Возвращение

Ольга тоже сняла рюкзак.

– Не промокают, – она подняла ногу, показывая ботинок.

– Не промокают, – согласился Максим.

– А почему? – Ольга посмотрела на него.

Максим внимательно посмотрел на Ольгу, пожал плечами и стал осматривать вершины.

Получалось, что они находились близко к дну котловины, которой здесь быть не должно.

– Дела! – сказал он вслух.

– Яки птицы парящие, твердь земную презревшие, – сказала Ольга, улыбаясь и глядя на него.

– Ты про что? – он повернулся к ней.

– Помню кто-то по воде ходил. Помню кто-то под водой песни пел играя на гуслях.

А вот что бы кто-то на небе на камешке сидел – не помню.

Первая я, – можно сказать, – она помахала носком больной ноги.

– Если то, что мы видели вдвоем сверху – не мираж, а он не может быть им, поскольку мы его видели с различных углов и под различным углом солнца к горизонту. Если верить тебе, что до озера там было пятьсот–шестьсот, а то и больше метров – мы с тобой находимся где-то над его серединой на высоте метров четыреста над ним. Так у тебя получается? – Ольга была серьезная.

– Да! Где-то так.

... Блондинистый цвет тебе не к лицу, – ответил Максим.

– С уверенностью можно сказать только одно, что – вот теперь у нас нет выхода, кроме этого, – Ольга указала на еле заметную тропу уходящую дальше.

– А какие мысли по тропе? Она откуда здесь? Четыре дня не было дождей – на тропе нет ни одного следа. Откуда тропа? Почему не заросла? Кто по ней и когда прошел перед нами? – Максим эти вопросы задавал скорее себе, только теперь «вслух», чем Ольге.

– А это и не тропа! – Ольга смешно подняла брови, – Помнишь, – ты меня заставил сажать семена маральего корня?

– Попросил. Помню, – поправил её Максим.

– Ты сказал – Процарапай палочкой в земле и посади туда семена. Говорил?

– Говорил.

– Так вот – это не тропа. Это кто-то – «процарапал палочкой». И процарапал очень давно. И может быть «царапал» зимой.

...Юрка с Данькой сейчас бы локти друг другу кусали.

Это ведь все укладывается в их теорию.

– В какую? – спросил Максим.

– Потом. Ладно?

... Я однажды, мелкая была, у нас под Питером, где люди все уже исходили, пентаграмму на камне нашла.

Они спрятались и курили втихаря. Тоже мелкие были. А я их выследила, а они почти на ней сидели.

Зависти было у них...

Взрослые решали, решали, – решали, решали, что там у человечка в руке было.

А я говорю – «Телевизор». Они и «в ступор». Так теперь её и называют – «человек с телевизором».

– Почему с телевизором?

– Тогда – не знаю почему. Сейчас знаю.

Там человечек держит на руке квадрат. Я потом изучила все известные пентаграммы. В мире, мне по крайней мере не известно, нет ни одного изображения, где бы линии были изображены под прямым углом. Ни одного.

А тут – квадрат.

Что может заставить художника, старающегося изобразить достоверно, заставить рисовать квадрат? Что?

Правильно – только то, что у него нет никаких ассоциаций с объектом, а он старается изобразить точно.

Попробуй нарисовать мне телевизор, абстрактно, или на скорую руку, чтоб я поняла, что это телевизор. Попробовал. Вот.

Никуда дальше квадрата мышление не сработает.

Не хочешь телевизор – нарисуй ноутбук.

...Оленя сможешь, человека сможешь, змею сможешь, что угодно сможешь. А вот телевизор – нет. Квадрат. Квадрат и все.

Человечество до «квадрата» шло около пятидесяти тысяч лет. Это если считать от «круга». А потом ещё столько же до колеса. И к колесу они пришли не от круга, а от квадрата. Провели диагонали и только тогда пришли к колесу. Правда не все.

Американские индейцы пришли к нему только... вот вчера только.

А под Питером – нате вам – квадрат. И заметь не на горизонтали, а он стоя держит его в руке. Вертикальный квадрат. Это же колесо.

...Вот и здесь кто-то прокатил колесо.

...Царапать не стал – прокатил колесо. Или сам проехал внутри колеса.

– Ты, говоришь, где учишься? – Максим с удивлением смотрел на Ольгу.

– Это как сказать – «где». Пока я учусь только в двух универах.

Я буду... Давай потом.

Сядем рядком – поговорим ладком.

А то тут как-то вроде и не место, да, вроде и не время, – Ольга довольно улыбалась.

... Они вновь пошли по тропе.

Почва под ногами становилась все плотнее, тропа то переходила почти в горизонтальное направление, то с небольшим спуском, но была почти прямой.

После их прохода, оглянувшись назад было хорошо видно, что она ведет к какой-то определенной цели.

Неожиданно, после небольшого подъема тропа вышла на склон с которого хорошо было видно озеро.

Максим бросил взгляд направо вверх.

Это было не то озеро, которое они с Ольгой видели сверху.

Не то.

Вершины скал окружающие озеро прятались в сплошном покрывале облака.

От этого вода казалась зеленой.

Берега были усыпаны брусникой и какими-то мелкими красными цветами на жестких невысоких кустиках. Никаких намеков, что из этих цветов когда-то появится плод – не было. Да и время для этого уже не было. Осень почти.

Справа вдалеке «сидела» огромная каменная лягушка, очень похожая на черепаху, и смотрела на озеро.

Было очень тихо.

– Ой! Черепаха, – вскрикнула Ольга, указав рукой на правую сторону берега, – Быстрее нас добралась сюда.

Максим посмотрел в ту сторону. Там «сидела» «лягушка».

– Дмитрий Иванович, называет её «лягушкой» – сказал он.

– Какая же это «лягушка», когда это «черепаха».

– Особенно если посмотреть на передние лапы, – с иронией прокомментировал Максим возглас Ольги.

– Тогда... Тогда... Лягучер.... Череляг... Чарулепег... Нет! Это – Лечаругеп. Он. Мальчик. Нет! ...Лечаруш. Нет! Лечарух. Коротко – Чарух. Он–мой – мальчик.

Ча... Ча... – ась, чаво, что тебе надо.

Рух – тревога, опасность... рух.... Ух!

«Почему боишься?»

Вот как! Почему боишься? Чего боишься? Почему боишься?

Наверное – в смысле – «А тебе есть чего бояться?»

Вот ка–а–ак!

... Мне не чего бояться! – крикнула Ольга «лягушке» после своих непонятных размышлений.

Они постояли немного, огляделись и пошли дальше по тропе, которая вела к «лягушке».

... Сев у неё в ногах они молчали, глядя на зеленую поверхность воды в обрамлении красного покрывала над которым сверху возвышались заросли рододендронов с бело–золотистыми цветами.

– Откусят себе локти. Так им и надо, – тихо прокомментировала свои мысли Ольга.

Максим потянулся к рюкзаку и, достав навигатор, посмотрел вверх, где даже не было видно солнца потом с сомнением на него.

Навигатор ответил, что спутников он не видит. Ни одного.

Компас показывал, что Чарух смотрит точно на восток.

– Да, я помню всю дорогу. А другим и не надо. Ты заметил, что по дороге...., – она притихла, – А ты заметил, что по дороге мы не встретили ни... ни кострища, ни чего, что бы говорило, что здесь был человек.

Она широко раскрыла глаза и замолкла.

Максим посмотрел в них – глаза были серые, оказывается.

Он встал и подошел к лапе лягушки. Оглядел камни.

– Давай посмотрим, что у нас тут есть, – с этими словами он стал перекладывать камни в сторону.