Лысая (СИ)

«Почему… я вообще туда бегу?!»

Мимо проносились люди, в лёгких кололо тяжёлой болью — бегать Марья не очень любила и не очень умела — вся спина вспотела, однако она не остановилась, пока не добежала до станции. Быстро скользнула по терминалу пропуском, шмыгнув сквозь турникеты настолько быстро, что они громко схлопнулись за её спиной, и даже охранник сунулся вперёд (заметила краем глаза), но Марья уже слетела вниз по эскалатору, минуя стоящих на ступенях людей. Только лишь на половине она осознала, что перепутала проходы, и ступени под её ногами едут противоположно её движению — вверх. Смутилась, почувствовав себя очень глупо, но не остановилась (потому что было бы глупо разворачиваться и ехать назад), и почти что вприпрыжку добежала до конца эскалатора, при этом извинившись перед бабушкой в стеклянной кабинке, глядящей на неё как на чокнутую.

Парень до сих пор был тут: ему в очередной раз отказали.

Только теперь запыхавшаяся и вспотевшая Марья поняла, что не сможет ничего ему сделать.

И вновь останавливаться было поздно. Она двинулась вперёд, едва передвигая ноги и не понимая, что будет делать. Всё, что ей было нужно — это забрать украденный у Юли планшет, пускай даже силой.

Подойдя, она тронула парня по плечу куртки. Тот обернулся, взглянул вопросительно.

— Ты украл его, — тяжело дыша, сказала Марья, показавна планшет. — Я знаю, что украл. Отдай, пожалуйста.

— С какого это?! — изумился парень, отшатнувшись. — Тихо спиздил и ушёл — называется «нашёл», так что отвали! Ничего не знаю!

— Так ты всё-таки украл его!..

— Иди куда шла, а то въебу!

Марья почувствовала, как к горлу от отчаяния и обиды (а может — от долгого бега) подступает ком, а потому бросилась на парня с криком:

— Да я сама тебе!..

— Маш, ты чего?! — сзади к ней подбежала запыхавшаяся Юля. И как так быстро успела, неужели, тоже бежала? — Маш…

— Это он… — пропыхтела Марья, пытаясь дотянуться до планшета, который парень упрямо оттягивал назад на вытянутой руке.

— Да отвали ты!

— Это ведь и правда мой планшет! — изумилась Юля. — Там даже наклейка сзади такая же!

— Да отъебитесь вы уже!!! — закричал парень, вырываясь из рук Марьи. На них уже подозрительно поглядывали окружающие люди, одни только охранники возле эскалаторов ничего не замечали.

— Просто отдай мой планшет, — сказала Юля.

Парень отступал назад, прижимая планшет к груди обеими руками.

— На хер пошла, я сказал! Валите отсюда! Продаю что хочу!..

Марья вскинула руку вперёд:

— СТОЙ!!!

Нога пятившегося парня не встретила под собой опоры: он сам не заметил, как подошёл к краю платформы.

Раскрыв рот, он замахал руками, выронив планшет: выпав, тот рухнул вниз между рельсами. Марья ринулась вперёд, схватила вора за плечи и резко потянула на себя изо всех сил. Покачнувшись, он рухнул прямо на неё, придавив её к полу, при этом коленом стукнулся о край платформы и поспешно убрал ногу.

— Ты ёбнутая!!! — почти что со слезами завопил он на Марью. — Я чуть не сдох из-за тебя, ты знаешь, что там всё под напряжением?! Катись нахуй со своим планшетом, блять!!! — поднявшись на ноги, он хотел ещё что-то сказать, но на него наехала уже Юля.

— Ты понимаешь, что она тебе жизнь спасла?

— Да она ёбнутая в край, и ты такая же!!! — кажется, осознав, что он в меньшинстве, вор бросился бежать к эскалатору.

Проводив его взглядом, Юля наклонилась к сидящей на полу платформы Марье.

— Ты как, Маш? Всё хорошо? Не ушиблась?

— Цела… Вроде. Планшет твой… туда упал, — Марья кивнула в сторону рельс. — Спроси охранников, может, достанут…

— Ох-х, ну и чудо же ты… — удивлённо проговорила Юля, погладив её по макушке.

— Юль, планшет… Ты всё же сходи, а то поезд проедет и…

Они словили джек-пот: охранники, к которым подошла Юля, услышали, видимо, часть их разговора, а потому не дали вору зайти на эскалатор и остановили его для проверки документов. А когда Юля им всё объяснила, даже согласились достать с рельс планшет, пока не прибыл поезд. На всю эту суету Марья смотрела немного отстранённо, чувствуя, как пусто в голове после случившегося.

Благодарная Юля, планшет которой благополучно вернули, крепко обняла Марью.

— Маш, спасибо тебе большущее. Ты очень смелая.

…Всё произошедшее в метро нагрянуло на Марью гораздо позже, когда она уже успела прийти домой. Вспомнилось, как на неё кричал тот вор, как он чуть не упал на рельсы, а она его спасла, как кричал на неё, и с какой благодарностью смотрела Юля… Всё это одновременно всплыло в голове, так что, едва дойдя до комнаты, Марья рухнула на колени и отчаянно заревела — наверное, на всю квартиру. Всю её била дрожь, а слёзы текли почти что сами. Естественно, прибежала утешать её Аня, выслушала её сбивчивый рассказ и ещё долго говорила что-то успокаивающее, обнимая сестру.

— Ты и правда очень-очень смелая, Марьюш, — сказала она серьёзно, когда Марья почти успокоилась. – Даже если бы планшет не спасли, ты всё равно спасла человеку жизнь. Это очень дорогого стоит, каким бы этот человек ни был.

— Я не хотела, — всхлипнула Марья, повесив нос. — Оно как-то само.

— Не думай об этом, сестрёнка. Всё уже хорошо. Ты прекрасный человек, Марья, запомни это, ладно? И кстати, ты своей подруге-то позвонила?

— Н-нет… — Марья покачала головой. — Как-то… Не решилась.

— Ну так решайся, — Аня встала и улыбнулась. — Приготовить тебе яичницу? Могу и с чесноком, как ты любишь…

«Ты очень смелая, — звучали в Марьиной голове слова Юли и Ани. — Ты очень смелая, Марья».

За окном была почти что ночь. В комнате был выключен свет. Окружающий мрак разгоняло только синеватое свечение от экрана телефона.

«Тише, Марьицио, ведь ты должен быть отважным и храбрым», — произнесла она мысленно, нажав на кнопку вызова.

После череды длинных гудков раздалось несколько коротких: Пашка сбросила звонок.

3.

«Только не сейчас, Марья. Только не сейчас», — подумала Пашка, нажимая на кнопку сброса.

Телефон затих.

Едва ли Пашка могла объяснить самой себе, почему она сделала это. Но она точно знала, что для выяснения отношений нельзя находиться в таком состоянии, в каком она сейчас. Да, Илюшка помог ей немного развеяться, но, показывая ему, что всё в порядке, Пашка больше притворялась — а с Марьей притворяться было нельзя, только не с ней.

— Молодые люди, — в комнату заглянул отец. Обращался он, скорее всего, к мальчишкам, — извольте пройти на кухню, там стынет жареная картошка.

— Не, спасибо, я… — начал было Илюшка, но Бульбазавр толкнул его локтем, шепнув:

— Отказываться невежливо.

— А ты, Паш? — спросил папа, пропустив мальчишек мимо себя.

Лысая махнула рукой.

— Всем за столом всё равно места не хватит. Попозже поем.

— Если захочешь, присоединяйся к нам. Мы будем рады.

Он закрыл дверь.

Какое-то время полежав в комнате, охватываемой сумраком вечера, Пашка тяжело вздохнула. Поднялась, посмотрела на телефон, запоздало поняла, как здорово было бы снова услышать Марьин голос. Увидеть её, заглянуть в глаза, обнять, прикоснуться к пальцам, оставившим отпечатки на её снах.

Пашка чувствовала, что не сможет заговорить с ней. Но нужно было, чёрт возьми, исправить положение! Она схватила телефон и быстро напечатала сообщение:

«Я не могу говорить, но очень скучаю. У меня не лучшие времена, но я надеюсь, что с тобой всё хорошо. Ты даёшь мне надежду. Я обязательно позвоню тебе»

Не позволив напрягшимся пальцам ничего стереть, Пашка тут же нажала на кнопку «отправить», и СМС улетело, навсегда закрепившись в диалоге. Не сотрёшь, не исправишь, не перепишешь. Стало немного легче, хоть и осознание того, что она написала полную глупость, не заставило себя долго ждать. Пашка неслышно взвыла, спрятав лицо в согнутые колени. Что ещё значит это дурацкое «ты даёшь мне надежду»?!

Заурчал живот: Лысая почувствовала, что голодна. А с кухни предательски-вкусно тянуло жареной картошкой — Пашка её очень любила. Особенно, если мама добавляла в неё немного лука или специй, аромат был такой, что слюнки текли.