Победителю достанется все

Фогтман взглянул на часы.

— Тебе пора? — спросила Катрин.

— Да, сейчас пойду. Распорядителя я предупредил, он все запишет в счет.

Она кивнула и снова устремила взгляд на сцену. Ритм музыки убыстрился — две манекенщицы двигались под эту мелодию с неестественной, почти дерганой поспешностью, видимо изображая неуемную энергию и приподнятое настроение. Обе демонстрировали красную канадскую лисицу, только одна была в шубке, а другая — в пончо.

— Тебе нравится? — спросил Фогтман.

— Да, очень, Изумительные меха и красивые женщины.

— Я бы сказал наоборот,

— Ну конечно. А ведь у тебя есть я.

— И я умею это ценить, — сказал он, легонько целуя руку Катрин. — До встречи.

Направляясь мимо киосков и модных магазинчиков в гостиничный холл, Фогтман еще долго слышал за спиной музыку и всплески аплодисментов. Пожалуй, можно подарить Катрин к рождеству одно из этих манто. Ей пойдет лисье, если она не сочтет его чересчур вызывающим. Ну, да это он еще выяснит. Надо надеяться, у нее достанет ума понять, что он не в состоянии исполнить любую ее прихоть, во всяком случае пока.

Любопытно, что дадут переговоры с Оттером. Вчера по телефону он говорил о векселях как о деле в принципе решенном, осталось только уточнить суммы и сроки действия документов. Видимо, банк известил его, что готов немедля учесть эти векселя. Потому он и держался еще любезнее, чем обыкновенно, прямо-таки сердечно, и голос звучал с подкупающим дружелюбием, приятный голос, который неизменно внушал собеседнику мысль, будто обладатель его — этакий вальяжный здоровяк, хотя на самом деле Оттер тщедушен, сухощав и едва дотягивает до среднего роста. По всей видимости, он заинтересован в расширении деловых контактов, так как полушутя обронил: «Не мешало бы как-нибудь устроить маленькую «мозговую атаку», прикинуть, чем мы можем быть друг другу полезны».

Они условились встретиться в семнадцать ноль-ноль. Показ мод продлится еще не меньше часа. Потом Катрин собиралась взглянуть на шубы, выставленные в одном из соседних залов, и прогуляться по берегу озера. Значит, на разговор с Оттером у него есть два часа. Затем они, вероятно, поужинают. Фогтман пока не решил, ему ли пригласить Оттера или же правильней сделать наоборот. Впрочем, все решится само собой.

— Господин Оттер из Кёнигштайна уже прибыл? — спросил он у администратора.

Тот бросил взгляд на доску с ключами.

— Господин Оттер у себя. Вас соединить?

— Да, пожалуйста.

Администратор набрал номер и, дожидаясь ответа, продолжал листать список, лежащий перед ним на столе. Рядом с Фогтманом стояла весьма немолодая блондинка в грубошерстном костюме. Чуть поодаль к стойке подошел мужчина и попросил ключ. Что-то в нем показалось Фоггману знакомым. Может быть, голос? Администратор наконец протянул ему телефонную трубку. Низкий, обволакивающий голос Оттера приветливо поздоровался.

— Поднимайтесь ко мне в номер, здесь и потолкуем, — предложил Оттер.

Фогтман прибавил шагу, чтобы успеть к лифту вместе с тем, другим мужчиной, и, следуя за ним, не мог отделаться от смутного ощущения, что знает этого человека и обязательно должен вспомнить его имя. Может, это один из их поставщиков? Не узнаешь — стыда не оберешься. Но другие лифты заняты. Мужчина пропустил его вперед, поднес руку к панели с кнопками этажей.

— Вам который?

— Четвертый.

Лифт тронулся, и они, стоя лицом к лицу, разом узнали друг друга. «Незнакомец» был Хорст Райхенбах.

Когда он немногом позже вошел в номер, на лице у него, видимо, блуждала улыбка, потому что Оттер спросил:

— Что, приятное известие получили? Вы так оживлены.

— Только что столкнулся в лифте со старым университетским приятелем.

— Надо же, забавно. И давно вы с ним не виделись?

— Да без малого двадцать лет. Он даже был шафером на моей свадьбе.

— Ну и ну, прямо перст судьбы.

— Н-да, не без того. Он вывел меня на нынешнюю мою стезю.

Оттер снизу вверх посмотрел на него. И чуть заметно улыбнулся.

— Что ж, тогда смею надеяться, что и для нас это будет добрым предзнаменованием.

Жестом он предложил Фогтману кресло, оба сели. Номер был расположен в двух уровнях, этакая небольшая двухэтажная квартира в зелено-коричневых тонах. Деревянная внутренняя лесенка ведет в спальню и ванную. Из гостиной можно попасть на балкон-лоджию, откуда видна свинцово-серая полоска озера. Вообще-то и они с Катрин тоже просили такой номер, но свободных уже не было. Вероятно, постоянные клиенты вроде Оттера пользовались особыми преимуществами.

— Заказать для вас что-нибудь? — спросил Оттер. — Кофе, может ьыть, или чая?

— Кофе, пожалуйста.

По телефону Оттер заказал два кофейничка, потом с блокнотом и карандашом вернулся к столику.

— Вдруг понадобится что-нибудь записать, — пояснил он.

В его манере говорить и двигаться была какая-то успокоительная изысканность. Казалось, у этого человека полным-полно времени и опрометчивых поступков он не совершает.

— Надеюсь, у вас потом найдется время, — сказал Оттер, — я хотел бы пригласить вас и вашу даму поужинать со мной.

— Откуда вам известно что я не один? — удивился Фогтман.

— Все очень просто. Я поинтересовался, приехали ли вы, и в ответ услыхал: господа на показе мод. Вот я и заглянул туда, разыскивая вас.

— И что же? Мы ведь были там.

— Да я решил не мешать, мы так и так должны были скоро встретиться. — Он улыбнулся. — Я застенчив. Иногда.

— Трудно поверить, господин Оттер.

— Но это правда. Я, знаете ли, из тех, кому бы только заниматься собственными причудами и фантазиями. Если б дела не сводили меня все время с людьми, я бы давно стал анахоретом. Ведь гостиничная жизнь — штука сложная. Слишком подолгу остаешься наедине с собой. Впрочем, я каждый вечер звоню жене.

Оттер смотрел прямо перед собой. Глаза его потемнели, полные не то жалости к собственной персоне, не то безотчетной, подспудной меланхолии, которая лишь порою на миг прорывалась в таких вот мрачных раздумьях. Но когда он поднял голову, на губах уже вновь играла улыбка.

— В общем, если у вас нет на примете чего-нибудь получше, буду рад. Можем пригласить и вашего университетского коллегу.

— Нет-нет, благодарю, не надо. Мы с ним успеем повидаться попозже, в баре например. Или завтра утром.

Оттер едва заметно кивнул. Его это устраивало.

— Тогда перейдем к делу. Как я понимаю, вам требуются промежуточные кредиты. Инвестировать собираетесь или речь идет о долговых обязательствах?

— И то в другое, — сказал Фогтман. — Правда, скоро у меня высвободятся другие средства. Ведь недвижимость моего тестя уже продана.

— Знаю. Откровенно говоря, жаль. Отдаете парк под застройку?

— Пока только дальний участок. Деваться было некуда.

— Тут я верю вам на слово. Ну а теперь — ваши пожелания.

— Я думал так: четыре векселя по шестьдесят пять тысяч каждый.

— А обеспечение какое? Фабрики?

— Да, для двух. И еще для двух — моя мюнхенская фирма.

Оттер записал и с минуту задумчиво смотрел в блокнот, потом отложил карандаш.

— Я беру бумаги из пятнадцати процентов. Из двенадцати учитывает банк, три — мой гонорар.

— Согласен.

Называя суммы векселей, Фогтман в последнюю секунду приплюсовал еще двадцать тысяч и был теперь весьма доволен собой: Катрин получит меховое манто.

Коридорный принес кофе. Разговор сам собой зашел о гостинице: Оттер с давних пор чувствует себя здесь как дома. Он похвалил кухню, уютные номера и удобное местоположение, добавил, что летом тут и вовсе замечательно, и вдруг сказал:

— На той неделе я опять буду в Киншасе, в отеле «Мемлинг».

— Вот как? — обронил Фогтман.

У него начисто вылетело из головы, где находится Киншаса.

— Да, там работы непочатый край. В принципе Заир — богатейшая из африканских стран. На юге, в провинции Шаба, гигантские запасы меди, кобальта и других ценных металлов. Около пятидесяти процентов всех технических алмазов тоже дает Заир. И конечно, страна фантастически богата лесом, который почти не используется. Вообще говоря, после ухода бельгийцев сельское хозяйство пришло в совершеннейший упадок. Они теперь даже рис ввозят.