Так поступают братья (ЛП)

 Я вытер голову и взглянул в зеркало. На меня смотрели светло-серые глаза. Я хорошо выглядел – молодой парень, так и умоляющий, чтобы его оттрахали, пока никто не смотрел мне в глаза. Они были старыми и усталыми. Школу я закончил с отличием и раньше запланированного, благодаря домашнему обучению. Если, конечно, особняк Уилбера можно назвать моим домом. Он заставил меня послать заявки в несколько колледжей, хотя я был уверен, что меня никуда не примут, для меня это было возможностью притвориться нормальным. Меня приняли во все колледжи, куда я послал заявки. Уилбер удивил меня, позволив посещать занятия в местном колледже, но за мной всюду следовала тень, или, правильнее сказать, тени следили за каждым моим шагом.

 Заводить друзей мне не разрешили, да и о чем мне было с ними разговаривать? Да, чтобы платить за колледж, я работаю шлюхой при одном головорезе. Я скривился, разглядывая отражение в зеркале. Ирония тоже была запрещена. Я быстро оделся в красные кожаные брюки и простую белую сетчатую футболку без рукавов, которые ждали меня на стиральной машинке. Найдя свои резиновые шлепанцы у двери, я вышел из ванной, волосы влажной массой окружали мое лицо.

 - Брант. – Уилбер поправлял манжеты костюма, следя за мной из зеркала. Я был достаточно высоким, так что наши взгляды оказались почти на одном уровне. Уилберу не нужно было пресмыкательство – по крайней мере, не от меня. Теперь я был всего на дюйм ниже него. – Наше время подходит к концу. Ты хорошо послужил нам, и был хорошим сыном и братом для своих родных. – Он сунул руку в жилет и вытащил конверт. Вскрытый конверт. Мне никогда не приходили письма.

 - Это от твоего отца.

 Я взял письмо и стал читать. В нем описывалось все, что происходило за пределами моего нового мира. Эмили закончила колледж и теперь работала в ветеринарной клинике в столице штата. Она была беременна и осенью собиралась замуж за ветеринара. Сара закончила школу, и ее приняли в Дартмутский Университет. Но она не получила стипендию, как, впрочем, и ссуду на обучение. И ей придется забыть о своих мечтах, устроиться на работу в местный магазин, торгующий пончиками, чтобы накопить денег и попробовать силы в следующем году.

 - Ты можешь устроить им стипендию имени Бранта.

 Я вскинул голову и посмотрел на Уилбера поверх письма.

 - Четырехлетний билет к счастью для каждой. Цена – год личной службы за каждый год обучения Сары, Тани и Эрис. Настояв на том, чтобы дом нельзя было заложить, ты несколько помешал амбициям своих сестер.

 Все они закончат обучение в течение восьми лет.

 Восемь лет? Еще восемь лет? Письмо выпало из моих пальцев. Я должен был освободиться от долга через полгода. Все, что я вытерпел и продолжал терпеть, опиралось на тот факт, что через шесть месяцев я буду свободен. Я мог пойти домой. Я вздрогнул, когда Уилбер сжал мой подбородок. Мне пришлось поднять глаза.

 - Семестр начнется после того, как будет выплачена главная сумма. Я могу направить деньги сейчас, чтобы Сара могла начать этот семестр вместе со всеми.

 - Но…

 Он наклонился и поцеловал меня. Его руки притянули мое тело к его. Я отреагировал именно так, как меня выдрессировали - затвердел под узкими красными брюками, и это нельзя было ни не заметить, ни скрыть. Большая рука скользнула по моему бедру и легла на поясницу, прижимая к его паху. Я застонал.

 - Как только наше новое соглашение вступит в силу, ты будешь принадлежать только мне. Ты – мой, моя игрушка, и я могу выставлять тебя напоказ и играть с тобой, как пожелаю. Никто больше не будет иметь права к тебе прикасаться. Ты только мой. – Шептал он мне на ухо.

 Я был поражен и понимал одно - что не могу ясно мыслить. Это никогда мне не удавалось, если Уилбер ко мне прикасался. Даже когда я был четырнадцатилетним сопляком, прикосновения Уилбера кружили голову.

 - Почему… почему ты думаешь, что я соглашусь? Я свободен… свободен через шесть месяцев.

 Уилбер раздвинул пальцы и обхватил мою ягодицу.

 - Ты вырос таким красивым, Гот-бой. То, что произошло на этой кровати тогда, было бизнесом. Именно бизнес был все эти десять лет. То, что произойдет между нами, между нами и останется. Никто, кроме меня, не окажется меж этих ног. – Он прижался пахом к моему возбужденному члену. Я закрыл глаза. Я только что обслужил нескольких клиентов подряд, но все равно хотел большего. Какая же я шлюха.

 - Никто не прикоснется к этой заднице, кроме меня. Как только долг будет выплачен, я пошлю тебя закончить колледж, чтобы развить твой блестящий ум.

 - С чего ты взял, что я захочу здесь остаться?

 Уилбер опустил руку и сжал мою твердеющую плоть, медленно лаская, вращая запястьем именно так, как мне нравилось.

 - Я помню тощего мальчишку с растрепанными черными волосами и большими серыми глазами, он стоял передо мной, и у него хватило смелости предложить свое тело для чего бы то ни было в обмен на сестру. Знаешь, что больше всего запомнилось мне в ту нашу встречу? Я задал тебе простой вопрос «Почему?», и твой ответ поразил меня. Помнишь, Гот-бой?

 - Я… сказал, что именно так поступают братья. – Мои руки, все еще ноющие от ремней, обхватили бицепсы Уилбера, пока он ласкал мой твердый член.

 - Ты все еще нужен своим сестренкам.

 - Восемь лет?

 - Двенадцать.

 - Двенадцать?

 - Один год за каждый год обучения каждой сестры.

 - Когда все закончится, мне будет тридцать семь.

 - Мне почти сорок. Жизнь не заканчивается в тридцать, что бы там ни писали в журналах. – Он уткнулся носом мне в висок, его ласки стали нежнее. – Ты будешь только моим, Брант. Другие могут смотреть, но не прикасаться.

 Уилбер отпустил меня. Я тупо наблюдал, как он наклоняется и поднимает письмо.

 – Дочитай.

 На другой стороне было написано еще несколько строк. Пока я пытался читать, у меня на глазах выступили слезы. Папа просил прощения за то, что был ужасным отцом. За то, что оказался недостаточно мужчиной, чтобы защитить детей… всех своих детей. А потом почерк изменился. Эмили. «Когда папа в первый раз рассказал мне, что ты не сбежал и что он знает, где ты, я так разозлилась на него за то, что он не отправился за тобой. Тогда он рассказал мне, почему ты сделал то, что сделал. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за все жертвы, на которые ты пошел ради нас. Я желаю тебе счастья. Ты спас мне жизнь, Сухарик». Я прерывисто всхлипнул. Я уже забыл, что она называла меня так. – «Ты спас своих сестер. Пожалуйста, будь счастлив».

 - Когда долг будет выплачен, ты сможешь с ними повидаться. Так что, Гот-бой, ты все еще их брат?

 Мне хотелось закричать. Нет! Я сирота! Разве я сделал для них недостаточно?

 Я все еще точно помню те дни, когда каждую из них привозили из больницы после рождения. Я стоял у их кроваток, смотрел на пухлые, красные личики и говорил им, что я их старший брат. Я объяснял, что моя работа – присматривать за ними. Защищать их.

 Я не выдержал, расплакался и стек на пол. Эрис всего двенадцать…

 - Всего шесть месяцев в качестве раба, Брант. А потом ты сможешь стать кем-то другим.

 Я посмотрел на смятый лист бумаги в руке. Могло быть и хуже. Уилбер мог так же, как и остальные, посадить меня на иглу. Я знал, что жизнь в борделе сурова и коротка. Там можно было умереть от тысячи болезней, включая, в первую очередь, венерические. Меня трахали, потому что я выплачивал долг. Меня били, только если я не слушался. Меня никогда не наказывали без причины, а сначала всегда объясняли, в чем моя ошибка. Меня не избивали просто за то, что я сексуальный раб. Уилбер кормил меня. Давал мне крышу над головой. У меня были хорошая одежда и даже образование.

 - Брант, каков твой ответ?

 - Я сделаю это, Уилбер.

 - А почему? – Он присел передо мной на корточки и снова взял меня за подбородок, отбросив влажные волосы с моего лица. – Брант?

 - Потому что так поступают братья.

 - Умничка. Вставай. Мы уезжаем.

 Я сложил письмо и сунул его в передний карман туда, где лежал маленький дешевый медальон, который я стащил из дома много лет назад. Я вытер слезы и выпрямился. Я знал, чего от меня ждут эти последние шесть месяцев. Я буду самим совершенством.