Дом, который построил Майк

Хорошие они все, в большинстве своём, ребята, удивительной судьбы люди.

Убийцы, правда.

И не понятно, кого из нас посадили, или меня за переход границы, или их за ограбления да убийства. Решетка-то, она с обеих сторон одинакова.

Да и я по роте не тоскую.

А Зоны в ту пору середины восьмидесятых росли как грибы. Центральная печать писала о резком падении уровня преступности среди населения Страны Советов, а наши Петровы да Сидоровы изо дня в день трудились, не покладая рук над строительством новых Исправительно-Трудовых Колоний для вновь и вновь прибывающих себе подобных. Рота наша конвойная превратилась сначала в батальон, повысив звание командира роты от капитана до майора, затем в полк - до полковника. А к моменту моей счастливой демобилизации шли уже разговоры о новой конвойной дивизии (до генерала).

Дармовых рабочих рук великой Стране Советов для проведения в жизнь великих начинаний Партии и Правительства явно не стало хватать.

Я как-то из пьяной и блядской (сорри) самоволки в роту возвращался, смотрю, бабка старая с двумя огромными баулами стоит, через дорогу перейти боится. Я котомки ее прихватил, спрашиваю:

- Куда тебе, старая?

- Да в зону, к сыну. Ему 41. Он у меня за убийство 15 лет отсидел. Недавно вроде вышел, и за новое загремел. Еще 15 заработал. Он у меня добрый, душевный. А вот тот, что дома остался, дык тот изве-е-ерг.

ПЕКИН

Примерно через двенадцать с половиной минут добрые и душевные корейские братья вернулись. Тот, что слева поправил значок Вождя и Учителя на лацкане, протянул паспорт с визой и потрепал меня за дряблую щеку молодого алкоголика. Тот, что слева - Петру. Потрепал его за дряблое ухо молодого алкоголика.

Взяли нас под белые, дрожащие, студенческие, комсомольские, непокусанные локоточки и быстрым шагом повели к тяжёлой двери, к выходу наружу в коммунизм с капиталистическим путём в лице города героя Пекина, Земля, Солнечная Система, Млечный Путь.

Выставили.

Китайские товарищи у дверей перехватили эстафету поколений и не менее быстрым шагом донесли нас до черного воронка. Черный воронок перехватил эстафету по солнечным улицам солнечного Пекина и докатил нас (долго, кстати, катил) вместо железнодорожного вокзала до небольшого аэродрома, очень похожего на аэродром бывшей военной базы. Небольшой четырехместный, двухмоторный самолет, очень похожий на штурмовик конструктора Серёги Ильюшина Ил-2 времен Великой Отечественной Войны с большим Северокорейским флагом на хвосте, с большими красными иероглифами на фюзеляже и маленьким переводом к ним на английском языке - "Эр Корея" ожидал нас на разбитом бетоне взлетной полосы.

Две низкорослых девицы-сестрицы мэйд ин Пхеньян с черными завитыми волосёшками под пухлыми кепками цвета хаки по-доброму улыбались около трапа и деловито представились на неплохом русском языке. Та, что слева сказала мне: "Я твой товарищ с сегодня и гид, мой имя Кин Чо!" Та, что справа, поправив значок Руководителя на крепкой груди, выкрикнула по-пионерски Петюне: "А я твой гид и товарищ, мой имя Кин Ху"!

Кин Чо продолжила не менее пионерским голосом: "Садитесь на этот в самолет и полетели на Народную Республику Корея! Без нашего разрешения из самолета и на улицах не ходить. А то неправильно будет".

Нам комсомольцам ничего уже больше не хотелось, кроме как залить горящую магнитку пивцом, или выпученные глаза с больной головой рюмкой водки Столичная. О пиве и помышлять не можно было, хотя Петя и спросил осторожно у пионерок при взлете: "А не можно ли пивка, сестрички, чтобы ухи не закладывало"? На что получил настолько испепеляюще-недоумевающий взгляд, что энергетическое поле вокруг самолета заколебалось, а голова у нас заболела еще шибче.

Ил-2, тяжело поднявшись в воздух, потянулся в сторону восходящего солнышка, в сторону города-героя на реке Тэгонганг Пхеньян.

Через десять минут нормального полёта Петр толкнул меня локтем и тихонько шепнул:

- Мишель, я больше не могу. Давай-ка, мы с тобой одну бутылочку подарошную уговорим. Одной Ему более чем сполна будет. А то ведь придется меня этим же самолетом обратно в Пекин тащить грузом 200. У меня уже, по-моему, в темечке дырка образовалась, и магма из неё прёт.

- Ну, давай, только доставай свою, а мою Командиру подарим. Девчонок, наверное, придется угощать. Или определимся, пьем весело или с женщинами?

- Да какие дела! Мне лично ста пятидесяти вполне хватит очухаться.

Петро полез в рюкзак под пристальные взгляды экскурсоводов-политпросветителей. Долго там шарил дрожащей рукой и вдруг, изменившимся из белого в зелёное ртом, шепотом произнес: "Не-е-ту, блядь, экскъюз май фрэнч!".

Я бросился к своей котомке и истошно её проверил на наличие напитка. "Есть! А твой наверное, эти суки, пень-тань хуаньдани из посольства при обыске попёрли".

Петя тоскливо смотрел на меня, как оглоблей побитая лань, с выпуклыми, красивыми, красными глазами. Естессно даже и мысли не могло быть, чтобы вскрыть и выпить второй подарок. Можно было б еще что-то придумать, если бутылка завертывалась пробкой, немного ее отогнуть, открыть, а потом разбавить водицей. Но с бескозыркой на бутылке нельзя сделать ничего. Бескозырки делаются для единоразового пользования.

Вот, кстати, Петро, еще одна из причин русского беспробудного пьянства. Если уж купил - выпей до конца. Если уж похмеляешься - то целой бутылкой. Вот так и споили народ, сволочи массоны. На пробках экономили. У них то там, "наверху", пробки всегда закручивающиеся были. Выпил, посмаковал, и завтра на опохмелку оставил. Так как если и есть на свете эликсир трезвости, то он на спирту.

Я сказал Петюне, что давай, потерпим до гостиницы, там, в кафе наверняка что-то есть, или может в так называемом мини-баре. Я слышал про все эти заграничные штучки с бесплатными холодильниками в гостиницах международного масштаба.

Брателло Петро смирился с тяжёлой участью своего усталого тела и замер до самого прилета в международный, из трёх самолетов и строгого режима, аэропорт города-героя Пхеньян, Северная Корея, Земля, Солнечная Система.

КОМСОМОЛЬСК-НА-АМУРЕ

Из зоны строгого режима ИТК-7 города-героя Комсомольска-на-Амуре в свое время произошла, кстати, или не кстати говоря, попытка побега, которая вошла в историю побегов из тюрем всей нашей криминальной Земли.

В 1952 году, в сентябре седьмого, темной ноченькой, зону, попросту ГУЛАГ, попытался покинуть Николай Иванович Кострюк, бывший полотёр конструктора самых эффективных в то время в мире боевых самолетов-истребителей товарища Ильюшина Сергея Владимировича.

Николай Иванович сконструировал самодельный вертолет, на основе двигателя двух трофейных японских бензопил. Почему двух, потому что Николай, сам того не подозревая, стал первооткрывателем в системе вертолетостроения. В первое опробование летательного аппарата, когда использовалась только одна бензопила, лопасти винта, выточенные на деревообрабатывающем станке, стали закручивать сухое тело полотера по курсу движения винта работающей бензопилы. Полет не удался, так же как в свое время не удался полет первого реактивного истребителя у Ильюшина. За что и первый (полотер) и второй (конструктор), как раз, и оказались в местах не столь отдаленных.

Николай придумал самое простое и надежное решение в сложившейся ситуации. Он соединил два двигателя, но первый крутил лопасти по часовой стрелке, тогда как второй - против. Тяга увеличивалась, сухое тело, не знавшее вот уже восемь лет вкусной и здоровой пищи, не то, что тело начальника лагеря, могло продолжать движение вверх и вперед.

Лопасти пропеллера предназначались для парада ДОСААФовцев в день Советского Самолетостроения, или что-то в этом роде, в Комсомольске. Лопасти были очень легкие, прочные и почти невесомые. Лопасти должны были крутиться в сильных руках девушек, тех самых, которые в День Советского Моряка крутили в своих сильных руках весла, а темными ноченьками - крепких парней-комсомольцев из зон специального комсомольского режима. Упражнения с веслами и винтами мало чем отличались друг от друга, только что скорость вращения винтов перед собой должна быть шибче. Как будто бы девушки с лопастями должны вот-вот взлететь над Площадью Героев Комсомольцев. На зоне винты вытачивали из сухой пихты по специальному заданию Облисполкома Амурской Области для всенародного гуляния.