Митина любовь

ла Фаля со странным удовлетворением. Она взяла у меня фотографию и сказала с иронией: - Родился, и все пошло по новой...

- Что пошло? - тихо спросила я.

- Все, - ответила Фаля. - Такая ядовитая оказалась генетика... - Она посмотрела на меня с легким отвращением. - Ты не знаешь, почему мне выпало любить их без памяти? Не знаешь, за что мне этот крест - любить то, что я ненавижу? А? Никто не знает... Этот, что на небесах, ставит на мне эксперимент?

- Да бросьте, Фаля! - говорю я. - Митя был чудный, его любить счастье, а если у вас внук в него, так это ж такое везение. Для меня Митя...

- Ах! Ах! - воскликнула Фаля. - Ты-то тут при чем? Ты, что ли, за него замуж ходила? А пошла бы, может, еще и не то сказала бы...

- Сколько лет прошло! - рассердилась я. - Вы и второй раз замуж сходили, второго мужа похоронили.

И снова она посмотрела на меня не просто, а странно. Осуждала ли, что я приплела второго мужа? Или понуждала самой постичь эту ее странность любить то, что ненавидишь? Но так не бывает, это чепуха, такого не может быть именно потому, что быть не может.

И в то же время я как бы сразу и признала: может быть, и так... Я стала искать в себе это же, даже глаза прикрыла, ныряя глубоко и испуганно, и не то чтобы узнала в лицо эту дикую помесь собственной любви-ненависти, а как бы почувствовала ее на вкус.

встречалась с ней.

- А! - сказала Фаля равнодушно. - А! Она была счастливая, она была сумасшедшая.

Нет, мне не хотелось с ней говорить о сумасшествии Любы. Хотя, конечно, вопрос, кто лучше - сумасшедший или убийца, - годился бы. И во мне даже что-то заколобродило, но я вовремя ударила себя в солнечное сплетение.

- Так что там у вас с внуком? - спрашиваю я.

- Он - Митя. Ты увидела это сама. А я уже никуда не гожусь, чтоб что-то изменить...

- Как это можно изменить? - засмеялась я. - Если внук похож на дедушку?

- С тобой трудно разговаривать, ты ничего не знаешь...

- Тогда расскажите, - сказала я.

- Твоя знакомая Люба была не просто безумная, она была дура... Единственная женщина, против которой я ничего не имела. Знаешь, наложилась война, благодарность за спасение Мити, то, что она сама отступилась без всякого...

- Со всяким, - сказала я. - Бабушка продала свое пальто.

- А я - военный трофей... Привезла из Германии хирургический инструментарий... Цены ему не было, а сбыла его за бесценок... Чтоб Люба купила корову. Она тогда и тронулась, увидела столько денег, а у нее их сроду не было... Никаких... Вообще... Я их ей на стол вывалила и говорю: выбирай - Митя или деньги. Она как закричит. И стала сметать их в подол. Потом, когда Митя нашел ее по новой, он уже от нее отказаться не мог из жалости... Ездил вроде тайком, а на самом деле у всех на виду. Народ на меня пальцем показывал: вон идет беременная дура, от которой муж бегает к ненормальной. Но у меня на Любу зла не было, а вот против Мити стало запекаться. Потом у него завелась инструкторша из райкома. Хромая по природе: нога у нее