Спасатель (СИ)

-- Они едят только хлеб, -- ответил Маша. - А деньги все переправляют на родину. У них там аулы целые родни... Они там живут в землянках. А ты...

-- Откуда ты знаешь?

-- У нас в Москве консьержка...

-- А у нас в Семенном они все дачи обворовали. У моего племяши, Петюни, вытащили из комнаты шикарную магнитолу, пока он спал! Знаешь, как он плакал, когда проснулся, а магнитолы -- нет. А если бы он проснулся, когда они были в комнате? Да они бы прирезали его как гуся.

-- Не говори ерунду. Они украли магнитолу, они никого не резали.

-- А ты знаешь, что мы специально в Москву ездили, выбирали на Горбушке эту магнитолу?

-- Василь! Нужно быть терпимее к людям! Везде попадаются разные. И воры среди них есть, и хорошие люди.

Я еле сдерживался: да какая мне разница, что есть - хорошие?! Это наш посёлок! Если бы я приехал к ним, меня бы в первом же ауле прибили!

-- А ты знаешь, -- завёлся я, -- что вместе с магнитолой они утащили у ребёнка диск со сказкой. Диск был в магнитоле. Это была любимая Петюнина сказка. Он под неё засыпал!

-- Ну что ты всё, -- Маша устало положила кисти на этюдник. - У меня тоже этюдник украли. И что мне теперь? Знаешь, как он мне дорог был.

-- Но ты же не трёхлетний Петюня, Машунь.

Я не хотел ругаться. Но и гастарбайтеров я на озере, точнее в озере, терпеть не собирался:

- Пусть приходят отдыхают, пиво пьют, музыку свою слушают. Но с мылом в озеро они у меня лазить не будут!

Маша ушла обиженная. Я разделся на вечернюю тренировку и поплыл вдоль по озеру. Я плыл и вспоминал.

10 Диск со сказкой

Петюня херел на глазах - так переживал, что пропала его сказка. Мы с мамой и тётей поехали в Мирошев, в Детский мир. Там продавались диски со сказками.

Продавщица сказала: диска такого давно нет. Распродали полгода назад. Мама и тётя стали жаловаться продавщице, рассказали, что произошло. Тогда она достала нам кассеты.

-- Покопайтесь, -- сказала, -- в кассетах. Они всё равно никому не нужны. Мы их списали и с витрины убрали. Так оставили, на всякий случай. Для тех, кто спросит.

" И ты приколись, Машунь, -- я часто стал думать, как бы разговаривая с Машей. -- Нашёл я кассету. Как сейчас помню. Сказки матушки Гусыни. Рыженькая такая бумажка-вкладыш"...

Мы продавщице на радостях дали сто рублей - столько как раз диски стоили, и поехали искать кассетный магнитофон. Купили за шестьсот рублей Петюне кассетник в "Эльдорадо". Мотать вручную. Можно и подтереть кассету. Но Петюня так был счастлив, так был напуган, что сказку можно стереть, что очень аккуратно обращался.

-- А если и эту украдут? -- всё спрашивал Петюня.

-- Не украдут, -- сказал я. - На такое никто не позарится.

"Всё равно ты утрируешь Василь", -- упиралась, споря со мной, невидимая Маша.

Я вышел из воды и заметил, как затравленно смотрят на меня проходящие вдоль берега гастарбайтеры. В ответ я зыркнул на них грозно. И подумал, что потом, когда они совсем у нас освоятся, они не будут меня слушаться. И я им ничего не смогу сделать.

На нашей Первой Заречной улице, недалеко от нашего дома отстроился какой-то генерал. Ему тоже дом ставили индейцы. А бугор у них был азербайджанец. Очень знающий и умный мужик. Он иногда ходил со мной на озеро, и даже пару раз бегал. Это было года три назад. Как-то я повстречал его поддатым, и он мне выдал:

-- Скоро это озеро наше будет. И посёлок тоже наш.

Я рассказал это Маше, когда пришёл к ней вечером мириться.

-- Прикинь, Машунь. И как я должен реагировать?

-- Господи! - Маша обняла меня. - Василь! Ты просто шуток не понимаешь.

-- Да уж. Какие тут шутки, -- я снял её руки. И убежал.

Это была первая наша серьёзная ссора.

После несостоявшегося примирения я стал бегать вверх-вниз: от озера к дороге, от дороги к озеру. Там тягунок крутой, метров четыреста вверх. Я бежал и вспоминал, как мы, мама, я и тётя, второй раз поехали в Детский мир и выкупили за копейки все оставшиеся кассеты. С песнями и сказками. Петюня до сих пор эти кассеты крутит.

Ссоры на почве национализма и толерантности у нас стали происходить регулярно. Маша пожаловалась дяде Боре. Он позвал меня к себе и сказал, недобро улыбаясь:

- Хотел ещё в мае на эту тему с тобой говорить. Но не стал. Не обижай их.

- Я никого не обижаю. Я мыться не пускаю на озерцо.

- Не пускаешь и правильно делаешь, но знай: они - наши братья.

- Да уж братья, - говорю. - Близнецы.

- А ты не хохми, - прорычал дядя Боря. - Союз нерушимый республик свободных. Слышал?

- Да уж слышал.

- Вот. И молодец. Раньше дружили. И сейчас они нам не чужие.

- Воришки, - сказал я.

- Не без этого, - спокойно согласился дядя Боря. - Они дачи обчищают, а наши-то, дорогие россияне, страну разворовали по-крупному. Всё народное добро - ту-ту. - Дядя Боря махнул в сторону дубовой поляны. Она начиналась аккурат за дядь-Бориным забором.

- Вот. Дубки. У тебя их украли. Ты же раньше бегал вокруг поляны.

- Бегал, - кивнул я.

- Украли поляну. У тебя, у нашей секции. Распродали. Но ты на них не злишься.

- Понимаете, дядя Борь, - объяснял я. - Дубки были общие. А у дачницы украли два самовара на металлолом, так она чуть не умерла от горя. Из-за поляны никто так не горевал. Повозмущались и привыкли.

- Привыкли, - голос дяди Бори странно звенел. - Повозмущались. Вот так всегда. Всё-таки Василь, - дядя Боря всхлипнул, шмыгнул и подтёр пятернёй нос, вытер руку о штаны. - Как захочешь таджика обидеть, вспомни, что хозяин, на которого он работает, тебя обворовал глобально, а не по мелочи. Я и сам такой. Был... - дядя Боря вздохнул, весь в момент осунулся, обвис, стал похож на провинившегося бегемота. - Вот: грехи вроде немного замолил, пока живу... А Марфа... - Дядя Боря всхлипнул и вдруг разрыдался.

Это было страшно. Здоровый мужик, сильный, хозяин жизни как говорится... Я почему-то вспомнил, как также ревел, беззвучно, безнадёжно, безысходно, в ту ночь, когда узнал от тёти Беллы о сговоре в бассейне. Но мне было восемь лет. А дяде Боре - пятьдесят.

- И всех твоих друзей обворовали. И родителей тоже. Приватизация - слышал такое слово?

- Я не спорю, дядя Борь. Но они работу у папы перебивают. Цены снижают. Они снижают!

- Конкуренция. Привыкай.

- Да мы привыкли.

Я вспомнил, как папа после моего чемпионата сказал:

- Копил-копил баксы, а квартиры подорожали. Не хватает нам, Василь на квартиру в Подмосковье. Надо было раньше шевелиться. Надо было в ипотеку вкладываться. А я - дуралей. Хотел всё разом отвалить. По наличке.

Так и сидим мы на баксах. Папа их даже в банк не несёт, хранит в погребе, в банке стеклянной, а банку землёй присыпает, на это место мама бочки с квашеной капустой ставит.

11 День физкультурника

Вторая суббота августа - День физкультурника. Обычно вся администрация Мирошева в этот день отправлялась в традиционный однодневный круиз по местам "боевой славы" (зачёркнуть), по Клязьме, а футбольные команды играли турнир на футбольном поле в центре города. Судили его местные учителя, из тех кого в круиз не взяли. Волейбольные команды играли турнир на берегу реки Игла. Там пляж прям рядом с девятиэтажками: выходите из подъезда, вот и река, и песочек. Ещё экстремалы что-то там мудрили в городском парке, мчались к драйву, адреналину, травмам и инвалидности на всю жизнь. Всё это было раньше. А в этом году...

В этом году - навстречу зимней Олимпиаде в Военном городке любой желающий бежит кросс. На финише - памятная медаль и вымпел всем. Но желающих в Мирошеве немного, в Военном городке больше - там всё-таки Дворец спорта, бассейн... В нашем Семенном - желающих пробежать кросс я конечно нашёл, всю нашу секцию. Но понаехавшие как-то не очень увлекались бегом. Лыжами-коньками ещё куда ни шло. Но с бегом было туговато по-прежнему.