Мир, который рядом

  «Интересно, кто ко мне приехал? Мать не могла. А больше и некому. Да и вообще, кто попрется в такой мороз? Ошиблись фамилией, наверное, » - успокоил себя я.

  А мороз, и правда, был жесткий – градусов тридцать пять ниже нуля. И вот подгоняют несколько автозаков, и мы загружаемся.

  -  Ебаный в рот!

  - Они че, охуели?

  - Сука, как же холодно-то!

  - Пацаны, да у нас тут жопы к лавочкам попримерзают, - вопили зеки, испытав гостеприимство автозака.

  Нас загнали в такие автозаки, в которых было холоднее, чем на улице. А одеты мы были очень легко. У каждого под фуфайкой была шелковая белая рубашечка, одетая на голое тело. Ехали мы около часа. Разговаривать уже никто не мог, так как губы слиплись от мороза. Наши задницы, и вправду, примерзли к лавкам, и всем жутко хотелось ссать. После того, как приехали, желаемое облегчение накрылось, потому что мусора долго не могли решить, как нас выводить и сопровождать в клуб. Прошел еще один час. Когда я услышал команду «Пошел!», ноги мои еле двигались, меня заластали под руки два омоновца и потащили в клуб через черный ход. Всех нас собрали в какой-то большой комнате и велели ждать. Позже в эту же комнату привели всех зеков из других зон. Мусора сделали нам объявление следующего характера: «Внимание, осужденные! Объект находится под усиленной охраной. Никаких действий не принимать, все передвижения строго по нашей команде. Для выступления вас будет сопровождать на сцену Дома Культуры специальный конвой. Находясь на сцене, помните, что передвигаться вы можете только в ее пределах. Любая попытка покинуть сцену или шагнуть в зал на расстояние, превышающее метр,  - стрельба без предупреждения. На каждого из вас приходится по пять бойцов ОМОНа. Так что делайте выводы. Всем понятно?»

  - Гражданин начальник! А поссать? А покурить? – посыпалось с разных сторон.

  - Все будет: и поссать, и покурить, и даже пожрать вам привезут. Сидите, главное, смирно и не дергайтесь.

  Когда до меня дошла очередь поссать, я был обрадован особым вниманием, проявленным к моей персоне. На выходе из этой комнаты меня взяли под руки двое омоновцев и сказали мусору, который сидел за тут же сооруженным постом, что Соломин идет ссать. Тот записал время и передал куда-то по рации:

  - Соломин идет ссать, - на что из рации донеслось: «Принимаем!»

  Возле туалета был еще один пост. Там, встретив меня, мусор передал по рации: «Принял Соломина». А когда я сделал свое дело: «Соломин поссал, идет назад – принимай!»

  «Вот цирк, - угорал я. – Соломин соизволил поссать, отведите-с. Ха!»

  Когда начался концерт, участников каждого номера выдергивали по тому же сценарию. Только зазывали по рации: «Номер «Валенки». Через три минуты выводи Пупкина, Шмупкина и Федькина, и так же после номера. Концерт шел, а я сидел в комнате и жрал пирожки, которые привезли нам вместо обеда. Когда объявили общий выход, нам всем в руки дали воздушные шарики и выперли на сцену. Мы встали огромным полукругом и запели песню про Саратов: «Саратов, Волга плещет волной…» И тут я увидел во втором ряду зала моих лучших друзей Димку и Тоньку. Диман махал мне рукой, а Тонька плакала. И это был не глюк, это в натуре были мои близкие, которые приехали из Печоры - из такой перди, чтобы увидеться со мной! А я стою тут, как мудак, в белой рубашке, с шариками и пою песню про Саратов. Димка, мой лучший друг, с которым мы прошли огонь и воду, с которым играли панк-рок, который знал меня как оголтелого распиздяя, сидел и охуевал над тем, что происходило. На моих глазах выступили слезы. Я не видел этих людей четыре года. Ебаный в рот! Ну как же так? Песня закончилась,  нас увели со сцены. Обратную дорогу в зону я не помню – у меня был шок. 

  - Да ладно, Юрок, не загоняйся ты так, - успокаивал меня Мишаня, - ну приехал друган твой, обломался со свиданкой, так на концерт зато приехал. Что ты переживаешь, завтра, значит, жди, на свиданку закажут.

  - Бля, Мишань, ты только прикинь, он с севера первый раз за срок ко мне выбрался, а тут этот мудацкий концерт! Что он там хорошего увидел? Что из Юры сделали мудака? Пиздец просто какой-то!

  - Ладно, остынь, завтра все образумится.

  На следующий день я с самого утра одел самые свои козырные шмотки и стал ждать. Диман, друг, приехал все-таки! Неужели я сегодня смогу с ним поговорить? А Тонька. Она ведь мне как сестренка! Ну когда же уже дернут на свиданку?

  Только после команды «Отбой» я перестал ждать, что меня вызовут, и я увижу друзей. «Ну почему?! Почему мне так не везет? – терзал себя я. - На хера они замутили этот концерт именно в этот день?».

  Через несколько дней я случайно наткнулся в зоне на Неведова, который рассказал мне о том, что в день концерта ко мне ломился какой-то парень и называл себя моим братом. Но так как я уже был заказан на этап, этому парню дали пригласительные билеты на концерт.

  - Борис Алексеевич, а почему Вы не сказали ему, что он может придти ко мне на следующий день?

  - Он был проездом, он показывал билеты, когда просился на свидание. Они у него были на вечер того же дня.

  - Почему же Вы мне тогда в клубе ничего не сказали?

  - Не хотел потревожить твою психику перед таким важным выступлением. Сам понимаешь, Губернатор.

XXXI

Леха Иванов освободился, а вместо него председателем СКК поставили Ерему, который до этого был у Лехи секретарем. Сначала никаких изменений вроде не происходило, но спустя пару месяцев Ерема стал «закручивать гайки». Это был эгоистичный и самовлюбленный человек, который, получив власть, возомнил себя чуть ли не начальником колонии. Началось с того, что новый босс стал нам объяснять то, как мы должны работать, что играть, что петь и т.д. Ему не нравилось то, что все сценарии делались без его участия, и он решил расставить точки над «i».

  - Короче, парни, - завел с нами разговор Ерема, - меня не особо радуют все эти ваши концерты, времена Иванова прошли, и то, что вы делали при его правлении, со мной не прокатит. Я был у хозяина, у него тоже есть претензии к самодеятельности. Так вот, надо сделать так, чтобы этих претензий не было. Поэтому с сегодняшнего дня я сам буду подбирать вам репертуар.

  - И что бы ты хотел нам предложить? – поинтересовался Андрей?

  - Я пока не решил, но думаю, что в программу обязательно надо вставлять номера, которые нравятся хозяину. Я узнал о его музыкальных пристрастиях, он любит творчество Валерии, «Модерн Токинг» и «Биттлз».

  - И кто, по-твоему, будет петь Валерию? – съехидничал я.

  - А это меня не ебет! Найдите. Короче, я принесу вам диски, а вы работайте.

  - Бля, так дело не пойдет, - пожаловался Андрей, когда Ерема ушел, - он что, совсем шизанулся? Где мы ему Валерию найдем? Ни один нормальный зек не станет петь бабские песни, а пидоров в клуб тянуть – ну его нахуй. А Битлы и Модерн? Мы что, англичане что ли? Или ради начальника выучим язык? Жопа какая-то.

  - Ладно, не гони, - решил я успокоить Андрюху, - посмотрим, как дальше пойдет.

  - Я не знаю, Юрок, как пойдет дальше, но если этот дурачек так  и будет свою палку гнуть, то я сам к хозяину пойду. А если папа тоже скажет петь Валерию, то лучше тогда на промзоне работать.

  Следующий сценарий мы написали, проигнорировав пожелания Еремы, согласовав его с мусорами воспитательного отдела. Узнав об этом, босс был вне себя от бешенства. И против нас началась война. Для начала Ерема подписал у начальника график распития чая и перекуров. Потом утвердил график работы в клубе,  который запрещал нам с Андреем приходить в клуб в нерабочее время. Эти изменения начали негативно отражаться на нашей работе, так как мы просто-напросто перестали справляться с планом работы. Третьей «муткой» Еремы была жалоба на Андрея, что тот плохо работает и не успевает вовремя. За это Андрюху отвели в режимный отдел и отпиздили. С каждым днем нам все меньше хотелось идти на работу. Вскоре Ерема нанес свой окончательный удар.