Солнце слепых

- Миновали случайные дни и равнодушные ночи, - вздохнул Федя. Он безотчетно чувствовал прелесть этих слов, но в чем она, не мог объяснить себе.

Весь следующий день он провел возле стены на песке, пуская по нему самодельный трактор. Федя закручивал палочкой резинку из трусов, продетую в катушку с насечками, и катушка ползла, оставляя бороздку. И пока она ползла, можно было думать о Фелицате. Фелицата так и не появилась на дворе. На второй и третий день - то же. На четвертый день мальчик в самое пекло поплелся на речку. Вид реки и коров на песке только добавил в его душу уныния. Он так мечтал прийти сюда с Фелицатой! Вон там прыгнуть в воду, накупаться до икоты и затем полежать на горячем песке! Там стояла в воде по грудь корова и лениво била по воде хвостом. А еще бы он прочел Фелицате: «Дальше вижу дружину на огромных скамьях: кто владеет в забвеньи рукоятью меча...» Федя закинул свой трактор в воду, а потом стал забрасывать его камнями. Потом брякнулся, не глядя, на песок и угодил в свежую коровью лепешку.

За лето Федя так ни разу и не увидел девушку. Ночью на улице возле их двора изредка синели какие-то тени, мыши летучие чертили в темно-синем небе черный узор, и когда они пересекали полную луну, становилось жутко...

А увез ее отец в конце августа. Был дождь, и уже вечерело. У Феди было отвратительное настроение. Он видел, как лошадь машет головой, переступая с ноги на ногу, и как молча грузятся в подводу отец с дочкой. Их никто не провожал.

Фелицата забралась в подводу, Воронов накрыл ее брезентом, вывел лошадь, закрыл ворота. Фелицата не подняла голову и не посмотрела в сторону мальчика, когда проезжала мимо.

«И Ночная Фиалка цветет», - кончил читать Федя большое стихотворение, которое выучил для Фелицаты наизусть.

Прошел еще год. Воронов опять привез в начале июня Фелицату.

Феди не было в тот день дома, он с братом собирал с утра на выгоне навоз для самана, а потом до вечера помогал ему конопатить плоскодонку.

- Сумасшедшую свою сосед привез, - как бы, между прочим, бросила мать и внимательно посмотрела на младшего сына.

Тот пропустил новость мимо ушей. Мать осталась довольной. А у Феди страшно колотилось сердце. Что такое - раз в год вдруг ни с того ни с сего оно начинало биться как бешеное?!

Федя не мог уснуть до утра. Спозаранку он вышел во двор, было тихо, свежо, только просыпались птицы. Мальчик вышел на улицу и сел на остывшую за ночь завалинку. Земля под ногами тоже была прохладная, а песок и вовсе холодный. Федя уж думал вернуться в избу за рубахой, но тут во дворе Вороновых послышался скрип, звяканье цепи и цыбарки. Видать, набирают воду, подумал Федя. Приглушенные голоса стали выяснять что-то... Мальчик на цыпочках подкрался к соседскому двору и стал выискивать щелку, чтобы подглядеть, что там делается внутри.

Внезапно раскрылась дверь, вышел Воронов.

- Ты что тут делаешь? - бросил он и, не дожидаясь ответа, быстро прошел мимо. Мальчик смотрел ему вслед.

- Федя, здравствуй! - раздалось за его спиной. Он вздрогнул.

Фелицата неулыбчиво, но ласково смотрела ему в глаза.

- Соскучился, соколик? - спросила она и погладила его по голове.

У Феди навернулись на глаза слезы. Никто никогда не называл его соколиком, а ему так хотелось этого, так хотелось, чтобы кто-нибудь ласково посмотрел на него, ласково назвал «соколик», ласково погладил по голове!

- Евграф преставился, - сказала она. - Хорошо, дождался меня. Я отца специально просила забрать меня на день раньше, прежде чем Он забрал его.

- Откуда забрать? - спросил Федя.

Девушка не ответила.

- Фелицата! - послышалось с крыльца.

Девушка скрылась за дверью.

- Евграф преставился, - сказал Федя за завтраком.

- Кто? - спросила мать.

- Евграф, брат Фелицаты.

- А ты почем знаешь?

- Она сказала, что он забрал его.

- Кто он?

Федя пожал плечами.

- Приехала? Ну, и как она?

- Никак.

Назавтра Воронов вывел подводу с гробиком. За подводой шли Фелицата с матерью. Все Вороновы бесстрастно смотрели куда-то вдаль, не глядя на встречавшихся станичников. И даже лошадь не косила глаза, а шла на удивление смирно и ровно. Федя сидел на завалинке, ему было очень грустно. Он точил один камешек о другой, пока от них не остались две тонкие пластинки. И он их ожесточенно раскрошил в ладошках.

Несколько дней Фелицата не казала носа из избы, а когда как-то ввечеру выскользнула со двора и пошла к реке, Федя припустил за ней следом.

- Фелицата! - окликнул он, оглянувшись по сторонам - никого не было.

- Что тебе? - остановилась девушка.

- Возьми меня с собой.

- Уже взяла, - улыбнулась она.

- А Евграф, отчего помер?

- От смерти.

- Как от смерти? Разве не от болезни?

- От болезни не помирают. Помирают от смерти.

- Ты его потому и не лечила?

Девушка внимательно посмотрела на мальчика.

- В городе тебе надо учиться. В институте, - сказала она. - Пропадешь здесь.

- Я буду учиться в городе!

- Я знаю.

- А какая смерть? - неожиданно спросил Федя.

- Никакая. У нее ласковый взгляд, ласковый голос и ласковые руки, - Фелицата испытующе глядела на мальчика.

- Мне кажется, я знаю, о чем ты говоришь.

- Вижу, знаешь. Это, Феденька, не все знают. Оттого сами мучаются и других мучают.

- Смотри, стрекоза какая! - воскликнул мальчик.

Огромная черная стрекоза пронеслась над зеркалом воды. Фелицата проводила ее встревоженным взглядом. Стрекоза исчезла вдали.

- Хорошо, - сказала она.

Мальчик прыгнул в речку, прорвав голубое с белыми барашками облаков полотно воды. Вот так они все прыгают в будущее, а выныривают в прошлом, подумала Фелицата.

Фелицата уселась на берегу и стала задумчиво наблюдать, как мальчик ныряет и выскакивает из воды. Ей было спокойно и светло на душе, первый раз за последние два года.

- Все, Блока наизусть знаю! - накупавшись, воскликнул Федя. Он лежал на песке и стучал зубами. Подгреб песок к себе, но песок уже стал остывать. Федя повалялся по песку, чтобы стало теплее.

- Чего ж ты так долго купался? Посинел весь... Какое самое любимое?

- «Ночная Фиалка».

- Знаю.

- А ты где живешь, когда не здесь? Далеко?

- Не очень. В Воронеже.

- А, это город, мамка говорила. Работаешь?

- Учусь, - подумав, ответила девушка.

- На шофера?

- Почему на шофера? - рассмеялась Фелицата.

- А на кого же еще?

- Можно ведь даже на поэта учиться.

- Брось! - Федя даже встал. - На Блока?

- На Блока - нет.

- А тогда зачем на поэта учиться! - пренебрежительно бросил мальчик, рассмешив Фелицату еще пуще прежнего.

- Ты-то сам как учишься?

- Отлично! Сплошь пятаки!

- Я рада за тебя. Не забудь: в городе тебе надо учиться.

- Ага, в Воронеже.

Девушка улыбнулась. Господи, счастье какое, что такое тихое небо над головой! Как хорошо, что кипящий столб мутного настоящего разлился вдруг в эту спокойную ясную синеву! Когда выдастся еще такой день?

Через день отец увез Федора с братом к своей сестре, а когда через несколько дней они вернулись, Фелицаты уже дома не оказалось.

- Заболела, кажись, - сказала мать, - в город Воронов отвез.

На следующий год Фелицата не приехала. И на следующий за ним, и потом... От жизни в прошлом остаются лужайки с зеленой травой в солнечных пятнах, там блестит роса и летают бабочки, а пространство вокруг тех лужаек - темное и непролазное. И что уж совсем странно, можно самому, как бабочке или лучику света, перепархивать с одного пятна на другое, не запутываясь и не пропадая в темноте.

Не было Фелицаты шесть лет.

Глава 14

Предчувствую Тебя!

Федя девушку не забыл. Мало того, он ее вспоминал, чуть ли не ежедневно, а перед сном читал ей, закрыв глаза, стихи Блока. Он читал стихи, а ее ласковая рука гладила ему голову, и он ощущал на себе ее ласковый взгляд. И даже слышал иногда ее слова: «Я рада за тебя, Феденька».