Идеальная жизнь

Она встала и пошла к воротам. С каждым шагом она произносила вслух новое женское имя, надеясь, что хоть от одного забрезжит воспоминание.

— Алиса, — сказала она. — Барбара. Сесили.

Она добралась до Марты, когда вышла на улицу — бульвар Сансет. Она тут же узнала его и поняла, что делает успехи, потому что раньше даже этого не помнила. Она присела на бордюр перед вывеской, где были указаны имя священника церкви Святого Себастьяна и время, когда проходят службы и исповеди.

Она знала, что не является прихожанкой этой церкви — она даже не католичка! — но почувствовала, что уже бывала здесь раньше. Чувствовала, что пряталась тут или искала убежища. От чего она могла бежать?

Пожав плечами, она отмахнулась от этой мысли и вгляделась вдаль. На противоположной стороне улицы, через квартал, стоял рекламный щит с киноафишей.

— «Табу», — прочитала она вслух. Неужели она уже видела этот фильм? Такое знакомое название.

На афише был изображен мужчина вполоборота, но, даже несмотря на скрытые в тени черты, актер Алекс Риверс, кумир Америки, был легко узнаваем. Он с успехом играл главные роли в любом фильме, начиная от боевика и заканчивая Шекспиром, и она вспомнила, что где-то читала, что рейтинг узнаваемости у него выше, чем у президента. Он улыбался ей.

— Во всех кинотеатрах страны, — прочитала она и услышала, как прерывается ее голос.

Позже, мысленно возвращаясь к тому моменту, Уилл понял, что во всем виновата сова. Если бы он не притормозил, услышав уханье совы, то не остановился бы. А если бы он не остановился, то не совершил бы неправильных поступков.

Удача улыбнулась ему, и он нашел бульвар Сансет. Хотя он знал, что Сансет переходит в нужную автомагистраль, но не был уверен, что движется в правильном направлении. Две заправки, которые попались на пути, были закрыты. Правый глаз Уилла почти полностью заплыл, а его единственным желанием было забраться в постель и забыть все то, что заставило его переехать в Калифорнию.

Он только-только проехал «Макдональдс», когда услышал резкий, пронзительный крик, похожий на плач ребенка. Он, разумеется, и раньше слышал уханье сов, но это было до того, как он уехал из Южной Дакоты. Его предки, как и многие в резервации, истово верили в знамения птиц. Поскольку птицы умеют летать, они ближе, чем люди, находятся к миру духов. Поэтому не обращать внимания на птиц означало пропустить какое-нибудь предупреждение или знак от высших сил. Уилл, в своем постоянном отрицании культуры сиу, отмахивался от значимости ястребов, орлов и воронов, но все же не мог не обращать внимания на сов, которых его бабушка считала предвестниками смерти.

— Наверное, это машина, — сказал он и тут же услышал, как сова ухнула еще раз. Это был пронзительный крик, проникающий прямо в душу.

Он ударил по тормозам. Грузовик за ним вильнул, и его водитель выругался в открытое окно. Уилл остановился перед католической церковью и припарковался в месте, где стоянка автомобилей запрещена.

Он вылез из грузовичка и шагнул на тротуар, подняв лицо к небу.

— Хорошо, — саркастически усмехнулся он. — И что теперь?

Женщина, появившаяся в воротах сбоку от церкви, была едва различима на белом фоне, словно привидение. Она увидела Уилла и ускорила шаг, на ее лице появилась улыбка. Уилл недоуменно уставился на нее. Она едва доходила ему до плеча, а на лбу у нее запеклась кровь. Она подошла ближе и остановилась всего в нескольких сантиметрах, глядя на его заплывший глаз. Протянула руку — эта незнакомая женщина — и коснулась пальцами его кожи.

— Только не ты, — прошептала она, а потом глаза ее закатились и она стала оседать на землю.

Уилл подхватил женщину и усадил на пассажирское сиденье своего грузовичка. Когда она зашевелилась, он как можно дальше отодвинулся от нее, вжавшись в водительскую дверцу, потому что был уверен, что она станет кричать, когда увидит, что сидит в незнакомой машине. Но она заморгала, открыла глаза и настолько открыто улыбнулась, что Уилл поймал себя на том, что улыбается в ответ.

— Вы как, в порядке? — спросил он.

Она сглотнула и убрала волосы с лица.

— Кажется, да, — ответила она. — А вы долго ждали?

Она говорила так, будто знала его всю жизнь. Уилл не смог сдержать улыбку.

— Нет, — признался он. — Я просто случайно проезжал мимо. — Он минуту пристально смотрел на нее. — Послушайте, — продолжал он, — если вы кого-то ждете, я могу остаться здесь, пока за вами не приедут.

Женщина замерла.

— Вы меня не знаете?

Уилл покачал головой.

— Боже! — Она потерла глаза. — Боже! — Она смотрела на него полными слез глазами. — Что ж, я тоже.

Уилл задумался: во что же это он вляпался? Сидит в собственном грузовике с женщиной — то ли сумасшедшей, то ли под таким кайфом, что уже не в состоянии рассуждать здраво. Он нерешительно улыбнулся, ожидая, когда она вновь вернется в реальность.

— Вы хотите сказать, что тоже меня не знаете?

— Я хочу сказать, что тоже не знаю, кто я, — прошептала женщина.

Уилл внимательно посмотрел в ее ясные глаза, на запекшуюся рану на виске. «Амнезия», — подумал он.

— Вы не знаете, как вас зовут? — Он невольно начал ее допрашивать, как учили в полиции племени в Южной Дакоте. — Вы помните, что с вами произошло? Что привело вас в церковь?

Женщина отвела взгляд.

— Я ничего не помню, — откровенно ответила она. — Наверное, мне следует обратиться в полицию.

Тон, которым она это произнесла, — как будто совершила преступление, за которое положена смертная казнь, — заставил Уилла улыбнуться. Он подумал было отвезти ее в центр города в Главное полицейское управление Лос-Анджелеса. Хотя официально он пока еще не на дежурстве, но, разумеется, мог бы задействовать связи и проверить ориентировки, посмотреть, не ищет ли ее кто-нибудь. Он поерзал на сиденье и поморщился от боли, которая стрельнула в глаз. Вспомнил полицейского-блондина из Беверли-Хиллз: неужели в понедельник все будут такими?

— Я и есть полиция, — негромко сказал он. И, даже произнося эти слова, Уилл уже знал, что не повезет эту женщину в участок, — только не после случившегося с ним, только не сейчас.

Она прищурилась.

— А значок у вас есть?

Уилл покачал головой.

— Я только что переехал. Живу в Резеде. Завтра приступаю к службе. — Он поймал ее взгляд. — Я позабочусь о вас, — пообещал он и, решив перейти на «ты», добавил: — Ты мне веришь?

Она всмотрелась в резкие черты его лица. Больше никто не приехал. Но ведь когда он появился, она не колеблясь побежала к нему. Для человека, который руководствовался не умом, а только внутренним чутьем, это что-то да значило. Она кивнула.

Он протянул руку.

— Меня зовут Уильям Быстрый Конь. Уилл.

Она улыбнулась.

— Джейн Доу [3].

Она вложила пальцы в его ладонь, и с ее прикосновением все в этом странном городе встало на свои места. Уилл подумал о песне совы, об этом подарке, который буквально упал ему в руки, и, взглянув на нее, понял, что в некотором роде теперь она была его.

Глава 2

Она постоянно пропускала октябрь. Она должна была назвать месяцы в обратном порядке, как велел врач из травмпункта, но продолжала перескакивать с ноября на сентябрь. Ее щеки пылали, когда она подняла глаза на осматривающего ее врача.

— Простите, — прошептала она. — Можно я начну еще раз?

Ожидающий вот уже десять минут в приемном покое Уилл взорвался:

— Господи! — воскликнул он, подходя ближе. — Я на сто процентов уверен, что сам бы не мог повторить месяцы и не запутаться.

Он бросил на врача сердитый взгляд. Он привез женщину в травмпункт, потому что так обычно делали в полиции, по крайней мере в Южной Дакоте, но теперь пересмотрел свое решение. Насколько Уилл видел, эти глупые вопросы только мучили ее.

— Она дважды за последние несколько часов теряла сознание, — невозмутимо пояснил врач. Он держал ручку в нескольких сантиметрах от ее лица. — Что это?