Гравитация (СИ)

Глава 12

Если можно собрать воедино усталость от несколько бессонных ночей, острый взгляд слегка покрасневших глаз, похожий на ощущение метки от прицела снайпера и добавить к этому совсем немного от женщины в деловом костюме, то именно так получалась Анна Тагамуто. Она сидела расслабленно и непринужденно, но в каждую минуту была готова превратиться в бойца, готового отражать нападение. Единственное сравнение, приходившее в голову при виде нее, было — текучая, меняющая форму ртуть. Мы сидели в небольшом кафе, куда она пришла, согласившись на мою просьбу встретиться в месте, которое могло быть хорошо просматриваемо и, с другой стороны, не позволяло никому незаметно наблюдать за нами.

— Значит, Вы полагаете, что знаете, кем является Художник, — Тагамуто выглядела вполне доброжелательно, но это не могло ввести меня в заблуждение. Она была настороже, но я не могла не понять ее. Когда я позвонила и попросила связать меня с тем, кто ведет дело по серии последних убийств, подозрительность источал даже телефон полиции. Они не могли выйти на убийцу, «Художника» — так называли его полицейские вслед за прессой. А тут им звонят и говорят о нём. Нечего сказать, прямо в точку и вовремя.

Я кивнула.

— У Вас имеются какие-то сведения о нём? — Тагамуто ободряюще улыбнулась мне, считая, что я боюсь говорить. Я не боялась, я не знала — как правильно рассказать обо всем. — Вы можете доверять мне, — подтвердила она мои подозрения о ее мыслях.

— Тогда Вам придется просто поверить мне, — предупредила я.

Когда я закончила, умолчав о половине деталей, казавшихся лишними или слишком личными, лицо Тагамуто было непроницаемо как камень. Она не улыбалась, ее глаза оценивали меня как два детектора. И я не знала — поверила ли она в ту абсурдную историю, которую я ей изложила.

После недолгого молчания она положила перед собой обе руки, сцепив их в замок, и заговорила:

— Вы считаете, что мужчина, которого знаете несколько месяцев, является тем самым серийным убийцей, которого мы разыскиваем. В таком случае я могу предположить два варианта — либо он делает Вас соучастницей, либо Вы можете находиться в опасности. То, что Вы описали, очень сильно похоже на психологический портрет, составленный нашим специалистом, потому я все же предполагаю, что Ваш знакомый может оказаться Художником.

— Есть небольшая проблема, — я кашлянула, — теперь он подозревает, что я знаю правду о нем. Поэтому я попросила о встрече именно здесь.

Тагамуто пристально смотрела на меня, и мне все меньше нравилось ее молчание.

— Мне придется взять Ваши показания, — она предупреждающе подняла руки, — разумеется, полностью обезопасив Вас, если всё подтвердится. Возможно даже, что Вам придется оказаться в программе защиты свидетелей.

— Я не хочу прятаться. Если он поймет, что я поделилась с Вами своими подозрениями, то ляжет на дно. А я хочу, чтобы Вы поймали его.

Я абсолютно не разбиралась в тонкостях дел следствия, но интуитивно понимала — это правильное решение. Тагамуто вновь молчала, обдумывая все. Я видела, что она готова рассматривать любые варианты, чтобы поймать не дающегося в руки полиции убийцу.

— Думаю, что это будет лучше, — наконец согласилась она, — но Вы никоим образом не должны провоцировать его. Я обеспечу Вашу безопасность, а Вы поможете мне поймать его.

Я кивнула. Ради поимки своей цели Тагамуто рассмотрит любые варианты охоты, даже с участием живца в человеческом обличии. Жестоко, но выбирать не приходилось.

Я уже уходила, когда Тагамуто остановила меня вопросом:

— Насколько вы с ним близки?

До сих пор я никогда не осознавала того, что отношение Гаспара было исключающим более близкий интерес. Забота — да. Внимание — да. Остальное выпадало. Что удивительно, я поняла, что это меня даже немного задевает. Проклятая часть натуры, склонная всегда искать подтверждение своей привлекательности, явно была сейчас некстати. Я пожала плечами, глядя на Тагамуто.

— Мы не близки.

— Понятно, — Анна была явно не удовлетворена ответом, но не могла же я врать, чтобы создать другую реальность, более подходящую под ее ожидания.

Если Гаспар появится, веди себя как обычно, не показывая настороженности или намеренно избегая его. Вот такие инструкции дала мне Тагамуто, но я все-таки рассчитывала на что-то более определенное.

По счастливому стечению обстоятельств мне даже не приходилось применять инструкции в деле, так как я находилась в одиночестве, и компанию мне составляли мои мысли и тишина дома. Уже неделю Гаспар оставлял вежливые сообщения, которые рассказывали мне его неторопливым голосом о том, что происходит вокруг. О ночных огнях на площади, о скульптурах, украшающих стены средневекового собора. О том, как блюдо, которое готовят в двух районах города абсолютно одинаково, подается при этом под разными названиями. Гаспар вел себя так, словно не находится в поездке за несколько тысяч миль, а стоит рядом, рассказывая о том, что привлекло его взгляд.

Хотелось бы мне не думать о нем, но это было сложно. Привычка всегда видеть его, ощущать его присутствие, пускай даже неискреннее участие, стала самым сложным препятствием. Он врос в мою жизнь, во все ее части, и куда я не смотрела, всюду натыкалась на него. Позволив Гаспару стать больше, чем случайным знакомым, позволив ему проявлять внимание, заботу, я попала в мягкий, но цепкий капкан. Сейчас было слишком поздно разбираться и анализировать, слишком уж было очевидно то, что в какой-то момент жизнь разделилась на куски с Гаспаром и без него. Та часть, где я была одна, походила на нарисованный комикс, ненатуральный, неживой, лишенный красок. И сама я в нём была сломанным роботом, запрограммированным доказывать всему миру, что могу идти против всех и шагать в одиночестве, волоча ноги и теряя детали. А там, где был Гаспар, мир оставался настоящим. Цельным. И всегда дающим мне крепкую веру в то, что в любой момент, если споткнешься, тебя подхватят и помогут устоять.

Теперь оказывалось, что каким-то неведомым образом всё перевернулось наоборот. Правда стала выглядеть ложью, а ложь — правдой.

И это еще больше распаляло бессильную злобу, которая полыхала как хороший столб пожара.

В конце недели мне позвонила Тагамуто и предложила встретиться. Мы снова сидели в кафе, на этот раз в другом месте, и всё это могло бы выглядеть смешной игрой в шпионов, но оно так не выглядело. Был вечер, и народу было достаточно много. Анне приходилось говорить достаточно громко, чтобы я ее могла услышать. Сегодня женщина была в спортивном костюме, словно вышла на пробежку, но только невнимательный наблюдатель мог не заметить того, что она опасна даже в таком мирном обличии.

— Мы проверяем информацию, но пока всё выглядит малоутешительно, — она отстраненно посмотрела на бутылку пива, стоящую перед ней, — ничего такого, что могло дать зацепок.

Я молчала. Этого и следовало ожидать, Гаспар должен был быть слишком осторожен, чтобы не оставить ни единого следа, ведущего к нему. Но он не совершенен, и всё равно где-то сделает ошибку.

— Это он, — я была в этом уверена, и мне было важно только одно — Тагамуто должна найти эту ошибку в его поступках.

— Вы понимаете, что мы не можем просто так предъявить обвинение человеку, без улик, без подтверждений?

— А те убийства? Должно быть что-то, что объединяет их, ведь полиция сама признает, что их совершил один человек, — я не собиралась сдаваться. Тагамуто сжала рот в тонкую линию, явно не одобряя мою яростную речь.

— Вы хотите, чтобы я пришла и потребовала ордер на арест человека без доказательств? Вы знаете, что у него есть алиби в виде ряда встреч, — она осеклась на мгновение, — и лиц, которые могут подтвердить то, что были с ним?

Я криво ухмыльнулась, вспоминая рыжеволосую женщину. Не моё дело — моральный облик Гаспара, но Анна, по всей видимости, сочла, что меня это может как-то задеть.