Колесо времени

— Ты отзовешь деньги! Слышишь, ты немедленно отзовешь деньги! — С каждым словом на него обрушивался удар — по голове, животу, груди, ногам. Антонио жмурился, стонал, кусал губы и... истерически смеялся. Его веселила эта бессмысленная злоба, эта глупая беспомощность. От боли сводило мышцы, перед глазами плыли круги, а в ушах все громче и громче начинало гудеть. Стул, к которому его привязали, опрокинулся и он больно ударился затылком о каменный пол. В следующую секунду кто-то засадил ему ногой по челюсти.

Твою мать, — подумал он, сплевывая выбитый зуб.

— Погодите, — приказал Фридман.

Антонио краем сознания понял, что мужчина был в камере не один. Он тряхнул головой, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающемся пятне.

— У меня есть другая хорошая идея, — сел перед ним на корточки Фридман, кончиком ногтя скидывая с брюк прилипшие пылинки. — Вы же, синьор Гарсиа, один из самых богатых латиноамериканских идальго, да? А как вы думаете, сколько будет стоить жизнь одного вашего очень хорошего знакомого?

Антонио закрыл глаза и беззвучно выдохнул. Ни один мускул не дрогнул у него на лице, но его начинало трясти.

— Сначала я подумал о вашей прекрасной женщине, — продолжал Фридман, — Но она так далеко. И потом… У вас оказывается есть кое-кто намного ближе, не правда ли? — мерзко улыбнулся он.

Антонио изо всех сил старался выровнять дыхание. Он ненавидел терять контроль.

— Вы хотите, чтобы я дал вам время подумать? — ласково ворковал Фридман. — Ну что же, извольте. Только я хочу вас сразу предупредить, синьор Гарсиа, чем дольше вы будете думать, тем больше развлечений придумают мои ребята с вашим голубком. — Он усмехнулся. — У него сегодня будет очень жаркая ночь.

Антонио рефлекторно дернулся в отчаянной попытке освободиться.

— Кажется, я попал в точку! — довольно улыбаясь, поднялся Фридман.

— Поверь, уже очень скоро ты будешь горько жалеть…— шипел сквозь разбитые губы Антонио, — что твоя мать не сдохла еще до того, как ты родился!

Острая боль прошила затылок и темнота обрушилась на него.

24

— Том! — воскликнул Антонио, распахнув глаза, и тут же застонал от пульсирующей в голове пронзительной боли. Губы были покрыты коркой запекшейся крови. Все тело ныло, при малейшем движении напоминая о своем существовании. Он помассировал виски. Стало гораздо хуже. Один глаз заплыл и плохо видел. Второй вроде бы моргал нормально. Антонио стиснул зубы и постепенно переместил отчаянно болящее тело в вертикальное положение. С одной стороны очень болела грудь — сломаны ребра? Ничего, бывало и хуже, главное развязали. Память возвращалась гораздо медленнее подвижности. Том... Он заставил себя проглотить подкативший к горлу колючий комок паники и постарался рассуждать логически. В Управлении Тома не тронут. Это, по крайней мере, неразумно. Возвращается Том поздно... Фридман блефовал. Точно блефовал. Он не знал наверняка, в каких они отношениях, и блефовал. А если нет? Как назло в отчаянно болящую голову тут же полезли всякие непотребные подробности с участием Тома и головорезов Фридмана. Антонио обхватил голову руками и постарался не завыть. Нет, он не посмеет его тронуть. Потому что тогда... Тогда... Кровь от гнева закипала в венах. С трудом встал и добрался до двери — закрыто. Пнул ее, треснул по ней кулаком и закричал. Не посмеет. Не тронет! Нет! Нет! Нет! Он блефовал. Блефовал...

Нет ничего хуже неизвестности. Нет ничего хуже бездействия. Хотелось позвонить. Всего один звонок, и самое позднее через час Фридмана повесят за яйца на Бранденбургских воротах. Только сначала... Мысленно он отомстил ему много раз. Фантазия подкидывала то одну пытку, то другую. Ему было наплевать и на свое разбитое лицо, и на переломанные ребра, главное, чтобы... Нет, это все блеф. Чистой воды блеф, не иначе.

Антонио сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и обдумывал план побега. Драться он умел, хоть и не любил, и всегда предпочитал решать вопросы при помощи оружия — так быстрее и надежнее. Сейчас оружия при нем не было, зато были крепкие руки и злость. При не очень большом численном преимуществе противника, шансы вырваться все-таки были. Впрочем... Антонио хищно прищурился... В бою ведь побеждает не тот, у кого численный перевес, а тот, кто умнее. Значит, надо думать на шаг вперед и работать на опережение, тогда все получится. Замок лязгнул и дверь открылась. Антонио все так же неподвижно сидел у стены, прислонившись к ней спиной. Сначала в помещение вошел высокий мордоворот, окинул взглядом пленника, оценил обстановку, только после этого появился Фридман и еще один охранник. Это, видимо, и есть те люди, которые его избили несколькими часами раньше.

— Синьор Гарсиа, отлично выглядите, — сиял белозубой улыбкой Джон.

— А у вас синяки под глазами, — хриплым голосом отозвался Антонио. — Плохо спали?

— Ну так что там с моими деньгами? — поинтересовался Фридман, пропустив сомнительный комплимент мимо ушей.

Антонио с огромным трудом поднялся и посмотрел на него сверху вниз.

— Не помню, когда вы назначали меня своей личной экономкой.

Он то и дело прикрывал глаза от блуждающей по телу боли и придерживался рукой за стену, чтобы не упасть. Главное, чтобы Фридман понял, что он слишком слаб, его не надо бояться, и подошел поближе. Фридман или один из его охранников. Лучше Фридман. У них хоть и разные весовые категории, но вряд ли плотный мужчина будет настолько проворным, чтобы успеть оказать достойное сопротивление. Антонио пошатнулся и привалился плечом к стене.

— К чему этот сарказм? Вы же знаете цену вашего глупого упрямства.

Фридман кинул в него какую-то грязную тряпку. Антонио едва успел подхватить.

— Узнаете?

Он развернул ее, и пол под ногами провалился — разорванная и окровавленная футболка Тома. Она была на нем утром. Он завтракал в ней... Антонио тщетно пытался собрать волю в кулак и совладать с бешено несущимся по венам, словно скоростной поезд по расхлябанным рельсам, пульсом. Руки предательски затряслись.

— А это чтобы, так сказать, сомнений не возникало. — Фридман достал из кармана черно-белую распечатку и продемонстрировал ее пленнику. На ней Том с завернутыми за спину руками, был прижат коленом к каменному грязному полу. Антонио заметил и ссадины на лице, и то, что он голый. По крайней мере, по пояс. Он подслеповато прищурился и чуть наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть нечеткий снимок. Фридман ухмыльнулся и сделал шаг ему навстречу, поднося бумагу ближе к носу. Рокировку сил Антонио произвел настолько стремительно, что оба охранника ничего не успели понять. Одним мощным резким движением он ухватил Фридмана за руку и дернул на себя, второй рукой с силой зажимая его шею, а первой выхватывая пистолет из кобуры под мышкой. Еще секунда — и ближайший к Антонио охранник как подкошенный рухнул на пол. Звук выстрела, отразившись от стен, заметался по подвалу.

— Брось оружие! — приказал второй, направив ствол на Антонио.

Антонио лишь приставил дуло к голове Фридмана.

— Не думаю, что это действительно хорошая идея, — ответил спокойно. — Я такой сегодня нервный, могу и на курок нажать случайно.

Они стояли друг напротив друга. Антонио быстро просчитывал варианты — выстрелить первым и убрать охранника, а если тот его опередит и попадет в Фридмана, как тогда найти Тома?

— Билл! — раздался предупреждающий крик.

Он нажал на курок. В следующее мгновение что-то ударило в плечо, оттолкнув к стене вместе с Джоном. Тело мужчины как-то обмякло, повисло у него на локте. От дверей к нему со всех ног кинулся Том. В застегнутой наспех на голое тело рубашке.

— Том, — облегченно выдохнул Антонио, позволяя тяжелому телу свалиться к его ногам. — Ты... — Он схватил обеими руками его за плечи, заглянул в глаза.

— Как они тебя... — с болью произнес тот, осматривая разбитое лицо.

— Ты? — слова застревали в горле.

— Нормально. — Он продемонстрировал ему рану на виске. — Приложили, суки, о стену сильно.