В поисках настоящего

И именно тогда до меня начала доходить причина настойчивой неприязни Старьевщика к своим «кормильцам», и стремление заставить меня разделить свою позицию. Хм… Думаю стоит поиграть в его игру.

– …готовность продать душу за вещи здесь, в Этом Мире дошла до абсурда. Они буквально отрывают, отщипывают от своего духовного тела кусочек, чтобы поменять его на джинсы. Ты не находишь это пределом человеческой бессмысленности? Ведь у них кроме желаний «покупок» ничего нет! Взяли себе телефон – нужно еще лучший. Нашли такой, теперь нужно еще более крутой – ведь это то, что заменяет настоящие мечты. Потреблять… Потреблять… Потреблять!!! – Старьевщик весь покраснел, глаза налились злостью, слюни от его пламенной речи летели во все стороны. Его напряжение было мне только на пользу – пускай выдохнется, а я пока посижу с иступленным лицом. Сделаю вид, что почти сломался под его натиском. – И Мир тут же предлагает огромный выбор мусора, который можно обменять на душу и время. Никто не хочет создавать, только потреблять. Все это сводится к разрушению. Качество превращается в количество, простота оборачивается сложностью, мир запутывается, превращаясь в лабиринт из которого нет выхода – в бескрайний коридор салонов и бутиков…

Настала пора идти в наступление – Старьевщик все заметнее говорил сбивчиво, повторяясь и путая мысли. Я помочил ладонь в воде фонтана, и протер лицо. При этом он замолчал, видимо посчитав этот жест символом поражения. Тогда я слабым, еле слышным голосом произнес:

– Я только вот чего не могу понять… Если, как ты утверждаешь, главная задача каждого – вырваться отсюда и перейти на более высокий уровень развития… и с презрением отзываешься о застрявших здесь людях, почему же тогда сам еще тут? Почему ты до сих пор не перешел на «более высокий уровень развития»? А, Старьевщик?!

Одно удовольствие наблюдать за его вытягивающимся от удивления лицом.

– Ну… ну, как же? Я… почему я еще здесь? Э-э… ну я же уже говогъил, – всякая спесь с него мгновенно спала, зато картавость и акцент непомерно возросли.

– Повтори еще раз, пожалуйста. А то до меня плохо доходит, – я чувствовал, что попал в самую точку.

– Ну… Должен же кто-то присматривать за этим местом!

– Это чушь! – возразил я. Мне надоело играть с ним в кошки-мышки, и я решил идти в лобовую. – Я тебе не верю! Это место – и есть ты. Так что, никто тебя присматривать за ним не просил. Ты здесь только лишь потому, что сам не можешь выбраться, не знаешь как, застрял здесь. Разве нет?!

– Ничего подобного! Меня даже именем наградили за исполнение обязанностей Старьевщика, – он буквально уменьшался на глазах под натиском болезненной правды «в глаза». – Меня зовут Ази Моррисон.

– Причем тут имя? Сам же говорил, что оно не более чем напоминание о его бессмысленности! И чем тут гордиться?

Кажется, я сломил всякое сопротивление с его стороны. Некогда гордый и играющий роль «хозяина положения» человек, сейчас выглядел довольно жалко – ссутулившийся, поникший, усталый человечишка…

– Ты ненавидишь этих «пустых» людей, потому что видишь в них себя. Не знаю, что произошло с тобой, но сейчас это не дает тебе покоя. При встрече тыы пытались заставить меня поверить, будто увеличение магазинов происходит из-за большого количества «пустышек», но на самом деле это ложь! Все больше и больше окружая тебя объектами ненависти – «никчемными людьми» – Твой Мир таким образом пытается показать, что именно нужно сделать, что тебе требуется понять и что внутри себя изменить! Но ты ничего кроме своих мыслей не желаешь слышать, как те женщины в салоне красоты.

Почему ты так нетерпим к желанию людей окружать себя вещами? Почему, а? Только не говори, что ратуешь за человечество. Это будет очередной дозой грязи мне в уши. Ведь внутри тебя сидит заноза, вытащить которую тебе не под силу.

Все это время он смиренно выслушивал мои обвинения во лжи, точнее в искаженной правде… Он молчал, уставившись взглядом в пол. Я ждал его решения, слушая журчание воды в фонтане.

– В Том Мире… в мире живых я родился в небольшом городке. Или скорее, это место правильнее было назвать деревней. Кругом грязь, разруха, пыль, да навоз. Такое место, где люди всегда чем-то заняты, они постоянно работают на собственное выживание. Уже ребенком я понимал неправильность такого порядка вещей. Мне постоянно было скучно и хотелось чего-то большего. Ежедневная помощь родителям почти не оставляла времени на себя самого.

Однажды, когда мне было лет одиннадцать-двенадцать, я сильно заболел. Матери ничего не оставалось делать, как везти меня в находящийся в ста километрах от деревни город. Раньше я никогда не бывал там. Когда мы прибыли в больницу, врачи подтвердили худшие ожидания сказав, что мне срочно нужно делать сложную операцию, провести которую смогут только в столице. Меня сразу же туда направили. А это еще около двухсот километров. Перед отъездом я слышал, как врачи делали ставки, доеду ли я до госпиталя или нет. Пять к трем, что довезут только тело. Один из врачей, который ставил против моей жизни ехал вместе со мной в машине, и периодически проверял свои вложения. Но я разочаровал его, доехав до больницы.

В Большом Городе мне сразу же провели операцию. Все прошло хорошо, и уже через две недели можно было собираться домой. Мать приезжала по выходным, так как жить здесь для нашей семьи не позволительная роскошь. Перед тем, как поехать на автовокзал, мама решила меня поводить по городу. В какой-то степени, она этим предопределила мою дальнейшую судьбу.

Я всегда с упоением смотрел по телевизору все, что касалось других городов и стран, путешествий и мира шоу-бизнеса. Я видел этот блеск, гигантские постройки, шикарную и интересную, нескучную жизнь на экране, но даже не мог представить насколько меня это впечатлит в реальности. Хотя я теоретически и представлял потенциал денег, но увидеть их мощь воочию, значило для меня намного больше – я буквально почувствовал на себе богатство и безграничные возможности, что в себе таило золото Больших Городов. Именно в тот самый момент я и возжелал денег Большого Города больше всего на свете.

Домой я возвращался проклиная несправедливость мира. Мне не хотелось уезжать. Но, так или иначе, матери я ничего не сказал. По приезду отец скупо поздравил меня с выздоровлением, и сказал переодеваться, чтобы помочь ему с чисткой хлева. Я решил, что не буду таким, как он.

В день моего совершеннолетия, я сам себе сделал главный в жизни подарок – я сбежал от скуки в Большой Город.

Не буду рассказывать где, и как я скитался, стараясь сначала выжить, а затем и жить достойно. Слишком многое мне пришлось пережить, да и к делу это не совсем относится. Главное, я искал возможность обогатиться, и эта возможность появилась к двадцати пяти. Можно сказать, что все получилось случайно. Я тогда жил в маленькой комнате с соседом, и почти уже потерял надежду, смирившись с убогостью своей жизни. Сосед любил рисовать. Так себе рисунки, а если совсем честно, то полная лажа. Он рисовал на холсте маслом, подражая легендарному экспрессионисту. Сколько я его знал, он все время пытался выставить или хотя б кому-нибудь продать свои работы, каждый раз претерпевая неудачу.

Как-то хорошенько напившись, мы поспорили, что все зависит не от талантливости творца, а от его умения продавать. Честно говоря, тогда я так не считал, а просто пытался разозлить соседа, зная, что для него это больная тема.

Короче, в итоге поспорили на какую-то незначительную сумму, что я смогу толкнуть за столько-то его картину. Счастливица была выбрана путем считалочки. «Белка прыгала, скакала и на ветку не попала…» – знаешь такую? Не важно! Картина попалась наверное самая дерьмовая из всех – наляпанные абы как пятна на кислотном желтом фоне. Он назвал ее «Энергия жизни», а по мне, так она напоминала «Понос чахоточника».

Короче, в течение двух недель я спихнул ее знакомому богатею за приличный кусок зелени. Соседу, конечно же, отдал оговоренную сумму спора. Так, я понял две вещи, кардинально изменившие мою жизнь: