с этим разобраться, – Старьевщик посмотрел вдаль Центра, – Но боюсь, нет у меня этого самого времени. Некогда мне уже объяснять тебе что-то…

Проследив за его взглядом, мне показалось, что ничего особенного не происходит. Но внимательно присмотревшись, понял – мне видна граница коридоров ! Это могло значить лишь одно – Торговый Центр уменьшался.

– Но почему? – я пытался понять, что происходит. – Ты говорил, что Центр увеличивается, а не наоборот.

– Сам виноват! – с радостью в голосе, победоносно огрызнулся Старьевщик. – Нечего было столько болтать. Вот и доболтался, что я понял, и теперь мне пора двигаться дальше. Давай… Пора сваливать!

Он совсем не вежливо начал подталкивать меня к выходу.

– Подожди! Так и что мне с этой безделушкой делать, – запротестовал я, показывая ему на кисть.

– А я откуда знаю?

– Так я думал, ты даешь подсказки и направление…

– Часы – вот тебе и подсказка, и направление. Они что-то значат для тебя. Они родились, как важная часть твоего прошлого. Теперь дело за тобой – узнай, что же они означают…

– Я думал, ты мне все объяснишь и дашь ответы!

– Откуда я могу хоть что-нибудь про тебя знать? Ты должен сам во всем разобраться! Ты не знаешь смысл времени, так разберись в нем… Продолжай искать себя. Узнаешь смысл времени – поймешь суть часов. Разберешься с часами – может быть откопаешь и себя. Тяни за нить, доверься Миру, и он приведет тебя куда нужно. Сделай, как я тебе показал – если не знаешь куда двигаться дальше, закрой глаза и отдайся воображению. А теперь давай, шуруй… Есть еще вопросы?

– Да, – я решил спросить о том, что меня интересовало с тех пор, как я узнал суть прозрачных дверей. – Всего один…

– Ну?! – Старьевщик постоянно нервно оглядывался, отмечая, что стены Центра все ближе.

– Если вот эта дверь ведет в Центр, эта – в комнату, эта – в темноту, из которой вы принесли Пожирателя Времени. А куда тогда ведет вот эта? – Я указал на четвертую дверь, единственную, что не была при мне открыта.

Посмотрев на Старьевщика, я даже удивился, насколько он разом обмяк и улыбка его сделалась блаженно ватной.