Когда я стану Солнцем

— Правда? — Я посмотрел на мальчика. Он широко улыбнулся и взял меня за руку.

— Пойдём, — произнёс он, — расскажу кое-что, пока ещё есть время.

Он шагнул обратно, и нога его прочно обосновалась на океанской поверхности. Я на секунду замер, но потом всё же сделал шаг следом и тоже встал на воду. Она меня надёжно держала. Мальчик повёл меня за собой, с нескрываемым интересом наблюдая за моей реакцией на прогулку по воде.

— Мы все — лепестки одного большого цветка — Солнца, — говорил он. — И наш единственный путь — это путь к Свету.

Некоторое время я шёл молча, глядя на огромную золотую звезду. Потом сказал:

— Уж не потому ли я глядел с тоской на небеса, на горящие звёзды, потому что чувствовал душой, этой самой частицей, что где-то там находится мой истинный дом? И не этим ли объясняется тот зов Космоса, что я так часто слышу?

Мальчик, улыбаясь, кивнул.

— Всё есть энергия, и человек тоже движим энергией, — сказал он. — И Солнце однажды зовёт всех нас обратно. Оттого и глядим мы с трепетом в ночное небо, ведь что там, если не тысячи солнц? Тысячи маяков, указывающих нам ориентир к дому. К истинному дому — Свету.

Наверху всё также разворачивалось колоссальное по масштабности и зрелищности отбытие к высотам.

— А кто тогда ты?.. — отважился спросить я.

— Я? — снова широко улыбнулся мальчик, словно получая от происходящего самое огромное удовольствие. — Я — тоже энергия. Энергия, порождённая тобой. Твоим сильным желанием понять своё предназначение во Вселенной.

— Значит, ты ненастоящий? Нереален?..

— Почему же? Я не менее реален, чем ты. Просто не всякая энергия подвластна человеческому глазу, вот и всё.

— Но почему тогда я вижу тебя?

— Потому что пришло время. Время всё узнать.

— Получается, я… я теперь тоже, как и они? — сказал я, указав на силуэты. — Энергия, отделившаяся от тела?

— Ты очень догадлив. Даже не знаю, что я здесь делаю, — посмеялся маленький Максим. — Они завершили свой путь на Земле и теперь летят обратно. Они отправляются домой.

Мы отошли от снежного берега довольно далеко и теперь, остановившись, глядели, как тысячи человеческих фигур, сияющих ярким ослепляющим светом, поднимались всё выше, оставляя после себя золотые полосы в атмосфере.

Меня пробирала дрожь. Получалось, всю свою жизнь я подсознательно мечтал вернуться к Солнцу. И эта мелодия, что так гармонично звучала здесь, она и являлась мелодией о том, что рано или поздно все мы возвращаемся домой. Да!.. Сквозь огромные пространства и долгое время, пронизывая ткань Вселенной, но… домой. Да, это его песнь. Песнь нашего Солнца. Без слов, где смысл и так понятен.

Мальчик продолжил вести меня за руку. Рядом с ним мне стало настолько легко и радостно, что даже хотелось смеяться. Внезапная окрылённость сознания, которая редко чувствуется в жизни. И я стал вспоминать. Вспоминать все свои годы, каждый яркий момент, вспомнил все неудачи — и внезапно мне стало ещё радостней. Мальчик неотрывно глядел на меня, и с его лица не сходила добрая дружеская улыбка.

— Здесь так хорошо, что мне впервые не хочется задавать никаких вопросов, — сказал я ему.

— Потому что ответов и нет, — звонко усмехнулся он. — Либо есть, но один — ответов не существует. Их не может быть. Всюду искать ответы — это побочный эффект человека. Его разум создан, чтобы от первого и до последнего вздоха пребывать в бесконечном поиске ответов, правд и истин. Но ни одна, пусть даже самая непреложная мысль не станет для него последней, конечной, финальной.

Некоторое время мы продолжали идти. Я, задумавшись, молчал.

— Но что мне делать теперь? — произнёс я, замедлив шаг. Мальчик остановился. — Ведь теперь я здесь, один из вас.

— А что бы ты хотел?

— Я… я хотел бы к ним. Хочу вместе с ними. Домой. К Солнцу.

— Считаешь, твой путь завершён? — Мальчик указал в сторону берега.

— Но ведь я уже здесь, с вами. Ведь главное — идти к Свету!

— Идти к Свету можно и там, — сказал он. — Идти к Свету — значит быть. Просто быть. Энергии нужно находить любые формы, чтобы существовать. Она не может стоять на месте. Она должна мчаться вперёд. Это её природа.

Маленький Максим вынул свою ручку из моей ладони, прошёл несколько шагов вперёд и развернулся. У него было то ласковое и доброе выражение лица, какое может быть только у очень близкого человека. Я не хотел с ним расставаться, но при этом почему-то чувствовал, что ещё немного, и он уйдет.

— Порой и десятков жизней мало, чтобы путь на Земле завершился, — произнёс он. И спустя несколько мгновений добавил:

— Пожалуй, здесь наши пути должны разойтись. А о ней не волнуйся. С ней всё будет хорошо.

Я недоумённо посмотрел на него.

— Что?..

Он ничего не ответил. В его искрящихся больших глазах по-прежнему отражалась естественность и доброта.

— Прощай, Максим, — улыбнулся он, махая мне своей ручонкой.

— Постой! — крикнул я. — А… а что мне нужно сказать напоследок?..

— «Сказать»? — засмеялся он и, внезапно засветившись, стал медленно, как те сотни золотых странников, подниматься над водой. — Разве здесь нужны слова, мой друг? Чувствуй! Просто чувствуй, и тогда тебе не пригодятся никакие слова!

И я почувствовал…

Почувствовал себя чем-то огромным и грандиозным. Что-то вошло в меня и встряхнуло изнутри. Как будто художник, трудившийся над картиной всю свою жизнь, наконец сделал последний штрих и со слезами счастья упал на колени перед собственным шедевром. Только в роли картины мне являлось само это удивительное Мгновение. Теперь я действительно ощутил себя завершённым. Всё так, как и должно быть, и этого не изменить. Это не зависит ни от меня, ни от кого бы то ни было ещё. Похоже, именно этого я интуитивно ждал всю свою жизнь. И это произошло.

И больше никаких вопросов.

Никаких ответов.

Ни-че-го.

Эпилог

…Мама рыдает на моей груди. Отец обнимает человека в белом халате.

Это всё, что я помню.

*

…Снова мама плачет. Отец сидит рядом и, глядя на меня, улыбается. «Привет» — говорит он, побритый, словно помолодевший, а у меня даже губами пошевелить не получается.

«Привет», — говорю я, а вместо этого лишь тишина и слезинка с правого глаза.

*

…Мне снятся её глаза. Живая и таинственная синева. Какие же они чистые, наполненные добротой и светом. Я мог бы смотреть в них до нескончаемости. Когда просыпаюсь, я хочу видеть их.

Но их почему-то нет.

*

…Мне очень хорошо. Настолько хорошо, что даже не понимаю причину. Просто осознаю это, и всё. Удивительное появление какого-то нового видения жизни.

Странно.

*

…Мне хочется знать, где я и почему все так радуются. Я бы тоже порадовался с ними. Возникает желание поблагодарить всех людей, кто здесь собрался, и просто повеселиться вместе с ними.

Зачем мне что-то ещё?

*

…Я наслаждаюсь своим дыханием. Ещё никогда мне не доставляло удовольствие просто дышать. Вдох… Выдох… Отточенный годами механизм моего тела. Оно живёт само по себе: когда я не думаю о дыхании, оно ведь не прекращается. А когда обращаю на это внимание, начинаю испытывать наслаждение. Стены помещения, которые различаются мной с трудом, кажутся наполненными такой Истиной и Счастьем, что хочется поблагодарить и их. Они ведь здесь, настоящие, реальные.

Спасибо им за эту реальность.

* * *

Сегодня последний день, поэтому нужно многое успеть. А если хочешь многое успеть, нужно проснуться как можно раньше. Затем умыться, заправить кровать, позавтракать, надеть в этот, обещающий быть жарким, день что-нибудь лёгкое, например, футболку и шорты, взъерошить примявшиеся за ночь волосы и выйти из квартиры. Шагнув из подъезда, ослепнуть на несколько секунд от ясного утра. Затем пойти к остановке, дождаться своего трамвая, сесть в его полупустой салон. Когда трамвай тронется и полетит по рельсам, взглянуть в окно и насладиться проплывающими видами. Через некоторое время выйти на нужной остановке. Дойти до дверей обсерватории, подняться на четвёртый этаж, зайти в астрономический зал. Пройтись рядом со знакомыми приборами, провести ладонью по гладкому корпусу большого красного телескопа…