Новый Мир ( № 2 2008)

Петька развалился на мягком сиденье, курил и, сыто порыгивая, смотрел на мелькающую мимо воду, на водяных курочек, бегом удирающих по поверхности в камышовые заросли, на огромное, чуть уже белесое осеннее небо. Настроение у него было отличное. Он с удовольствием озирался на уток, лежащих в корме. Уже не пустой домой приеду. Пацанам покажу, Светка тоже рада будет. И он опять вспомнил про деньги.

Не любил он на рыбалке думать про такое, но куда деваться, тесно жили — вшестером в двухкомнатной. Светкина мать спала на кухне. Так-то вроде и ничего, не ругались, но тесно. А месяца два назад сосед собрался продать свою однокомнатную квартиру. Можно было купить, прорубить дверь, и тогда бы у них стала трехкомнатная. Даже четырех — из соседской кухни получалась отдельная комната для тещи. Они со Светкой не раз рисовали план их новой квартиры, но сосед хотел десять тысяч долларов, и Петька не знал, где их взять. Светка предлагала взять в банке, но смущали большие проценты. Он думал тогда про Леху. Подсчитал даже, что смог бы отдать лет за пять или за четыре. Но не знал, как спросить. Сидел возле телефона с раскрытой книжкой, курил одну за другой, но так и не позвонил.

Он решительно нахмурился и подумал, что сейчас, наверное, можно. И опять заволновался. Не знал, с чего начать. Покосился на Леху. Тот прищурившись осматривал горизонт. Руки спокойно лежали на руле. Катер летел, чуть подрагивая на мелкой волне.

— Я, это… слышь, Лех… — Петька замялся и трусливо свернул в сторону. — Когда же ты работаешь, если ты прямо как егерь. Все тут знаешь… все время на охоте, что ли? — И ему самому не понравилось, как он начал. Как будто подлизывался…

Леха повернулся к Петьке:

— Лениться не надо, Петюня. По утрам спать поменьше… — Леха назидательно, но весело смотрел на Петьку. — И похмеляться не надо. Тогда все успеешь.

Петька подумал, что бы такое можно было сказать, но не придумал и понял, что разговора не получится. Он просто кивнул головой, что, мол, да, согласен, так оно и есть, а внутри обрадовался, что не успел ничего сказать — все-таки у Лехи большие дела, чувствуется это, чего его зря дергать. Подумал только, что раньше они как-то легко занимали друг у друга. Леха, кстати, в основном и занимал…

Вскоре Леха привез его на яму, сказал, как лучше ловить, а сам достал спутниковый телефон. И снова, будто бы назло Петькиной нужде, разговаривал про какую-то большую сделку. Предлагал кому-то пол-лимона баксов. Злился. Потом выключил телефон.

— Вот сука!

— Ты чего? — Петька уже наладил спиннинг и теперь насаживал червей на крючки.

— Да-а, — Леха устраивался спать, уминал спальник под голову, — знает, что мне надо, и выставил две цены. А так-то… вроде кореш. Ну-ну, сучок поганый, посмотрим еще…

— Что же он за кореш, если… — Петька размахнулся и забросил. Грузило с крючками с хлюпаньем легло на воду.

Леха подумал о чем-то. Достал сигареты.

— Это мы с тобой кореша. — Прикурил. — А с ним просто дела общие. — Он прищурившись глядел в небо. — Но вот ведь фигня, с тобой мы раз в сто лет видимся, а с ним… что за ерунда? — Он еще о чем-то подумал, выбросил бычок. — Ну ладно, он, в общем-то, тоже мужик ничего… — и завалился спать.

Петька подумал было про всех этих бизнесменов — куда им столько денег? Ну, заработали — и живите, зачем еще-то? Но тут же и забыл об этом, потому что клевало везде, куда ни забрось. Крупные густера, окуни, лещи, небольшие сомята. Сначала Петька складывал в садок всю рыбу, потом вывалил ее в воду, оставив ту, что покрупнее. Потом совсем перестал ловить на червя и поставил блесну. На блесну ловился судак. Почти каждый второй-третий заброс он вытаскивал мерного килограммового клыкастика с глупыми прозрачными глазами. В садке уже не было места, а он все ловил и ловил. Сажал их на веревочный кукан. Солнце приятно пекло, он разделся до пояса и ловил. Временами мимо проплывали местные рыбаки на длинных бударах. Те, что шли снизу, были перегружены рыбой. Еле ползли. И он с завистью на них смотрел.

Так он рыбачил часа два, уже и устал, когда услышал запах сигаретного дыма. Он повернулся и увидел, что Леха проснулся, сидит и смотрит на него.

— И куда ты ее? — спросил, позевывая.

— Слушай, я вот тоже думаю, а засолить негде? Смотри сколько! — Петька с трудом поднял кукан с золотисто-зелеными, мокро блестящими на солнце судаками. — Это вообще!

— Ты знаешь что… — Леха посмотрел на часы, — ты их сейчас выпусти, пока они живые, а завтра вернемся на базу, там то же самое ловится, а еще проще — у рыбаков за бутылку возьмем.

— Да не-е, — поморщился Петька, — так я не люблю, я люблю сам поймать…

— Ну и поймаешь еще, а сейчас уже ехать надо.

Петька с сожалением выпустил рыбу, большая ее часть поплыла по поверхности кверху брюхом. Леха на носу отвязывался от тростника.

Они загнали лодку на место своей ночевки, быстро перегрузили в кулас оружие, патроны, еще какую-то мелочь.

— Давай переходи, — торопил Леха, — на лавочку садись ближе к носу.

Петька с сомнением смотрел на убогую плоскодоночку, в которой, кроме сетки с чучелами, максимум мог поместиться еще один человек. Он толкнул лодчонку шестом, та закачалась на поверхности, будто пушинка. Никак она не должна была выдержать Петьку с его ста десятью килограммами.

— Слышь-ка, Лех, может, я здесь, в катере, останусь, не выдержит она нас…

— Давай не бзди, выдержит. Опирайся на шест. Да быстрее давай, гуси ждать не будут, — заорал он в полный голос и, довольный, рассмеялся: — здесь неглубоко, если что.

И Петька шагнул. Кулас чуть было не ушел вбок из-под его ноги. Он с трудом устоял, держась за шест, аккуратно сел и прихватился руками за борта. Под Лехиным весом лодочка еще притонула, покачалась, но выдержала. Леха уперся шестом, и кулас двинулся неожиданно легко, даже вода тихо зажурчала по бокам.

Они проплыли небольшой мелководный плес с чистой водой и въехали в заросли огромных лопухов, покрывавших большое водяное поле. Это был лотос. Желто-коричневые, засохшие до звона полуметровые лопушины торчали над водой на метр и полностью скрывали кулас. Один Леха да Петькина голова высовывались поверху. Стебли были прочные, толщиной в палец, покрытые мелкими-мелкими колючками. Они громко скребли по бортам, гремели кубышками с семенами, похожими на желуди, цеплялись за сетку с чучелами, но Леха все толкался и толкался, направляясь на гусиный гогот.

За лотосом снова было небольшое зеркало чистой воды, а дальше — стена сплошного камыша. Гусиный базар был где-то за ней, совсем уже недалеко. Петька подумал, что можно попробовать пробиться сквозь эту стенку, но Леха неожиданно направил кулас в сторону.

— Там в углу почище вроде. Может, пролезем?

И правда, здесь было не так густо. Кулас, раздвигая камыш острым носом, медленно продвигался вперед. Петька сидел низко, и ему непонятно было, чтбо впереди. Он осторожно обернулся — за куласом оставалась узкая полоса темной воды с поломанными зелеными стеблями. Впереди вдруг активно, громко загомонили гуси, Петьке показалось, что они уже где-то совсем близко, вроде даже слышно было, как они плещутся. Он повернулся к Лехе.

— Где-то рядом! — зашептал.

— Да, блин, рядом-то рядом, метров сто, может, но как туда попасть?! — Леха вытер пот со лба и снова навалился на шест.

Вскоре камыш стал пореже, кулас пошел легче, и они выползли в узенький лотосок. Впереди показалась чистая вода. В центре небольшого ильменя плавало с десяток гусей, других не было видно, но хорошо было слышно, как они кормятся в лотосе по краям этого камышового озерца.

Леха опустился на одно колено — их совсем не стало видно — и осторожно двинулся под лопухами прямо на ильмень. Первой недалеко от куласа вылетела и с громкими воплями потянула над камышами кряковая утка. Леха перестал толкаться, а Петьке показалось, что на озерце все замерло. Гуси, те, что были в середине, застыли, вытянув шеи. Петька глазами показал Лехе на ружья, лежащие на дне куласа. Но Леха покачал головой и строго сдвинул брови.