Мир, который рядом

  Первые свои выпуски я готовил, зарывшись в газетах, и постоянно психовал из-за того что кто-нибудь из зеков заглядывал в газету через плечо. Потом стало полегче, я приспособился более-менее быстро находить в газетах то, что не вызовет отрицательную реакцию у ментов.

Обещание Неведова снять меня с отрядной работы сбылось через пару месяцев. Поэтому все это время я был заморочен по полной программе: колледж, клуб, отряд, газета. Я постоянно психовал, срывал свой нервяк на Мишане и каждый день был на волоске от поездки в изолятор.

Этим мучениям пришел конец с переводом в барак нового председателя коллектива отряда, Лехи Горелкина. Леху я знал по работе в восьмом бараке. Он, как и я, занимался делами барака, и постоянно составлял мне конкуренцию в зарабатывании баллов для отряда. Перевод его к нам облегчил и мое дальнейшее житие и сулил неплохое положение барака на уровне колонии.

Передав ему все отрядные дела, журналы и прочие хреновины я окончательно перебрался в клуб. Должность редактора была полностью независимой от зеков и частично от мусоров. Мне дали пропуск беспрепятственного передвижения по лагерю, допуск в библиотеку (в любое время), просмотр телевизора в неограниченном количестве. Это были льготы с большой буквы.

Проведя эти годы в лагере, я все-таки кое-чего добился. А именно, я добился независимости, да и обязанностей у меня поубавилось. Хотя ответственность возросла.

XXVIII

  Перебравшись в клуб основательно, я понял, что независимостью тут и не пахнет. Конечно, это было лучше, чем раньше, но все же. Теперь помимо подготовки выпусков новостей мне надо было прописывать ритмовые партии в синтезатор. Сначала мне это очень даже нравилось, но потом, когда стали напрягать и требовать чуть ли не каждый день новые фонограммы, голова пошла кругом.

  Коллектив художественной самодеятельности колонии был создан здесь для показухи, как, в принципе, и все остальное. Этот коллектив был нужен зоне для участия в смотрах-конкурсах между лагерями и для приезжающих в колонию комиссий. Вообще, если отталкиваться от «Положения о художественной самодеятельности в исправительных учреждениях», то конкурсы эти должны были проходить несколько отборочных этапов (внутреотрядных, внутреколлонических и управленческих), но в нашей зоне руководство пошло другим путем. Вместо того, чтобы устраивать смотрины бездарных зеков, да еще и отбирать среди них лучших, они создали коллектив художественной самодеятельности учреждения. Начиная с карантина, талантливых зеков забирали в клуб и делали из них артистов. Этих ребят освобождали от всех видов работ и дрочили репетициями, в то время, как в других зонах, самодеятельностью занимались после работы, в свое личное время. В нашем клубе было четыре коллектива:

-  Духовой оркестр;

  -ВИА «Отдыхай»;

-  Ансамбль русских народных инструментов «Ивушка»;

  -Цирковая студия «Арена»

  За каждым из этих коллективом был свой руководитель, также в клубе был главный худрук. Вот этот самый главный худрук и составлял сценарии концертных программ совместно с председателем секции досуга колонии. Позже этот сценарий согласовывался с начальником колонии. После этого шла жесткая отработка программы, на репетиции которой частенько захаживал сам хозяин и давал советы. Постанова была такова, что мы обязательно должны были брать первые места в соревнованиях между другими колониями, в противном случае нас отправляли на исправительные работы на месяц, а клуб закрывали на «профилактику». По всем таким смотрам велась фиктивная документация на Управу об отборе участников в сборную колонии из рабочих отрядов. То есть, получалось так, что против сборных команд других колоний мы выставляли профессиональный, специально обученный коллектив, который практически всегда побеждал.

  В связи с этим мне и приходилось работать дни напролет, так как фонограммы надо было писать для всех коллективов, включая команду КВН колонии и художественную самодеятельность мусоров. Да, да.. – у мМентов тоже была своя самодеятельность, и они соревновались в творчестве с соседними ИУ [28].

  Радовало то, что записывать мне надо было только барабаны, а все остальное доставалось Андрею. С другой стороны, была в клубе и хорошая сторона: мы могли позволить себе чифирнуть разок-другой, да покурить вне расписания, что строго пресекалось на промзоне, например. Постепенно я влился в коллектив и даже заинтересовался его творчеством. Мне, как и многим другим, конечно, не нравился весь этот клубный репертуар, и я потихонечку начал навязывать свои предложения по этому поводу. Конечно, играть Punk-Rock в этих стенах нам никто бы никогда не позволил, но просунуть в сценарии к концертным программам произведения таких групп как: «Моральный Кодекс», «Чиж&С°», «Воскресение» и даже «Ария» нам все-таки удалось.

  Помнится, один раз нам сказали сделать программу, посвященную празднованию Рождества Христова. Мы думали, гадали, подбирая репертуар, а в голову ничего не приходило. Ну не станешь ведь молитвы на всю зону голосить под гитару! И тут Леха Иванов двинул идею:

  - А что, парни, давай «Владимирскую Русь» сделаем? Помните у «Черного Кофе»? Там и начало такое в тему: «Деревянные церкви Руси», а?

  - А ты не боишься, что нас прямо со сцены в каменную церковь колонии угреют, - съязвил Андрюха.

  - Не гоните, братва, «Иванов сказал – Иванов сделал» - я гружусь, если что, все валите на меня, мне один хер ничего не сделают. Вы только посмотрите: 7 января все крупные мусора своих сучек дома драть будут, оставив на дежурство один молодняк. А на них-то похуй! Зато народ хоть не зря в клуб сходит, а то гоняют по три раза на дню какие-то пидорские «Аварии» слушать! Как вам предложение?

  - Звучит заманчиво, - выдавил Андрей, - но одной песни то мало, все-равно надо искать что-нибудь про Христа, про Русь там…

  - А давайте «Небо Славян» Кинчева замутим? Я сам спою. И «Родину», тоже Кинчевскую, – завелся я.

  - О, смотри, Андрюха, как скинхеда нашего проперло сразу! Молодец, Юрок, клеевые песни.

  - Ну тогда и «Арию» до кучи сыграть надо, один хер в ШИЗО [29] укатят! – закончил Андрей.

  - Если что - закроют меня, - успокоил Леха, - так как за праздники в клубе я ответственный, а мне, я уже сказал, что похую!!!

  На том и порешили. Взяли у начальника по воспитательной работе диски «Арии» и «Алисы» (он сам фанател от этих групп), и я стал усердно наполнять синтезатор барабанными партиями. Позже Андрей положил сверху бас и подобрал все гитарные партии. По вечерам, когда в клубе уже никого не было, мы выносили всю аппаратуру на сцену и втроем: я – вокал, клавиши, Леха – гитара и Андрюха – гитара, вокал, - оттачивали наш сюрприз для зоны.

  И вот настал день Рождества Христова. Все отряды после обеда традиционно загнали в клуб, и было видно, что зеки этим очень недовольны. Все-таки выходной, чифирку бы им попить, а тут опять шляпа какая-то. За пульт мы посадили Мишаню, который был в теме нашего заговора.

  - Мишань, - подошел к нему я, - короче смотри, как зал соберется – гасишь весь свет, а на сцену подаешь тускловато-красный. Как станешь открывать занавес, сразу включай сидюк, я туда “Children of Bodom” зарядил, и нагнетай  звуком на большую мощь с добавлением софитов. Потом, когда мы появимся на сцене, звук убавляй потихоньку на нет и гаси весь свет, до полумрака. Ну а с первым шквалом аккордов орудуй светом, как самому заблагорассудится.

  По правилам, все зеки, которые выходили выступать на сцену, одевали голубые рубашки и галстуки. Мы же, вопреки всем правилам, напялили на себя черные футболки. И вот в зале гаснет свет, тишина, я выхожу в центр к синтезатору, Леха с Андреем по бокам с гитарами. Гомон зеков накрывает мрачно надвигающаяся волна жуткого blacka от “Children of Bodom”, и открываются кулисы!