Песок из калифорнии (СИ)

В Питере был Сайгон, в Москве Джанг -аксиома, как и всякая аксиома не требующая доказательств и посвященным все этим сказано, Дядя Вась уселся на мокрую землю, прямо на прошлогодние листья и нынешний мусор, прижался худой спиной к бетонному забору...Здесь и прошла юность...Пролетела...Здесь и в аналогичных местах, как писал горе-профессор Лиссовский - в дыму наркокурения и ничегонеделании...

Все так и было...Поломали гады, поломали, поломали гады, юность мою...Может зря он это путешествие по миражам затеял, может зря это он сердце свое рвет экскурсией в прошлое, может ни к чему все это да и ни кому не надо...Сильней закапал дождик, капли побежали по заросшему лицу, путаясь в бороде и усах, и так захотелось завыть!.. Закрыв глаза и подтянув острые колени к лицу, Дядя Вась замотал хайрами по сторонам - а-а-а-а-а-а...

Голые кусты, мусор под ними разноцветными поганками, местами вылезла зеленая трава...Не поймешь - то ли осень на душе, то ли весна на дворе...Пить больше не хотелось. У него так часто бывало, за это и любили его френды...За это и за все остальное...Раз и отрезало и хоть один в компании трезвый...А-а-а-а-а-а, помотал он снова башкой, где те компании, где те френды и герлы, где?! Ритка, последняя любовь, отчалила с новым мужем в... Ни одной морды за весь безник не встретил, ни одного приличного, фейса...Одни спортсмены в косухах да новье в штанах с люрексом... Не с кем поговорить интеллигентно под банкой об экзистенциональном эксперименте перестройки или травянно-тележной теории о возникновении мира...Мы есть дыхание бога, выдохнутое после затяжки косяком...Сейчас бы пыхнуть...

Все поломано, закрыто, исчезло с лица земли, лик Москвы изменен до неузнаваемости, родных людей ближе, чем в Западной Европе нет, как дальше жить - ума не приложу... Нужно еще разок забежать на Гоголя, символ нерушимости, хоть с Гоголями ни чего не придумали уделать, капиталюги...

Гоголь стоял, как всегда, памятником самому себе. По его непокрытой голове били крупные капли дождя. Дядя Вась сидел нахохлившись на мокрой скамейке и неуклонно трезвел. Дождь, как вытрезвитель мечтателей и пьяниц...На всем бульваре, в пределах ограниченной непогодой видимости, их было всего двое - Гоголь и он. Капли перерастали в струи, затем струи повисли сплошной завесой, по телу текло, как в душе, весь прикид напоминал раскисшую кучу тряпья возле помойки, Дядя Вась казалось, потерял какие-либо точки опоры, казалось еще немного, еще чуть-чуть и он просто растечется под тяжестью намокших шмоток.

На нем не было ни одной сухой нитки, хайр повис сосульками, обнажив неправильной формы череп, с многочисленными выпуклостями, шишками и какими-то вмятинами, усы и борода казались приклеенными пьяным гримером, клеша противно облегали ноги, которые до безобразия были худы...В шузах не хлюпало, так как в озерах не хлюпает... Почему-то расхотелось дальше жить... Может кинутся как-нибудь, лениво шевельнулось в мокрых мозгах, но что-либо предпринимать было лень...

Вот и погулял по прошлому, вот и устроил праздничек души, вот и справил безник, правильно все бумагомараки чуть что твердят - в Лету дважды не войдешь...Аж блевать охота, с такого безничка... Может головой ударится о Гоголя, так жалко, памятник жалко, весь в крови будет и мозгах...

Что же произошло все-таки с нашим героем-антигероем, Дядей Вась? А что же с ним может произойти в стране, твердо вставшей на путь новых экономических отношений? Ведь Родина хорошеет на глазах, изменения и позитивные реформы мелькают ежесекундно, и еже ли субъект, обладающий обыкновенным желанием и силой воли, захочет, так он же горы свернет! В стране есть с кого делать жизнь, пускай пророков немного, зато героев хватает! ежеминутно в Москве образовываются частные предприятия с туманным первоначальным капиталом, ежечасно выходят в печати книги маститых авторов об (смотри выше про капитал), ежедневно создаются шедевры отечественного кинематографа, на ту же тему, еженедельно проводятся с большой помпой различнейшие презентации... Устанешь перечислять достижения Родины...А тут какие-то рассуждения, рефлексия, да такие мелкие и на пустом месте, что впору заниматься ими психиатру, а не автору в купе с читателями. Тем более герой-не герой не раз там бывал, где от рефлексии лечат, от самокопания... Да и что ему самокопатся - в прошлом одна лишь грязь! беспорядочные половые связи, наркомания и алкоголизм, плюс бродяжничество, тунеядство и попрошайничество... Дерева не посадил, сына не вырастил, дом не построил... Учение не создал, учеников растерял, на крест не попал... Не может герой жить на Родине, пусть не живет. И должен автор наконец-то поставить точку, во всей этой затянувшейся истории. Пора.

Форпост нарождающейся новой России, Шереметьево-2, был полон скипающей в даль публики, естественно, прибывали и сюда, но в аэропорту не задерживались, а исчезали за горизонтом, где светились огни ночной Москвы.

В зале ожидания, под щелкающим табло, не было места для падения яблока... Свободных мест для ожидания тоже не было. Стоял ровный гул, похожий на прибой крымского моря перед штормом, изредка прерываемый особо крупными всплесками-криками.

Дядя Вась с размаху шлепнулся возле длинного ряда занятых сидений, шлепнулся прямо на пол, чуть чавкнув мокрыми джинсами. Сидевшая с краю, девушка грузинско-еврейских очертаний лица испуганно встрепенулась неожиданному соседу, столь не посредственно захватившего кусок жизненного пространства, девушка трогательно прижимала к симпатичным грудям сумку, видимо со всеми своими документами, столь трогательно, что хотелось сразу ее полюбить...

-Куда лыжи навострили, мадмуазель? -

тактично-интеллигентно поинтересовался дядя Вась у соседки, стараясь привести в относительный порядок спутанные и слипшиеся хайра. Та нервно хихикнула:

-На Родину предков...

-Искренне завидую... Я туда собираюсь лет двадцать и ни как добраться не могу. А жаль...

-Что же вам мешает? -

слегка заинтересовалась девушка, прекрасно понимая - в связи с цейтнотом времени на кадрешь не похоже, просто болит душа у мокрого человека, вон и запах спиртного есть...

-Многое. Лень, отсутствие силы воли, денег, менталитет поганый... Если бы вот вы ваяли меня да спрятали хотя бы в сумку...

-Я то с радостью, но вы сильно большой, -

засмеялась радостно девушка, открыв рот с прелестными зубами.

-Я то с радостью, но вы туда не поместитесь... Вы художник?

-Я?! Да, наверно художник...Художник, собственной жизни, от слова "худо", плюс скульптор-новатор, работающий по-какому-то-там-методу, видали на бывшем ВДНХа двух разнополых болванов, с серпом и молотом, так-то мое творчество...

-А я думала Мухиной, -

решила блеснуть эрудицией собеседница с прелестными зубами, но Дядя Вась уже потерял к ней интерес:

-Может быть и Мухиной, я не помню...

Вокруг гудел-шумел ночной аэропорт, все куда-то хотели улететь, багаж был отправлен вперед, только ожидалась команда к посадка...За стеклами вновь заплакало небо, оно видимо жалело своих сыновей и дочерей, бросающих его и желающих осесть под другим, более ярким и голубым...Над Канадой, над Канадой небо синее такое, меж берез дожди косые...

-А у вас глаза печальные, -

первая и вновь начала девушка, блистая на этот раз наблюдательностью. Он зевнул:

-Просто в них тоска всего народа.

-Так вы тоже...еврей?! -

с придыханием и радостью узнавания тайны, так как не придала сразу серьезного значение словам мокрого собеседника о земле предков, шепнула негромко отъезжающая на историческую Родину.

-Да нет, я хипарь... Тоска волосатого народца.. Все скипнули, а я идиот... Знаете такой анекдот?..

-Знаю, -

равнодушно ответила мгновенно почему-то потерявшая к нему интерес девушка и прислушалась к невнятице, несущейся с потолка.

-Мой рейс. Прощайте.

Речь стала отрывистой и решительной, как у...хер знает как у кого...