У ног лежачих женщин

я. Когда Жанна однажды на это сказала (проговорилась ей Варя, проговорилась), что нечего Бога гневить, не так уж мало пожила... Сколько, она думает, было Лермонтову? Варя твердо решила: спалю все сегодня. Ее затвердевший, казалось, без света глаз, в котором было столько силы, но не было жизни, напугал Жанну, и она закричала: "Мамочка! Мама!" - и вернула Варю из дьявольских пределов, где она ходит босиком по огню, где по ее спине плещется черная нечесаная грива, а во рту вкус крови и соли.

- Перестань выть, - сказала она дочери. - Мало ли чего я говорю? А если бы ты знала, что думаю! Что у меня осталось, кроме как позволить себе слова и мысли.

- Это тоже энергетика, - ответила Жанна, - а слово всуе... Может, еще большая опасность, кто его знает?

- Я знаю, - говорит Варя. - Слово оно и есть слово. Не расстраивайся. Хотя если ты думаешь, что мне все равно, что я умру, а вы будете жить, то пусть меня извинит Лермонтов. Не все равно. Я от этого знаешь, как злюсь?

- Ты будешь жить долго, - ласкает ее Жанна. - У тебя такой ясный ум... Направь его на созидание своих же сил...

- Соблазняет разрушение, - тихо отвечает Варя. - Это как с мужчиной...

Жанна краснеет. Чертова ханжа, думает Варя, как она получилась у таких штукарей этого дела, как она и Жаннин отец? Какие же они были асы в поединках на панцирной сетке! Даже от воспоминаний голова идет кругом! Шпрехта обучить мастерству ей так и не удалось. Он восхищался женой, но уж очень робел. Старательно выполняя все указания своей царицы, он не смел ничего добавить своего в исполнении урока. Не смел.

- Удушу! - тихо говорила ему Варя, и это было еще когда-когда!

Вот почему случилось все дальнейшее. Уже стоял в манежике сыночек, а ей передали из шахтной конторы письмо от бывшего непутевого мужа. Первое, что почувствовала Варя, - это горячий сок, побежавший по ноге. Она юбкой перехватила его по дороге, не дала выскользнуть.

Письмо было без содержания. С приветом, и все. В нем не было вопроса, не нуждается ли в чем его дочь Жанна. Не по этому делу он был, чтоб беспокоиться о дите. Стало ясно, первый хочет между здравствуй и прощай спросить, не одна ли ты кукуешь, женщина, и не примешь ли в старое стойло. Ничего, конечно, прямо напи-сано не было. Ничего! Просто, как она там, Варюха? А зачем это тебе - как я тут?

Нет, горячий сок больше не выплеснулся. Сок - не дурак. Варя взяла страничку "в арифметику" и написала как отрезала. Замужем. Имею сына. Жанна хорошая девочка. Не нуждаемся. Но алименты ты обязан.

Исполнительный лист сизым соколом пошел следом.

Через какое-то время снова пришел конверт. Варя сжала ноги и рванула заклейку. Там было чужое, коряво написанное письмо с просьбой "сообчить, чи не живе в йих мисти Евген Сорока, а може, Юхим Грач. Якщо да, то хай йому скажуть, шо жена та диты живуть тамотки, де и жилы".

- Вот это да! - закричала Варя. - Вот это да! - Даже не обратила внимание на приписку первого мужа: "Исполнительный получил, но исполнить не могу.