Здравствуй, грусть

аты. Я стояла неподвижно и прислушивалась к странному спокойствию, умиро-творению, которые охватывали меня по мере того, как проясня-лись мои мысли. Это было мое первое соприкосновение с жесто-костью - я чувствовала, как по мере моих размышлений она за-рождается, крепнет во мне. Я легла на кровать и стала тщательно обдумывать свой план. Моя злоба была так несоразмерна поводу, который ее вызвал, что после полудня я два-три раза вставала, хотела выйти из комнаты и каждый раз, наткнувшись на запертую дверь, удивлялась.

В шесть часов вечера дверь отпер отец. Когда он вошел ко мне, я машинально встала. Он молча посмотрел на меня, и я все так же машинально улыбнулась.

- Хочешь, поговорим? - сказал он.

- О чем? - спросила я. - Ты ненавидишь объяснения, я тоже. И они ни к чему не ведут...

- Ты права. - У него явно отлегло от души. - Тебе надо держаться с Анной поласковей, быть терпеливой.

Последнее слово меня поразило - мне быть терпеливой с Ан-ной. Он все ставил с ног на голову. В глубине души он считал, что навязывает Анну своей дочери. А не наоборот. У меня были основания для самых радужных надежд.

- Я вела себя гадко, - сказала я. - Я извинюсь перед Анной.

- Скажи, ты... гм... ты счастлива?

- Конечно, - беспечно ответила я. - И потом, если мне будет очень уж трудно ужиться с Анной, я пораньше выйду замуж- только и всего.

Я знала, что такой выход его огорчит.

- Об этом нечего и думать.. . Ты ведь не Белоснежка... Не-ужели ты с легким сердцем сможешь так скоро расстаться со мной? Ведь мы прожили вместе всего два года.

Для меня эта мысль была так же мучительна, как и для него. Я поняла, что еще минута, и я с плачем припаду к нему и буду говорить о погибшем счастье и о моих раздутых переживаниях. Но я не могла превращать его в сообщника.

- В общем, я, конечно, сильно преувеличиваю. Мы с Анной прекрасно ладим друг с другом. При взаимных уступках...

- Да-да, - сказал он. - Само собой.

Должно быть, он, как и я, подумал, что уступки едва ли будут взаимными и скорее всего их придется делать мне одной.

- Видишь ли, - сказала я, - я ведь отлично понимаю, что Анна всегда права. Она в своей жизни преуспела гораздо больше лас, ее существование гораздо более осмысленно...

У него невольно вырвался протестующий жест, но я продол-жала как ни в чем не бывало:

- ...Пройдет какой-нибудь месяц, два, я полностью усвою взгляды Анны, и наши глупые споры кончатся. Надо просто на-браться терпения.

Он смотрел на меня, явно сбитый с толку. И испуганный - он потерял компаньона для будущих проказ и в какой-то мере терял прошлое.

- Ну, не надо преувеличивать, - слабо возразил он. - Я признаю, что навязывал тебе образ жизни, не совсем подходящий по возрасту ни тебе... гм... ни мне, но наша жизнь вовсе не была бессмысленной или несчастливой... нет. В общем, не так уж нам было грустно или, скажем, неуютно эти два года. Не надо все за-черкивать только потому, что Анна несколько по-иному смотрит на вещи.

- Зачеркивать