Солнце слепых

- У тебя будет долгая жизнь... - в глазах ее мальчик увидел печаль, и ему стало самому грустно.

- Ты не расстраивайся, - стал утешать он ее. - Все будет хорошо.

- Ну, айда на речку! Я спички, соль и хлеб взяла.

- Сегодня будет два яйца.

- Хватит.

Яиц оказалось шесть.

- Пора тебя обучать счету до десяти, - засмеялась Фелицата.

- Это куры сбились со счета, - буркнул Федя, вновь рассмешив девушку.

- Во наедимся от пуза! - всю дорогу восклицал мальчик и то и дело зажимал шесть пальцев. - Это мне столько лет будет через неделю.

Река горела золотым, серебряным, бирюзовым, малахитовым огнем. Вода многоцветно пылала.

- Ладно, дай руки, - вдруг сказала Фелицата. У нее разноцветно загорелись глаза.

Федя протянул ей обе ладони. Фелицата взяла их в свои руки. Взор ее затуманился. Глядя ему не на ладони и не в лицо, а как бы пронзая мальчика взглядом насквозь, будто за его спиной видела то, что говорила, она начала:

- Ты прямо вылитый пират... У тебя мужественное, с жесткими, даже с жестокими чертами лицо, тонкие усики, загнутые кверху, длинные волосы, пробор через всю голову посередине, наморщена переносица, плотно сжаты губы. Глаза скошены куда-то в сторону, вот сюда... Недобрые глаза. Не хотела бы я на них взглянуть прямо... Постой, это не ты. Ты другой, крепкий, отважный.

У Феди заблестели глазенки. Девушка с улыбкой глядела на него и долго рассказывала о том, какой он сильный и красивый.

- А вот ты под звуки труб и барабанную дробь склоняешь колено перед английской королевой с золотым мечом в руках... Она передает меч послу Франции, тот возлагает его на твое плечо...

- Это что такое ты рассказала мне? - спросил мальчик.

- То, что видела. Тебя королева Елизавета возвела в рыцарское достоинство. Ты теперь один из трехсот ее рыцарей, сэр Фрэнсис Дрейк...

Феде на день рождения отец подарил складной ножик, а мать напекла пирогов. Брат обещал привезти ему несколько рыболовных крючков. Когда все ушли на работу, он отхватил четвертушку от пирога и пошел на улицу, выщипывая из середки начинку.

Ворота напротив были открыты, Воронов заводил за уздцы лошадь, тащившую телегу с углем.

Фелицата распрягла лошадь и закрыла ворота. Потом она вышла на улицу и направилась к Феде, сидящему на завалинке.

- Будешь? - мальчик протянул ей остаток пирога.

Девушка отломила кусочек.

- Мне сегодня наконец-то исполнилось шесть лет. Всего десять лет, вот столько, - он показал десять пальцев, - и будет шестнадцать. Отец пообещал.

Фелицата, не проронив ни слова, скрылась на своем дворе. Мальчик встал на завалинку, но ничего во дворе Вороновых не разглядел. Он залез на кладку, но и оттуда было ничего не видно. Вышла Фелицата, помахала ему рукой. В руке у нее была синяя книжка.

- Это тебе, - сказала она. - Подарок.

Мальчик взял книгу в руки, как икону. Икону он как-то держал в руках, когда гостевал у бабы Алены. Бабка сняла икону с полочки, чтоб протереть, и дала подержать ему. Икона была тяжелая, но он держал ее на вытянутых руках. А вот книгу держать в руках еще не приходилось. Она была гораздо легче иконы, и в нее хотелось заглянуть, а в икону было страшно.

- Научишься читать, прочтешь в ней много интересных стихов.

- Стихов?

- Да, стихотворений. Знаешь стихи?

Мальчик напряг память, но не вспомнил, что это такое.

- Ну, например, «Вот моя деревня, вот мой дом родной...» - Фелицата прочитала все стихотворение. - Как?

- Здорово!

- Вот и там такие же стихи.

- И это?

- Еще лучше. Запомни: поэт (поэт это тот, кто пишет стихи) Блок, Александр Блок. Видишь буквы: «бэ», «эл», «о», «ка». «Бэ-лэ-о-ка», Блок, получается.

- Бэ-лэ-о-ка... - повторил мальчик. - Блок. А почему Блок, если Бэлэока? И почему лэ, ты же сперва сказала эл?

Фелицата рассмеялась.

- Почему-почему? По кочану! Запомни, главное.

- Запомню. На всю жизнь, - подумав, пообещал он.

- Давай почитаю, - Фелицата раскрыла книгу, перевернула несколько страниц, - вот. «Опять, как в годы золотые, три стертых треплются шлеи, и вязнут спицы расписные в расхлябанные колеи...»

Мальчик внимательно выслушал все стихотворение, оно совпадало с биением его сердца. Он посмотрел в глаза Фелицате и увидел в них слезы. Какое красивое у нее лицо! Такого нет ни у кого.

- Ты что? - спросил он.

- Россию жалко, - ответила та. - Некому ее, кроме меня, пожалеть.

Она вдруг засмеялась, тонко и страшно. Мороз пробрал Федю по коже.

- Ты что? - снова спросил он.

- Некому, - повторила девушка и засмеялась вновь.

- На речку пойдем?

- Мне сегодня нельзя. Прости. Я сегодня себя плохо чувствую. Пока.

Фелицата ушла, а Федя думал о том, что ей обязательно надо вылечить не только брата, но и себя. Когда с работы пришла мать, он ей выдал свою сентенцию:

- Чтобы себя хорошо чувствовать, надо не болеть! - и важно поднял кверху указательный палец. Мать едва сдержала улыбку.

Фелицата болела несколько дней.

Мальчик сначала скучал, но потом его привлекли к разным домашним делам, и на скуку времени не осталось. Он весь день резал своим складным ножом яблоки, груши на дольки и раскладывал их на щиты. А вечером отец с матерью затаскивали щиты на крышу землянки и сарая. Зимой будут компот, кисель, пироги. Одни яблоки были рыхлые и сладкие, другие приятно горчили, третьи были очень кислые и твердые. Федя выбирал три разных яблока и откусывал от них по очереди. Откусит, нарежет несколько долек...

- Режешь? - услышал он.

Подняв голову, Федя увидел над каменной кладкой Фелицату. Ее лицо над белыми и серыми камнями было до того красиво, что у мальчика навернулись слезы на глаза.

- Заходи! - позвал он. - Будешь?

Он протянул девушке яблоки. У Вороновых яблонь и груш не было.

- Дома есть кто?

- Нет. А что? - он откусил яблоко и скривился. Провел языком по передним верхним зубам.

- Оскомина? - спросила Фелицата. - Это пустяк. Это не боль. Боль, когда зуб гниет или его выбьют...

Она несколько минут подержала свою ладонь перед Фединым лицом, и через час Федя забыл про свои зубы. Может, потому еще, что она опять стала рассказывать ему о том, каким он станет через много лет.

- Графа вылечила? А себя? - Федя ногтем пощелкал по зубам, они не заныли.

- Саму себя сложно лечить. Давай подрастай, вылечишь.

- Опять вылечила! - похвастал вечером Федя матери и пощелкал себя ногтем по зубам. - Совсем не больно! Я стану адмиралом! У меня будет корабль!

Мать ничего не сказала, вздохнула и стала собирать на стол. Вечером они с отцом прикрыли дверь и о чем-то долго шептались в темноте.

Утром Федя увидел отца, выходящего из ворот Вороновых. Фелицата за весь день ни разу не появилась, ни в воротах, ни на улице, и Федя, поскучав, подался на речку, пока не вернулась с работы мать и не запрягла очередным нескончаемым делом. Где их только взрослые берут? Так посмотришь - ничего не надо делать! А они - будто другие какие, в сам деле - откуда их только не вывернут! Почему во взрослой жизни столько дел? Они, наверное, заводятся в ней, как блохи.

Не появилась Фелицата и на другой день, и на третий.

Федя прослонялся весь день по унылой улице, так что к вечеру у него от шлака стали болеть огрубевшие за лето ступни.

- Ты где шлялся? - спросила мать. - На ноги-то посмотри - как у эфиопа! Налей в таз воды, ототри! Пемза на табуретке. Не смей так в постель залазить!

- Я на полу лягу.

- Я те лягу!

Федор, бурча, долго оттирал стопы от въевшейся пыли и крошек.

- Дочка Вороновых не появлялась? - как бы между прочим спросила мать.

- Нет, а что? - спросил мальчик, почувствовав в вопросе подвох. Он стал листать книгу, на белых листиках которой черные буковки бежали ровно-ровно друг за другом, как муравьи. У них где-то должна быть своя норка. Надо же, по ним можно было читать стихи!