Сладкая горечь слез

Это не может иметь отношения к Садигу. К моим карим глазам и истории, что кроется за этим.

От Фаззи все-таки отстали, но на свободу его не выпустили. Отправили в Гуантанамо-Бэй. А я осталась по уши в этом дерьме, размышляя о совпадениях, которые в моей системе ценностей называли словом Провидение, — Божественный план устройства Вселенной.

Через два дня мой начальник — бывший — позвонил опять:

— Что за игру ты затеяла, Джо?

— Не понимаю, о чем ты.

— Не пудри мне мозги! В Конторе получили запрос на доступ к секретным материалам, они начали проверять тебя и обнаружили, что ты работала у нас! Был жуткий скандал!

— Ах, вот как.

— Слушай, Джо, я понимаю, тебе несладко пришлось. Но это не причина переворачивать жизнь с ног на голову.

— Полагаю, вас это никоим образом не касается. Я приняла решение давно и подала заявление несколько месяцев назад.

— Нет, Джо, я этого так не оставлю. Нервный срыв — это одно. Но нельзя окончательно сходить с ума.

— Я вовсе не сошла с ума. Скорее, наоборот, обрела его. И нет у меня никакого нервного срыва. Я спокойна как никогда.

— Погоди. Понимаю, мы все возились в дерьме, некоторые из заданий были несколько… э-э… необычны. Слишком много Джона Уэйна и недостаточно Джимми Стюарта. Этого требовало время, но сейчас кое-что меняется. Надеюсь. К лучшему. Но ты не можешь все бросить и начать работать на другую сторону!

— Другую сторону?

— Именно так, черт побери, это называется, Джо!

— Я смотрю на проблему иначе.

— Ах, вот как? Что ж, удачи в оплате счетов!

Он явно хотел швырнуть трубку, но с мобильным телефоном этот номер не проходит.

Но кое в чем бывший шеф прав. Новая зарплата составит лишь небольшую часть от предыдущей, солидной страховки тоже не предвидится. Да и сама работа начнется не раньше чем через полгода — мое досье будут тщательно проверять, прежде чем предоставить допуск. Под другим углом зрения. И на этот раз они обязательно будут тянуть резину.

Стандартная Процедура Выжидания. Полезно подумать о таких вещах, прикидывая сумму собственного выкупа.

Следующий звонок поступил уже от моего нового шефа.

— Привет, Джо. Я просто так, поддержать. Запросы мы отправили.

Ее звали Шерил, адвокат.

— Да, я в курсе. Только что звонил мой бывший начальник, жутко орал.

— Правда? Впрочем, случай действительно необычный. Такой резкий поворот — от того, чем ты занималась раньше, к моей деятельности.

— Понимаю.

— Потребуется время, чтобы начать путь заново.

— Я готова.

— Ну и отлично. А что касается… другого вопроса…

Я поняла, что она имеет в виду. Моя новая начальница страдала некоторой паранойей насчет передачи информации по телефону. Она была уверена, что правительство прослушивает все разговоры. И возможно, не ошибалась.

— И что?

— Мы наводим справки, но пока новостей нет.

— Жаль.

— Это почти невозможно, Джо. Как играть в «угадайку». Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Но я все время начеку, разговариваю с остальными адвокатами, может, кто-нибудь слышал… ой… черт возьми… э-э… о нем. Или занимался его делом. Как только что-нибудь узнаю, сразу сообщу. Тут кое-кого выпускали. Тот парень мог быть среди освобожденных. Но имен они не называют. — Если нас действительно прослушивали, Шерил никого не могла обмануть. — Ладно, не пропадай. Я буду тебе писать. И правда, Джо, я с нетерпением жду начала совместной работы.

— Я тоже.

— Надеюсь, это произойдет раньше, чем мы рассчитываем. Хотя и не зависит от нас. В странное время мы живем. Трагическое для каждого, кому есть дело до Конституции. У тебя все нормально с деньгами? Возможно, предстоит период долгих проволочек. Год или даже больше. Если хочешь, могу одолжить в счет будущей зарплаты.

— Пока все в порядке. Спасибо за все, Шерил.

Все недомолвки и хитрости преследовали единственную цель — сообщить мне, что пока не удалось отыскать никаких следов Фаззи. Я искренне надеялась, что он был среди выпущенных на свободу. Разумеется, парня вообще не должны были задерживать. Фаззи и стал одной из причин, по которой я выбрала работу именно с этим адвокатом: предложила свои услуги в качестве переводчика тем, кто зубами и когтями рвался на Гуантанамо, к своим клиентам, которым правительство отказало в праве на защиту. Но конечно, дело было не только в Фаззи. Я хотела попытаться исправить то, в чем участвовала, — не желала больше оправдывать зло благими намерениями. Фаззи лишь олицетворял реальный образ спасения, к которому я стремилась. Я тщательно все обдумала. Потом вытащила лэптоп и еще раз повторила попытку поиска, которую уже предпринимала прежде, после встречи с Фаззи. Насколько легко было отыскать Садига тогда, настолько же бесплодными оказались поиски сейчас. Что ж, существует иной путь. Путь, возвращающий меня к истории, — той истории, от которой я сбежала перед тем, как моя жизнь столь круто свернула с намеченного прежде пути — но уже в ином ракурсе. Стоит попытаться, раз уж история жизни Садига таким причудливым образом сплелась с моей собственной. По крайней мере, это вполне вероятное предположение, если принимать за чистую монету слова Фаззи, — но всегда остается шанс на простое совпадение. Это может оказаться совсем другой человек. Просто с такой же историей. И о нем заботился другой человек по имени Шариф Мухаммад, а не шофер Садига.

Я сняла с полки «Путь пилигрима». С заложенными между страницами рождественскими открытками от Тодда Роджерса. Всегда отдельная для каждого из детей — мамы и Дяди Рона, — все с тем же обратным адресом в Лос-Анджелесе, где мама его отыскала много лет назад. Дядя Рон встречался с Тоддом пару раз за это время, но мама — никогда. И я не собиралась. Моей целью был дом напротив — по описаниям мамы, желтый с белой отделкой. Надеюсь, она все еще живет там. Мать Садига, Дина. Бабушка, с которой я не знакома.

Дина

Для капли верх наслаждения — слияние с океаном.

Страдания, достигнув предела, становятся исцелением.

Галиб

На звонок в дверь я почти не обратила внимания, составляла список покупок. Халяльная^[70] индейка, крутоны для фарша, грибы, сельдерей, зефир, ямс, клюква — список ингредиентов для рецепта, который я никак не могу выучить. Первые Дни благодарения мы отмечали, когда Саба стала достаточно взрослой, чтобы желать настоящего праздника с индейкой. И я готовила индейку как салан^[71] — кусочки птицы, а не вся целиком, обжаренные со специями: красный перец чили, чесночная паста, имбирь, шафран, кумин и кориандр. Вместо начинки у нас был рис, а вместо листьев салата — качумбер^[72]. Мясо индейки оказалось жестким и жилистым — не понимаю, что американцы находят в этой неаппетитной птице. Позже, когда по настоянию Сабы наши Дни благодарения стали более «американизированными», я постепенно полюбила местную еду. Мягкий вкус ее казался любопытным, а стряпать гораздо проще — без долгой подготовки, дыма, чада, обжаривания масалы^[73], что требовалось в нашей обычной кухне.

Список я составила, но по магазинам рассчитывала отправиться не раньше вечера. Покупать продукты в Рамазан днем, во время уразы^[74], плохая идея. Тележка тут же заполняется кучей ерунды, которая по большей части остается несъеденной. В Рамазан глаза увеличиваются, а желудок-то сжимается. Я вздохнула. Рамазан и индейка. Кулинарный конфликт культур. Интересно, а можно подать фруктовый чаат^[75]? А что, если добавить в чаат клюкву? Да, ураза дает о себе знать; надеюсь, очередному приятелю Сабы наше меню не покажется чересчур странным. Прошлый был просто отчаянным парнем, даже решился попробовать ачаар^[76], когда Саба привела его к нам в гости на Рождество. Бедняжка осторожно, двумя пальцами, взял кусочек незрелого манго, маринованного в специях, аккуратно обглодал кисловатую мякоть и оливково-зеленую кожицу. Всего один кусочек куриной кхормы^[77] — но мгновенно побагровел, закашлялся и едва не подавился. С тех пор я перестала щадить деликатные вкусы Сабиных гостей.