Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»

– Это будет спокойная и достойная смерть, потому что мы умрем за родину, – равнодушно произнес Контатти. – Кажется, именно тут, в Риме, придумали этот столь убедительный девиз?

– Прекратите. И потом вы действительно уверены, что Рудинский поддастся на этот шантаж? А если откажется?

– Это была бы катастрофа для нас.

– А для Рудинского?

– Ничего. Возвратим ему девочку. – Он изобразил негодование. – Не хотите же вы, чтобы мы ее убили! – Но сразу спокойно добавил: – Как хорошо, что он этого не знает.

Вместо ответа Мерилен вскрикнула, потому что парень, неожиданно промчавшийся мимо их столика на мотоцикле, подхватил «дипломат» Контатти.

Классический прием щипачей. Никто не успел даже опомниться, так быстро это произошло. Когда кто-то вскочил, мотоцикл был уже далеко. Мерилен тоже поднялась, указывая на него.

– Эй! Держите вора! Держите его!

Контатти остановил ее, взяв за руку.

– Успокойтесь, – сказал он, улыбнувшись ей одной из своих чарующих улыбок.

– Но он же украл «дипломат»! У вас!

За соседним столиком с удивлением смотрели на Контатти, сохранявшего олимпийское спокойствие, не понимая его поведения.

Мотоциклист тем временем исчез в переулке, где парковка была запрещена.

– А ведь я предупреждала вас! – заметила Мерилен, не в силах успокоиться. – Это же смешно!

Контатти кротко произнес:

– Нужно уметь проигрывать.

– Очевидно, в «дипломате» не было ничего важного.

– Напротив, – ответил Контатти. – там были очень важные документы, имена агентов, планы действий, сверхсекретные доклады… – Он смиренно улыбнулся. – Меня уволят.

Мотоцикл на всей скорости помчался по переулку, но в это же время в конце его из-за угла появился «мерседес» Шабе. Щипач стал сигналить ему. Напрасно. Машина остановилась на перекрестке и перегородила дорогу. Щипач затормозил, но не смог избежать столкновения и рухнул на мостовую. Шабе быстро вышел из машины, подхватил «дипломат», рывком поднял щипача за шиворот и сунул его на переднее сиденье.

– Давай-ка сюда, Пиппо. Молодец, ничего не скажешь!

Парень был в шоке, лицо его заливала кровь. «Мерседес» мгновенно скрылся в лабиринте улочек старого Рима. Ведя машину, Шабе взглянул на вора, который все никак не мог прийти в себя, хватался за свое лицо и с испугом смотрел на окровавленные руки.

– Ну как, получше тебе, Пиппо? – И он так крепко двинул его, что тот ударился головой о стекло.

– Зачем воруешь у моих друзей?

Он схватил его за нос и стал выкручивать. Перепуганный парень, задыхаясь, замахал руками.

– Пусти… пусти меня…

– Куда тебя отвезти, Пиппо? Или у тебя нет дома, нет друзей? Ну, говори адрес – Он оставил его в покое. – Входишь в банду, но ты слишком слаб, чтобы быть главарем. – Он крутанул ему ухо. – Поехали к главарю, Пиппо, хочу познакомиться с ним.

Отпустив ухо, он оттолкнул парня. Лицо мальчишки искажала злоба, в глазах стояли ужас и ненависть.

– Не называй меня Пиппо, – сказал он, тяжело дыша.

– Ах извини. Пожалуйста, извини. – Он смотрел на него, словно на вонючую рыбу. – Ну и куда же ехать?

Мерилен и Контатти пробирались сквозь оживленную толпу на площади, где был украден «дипломат», и выглядели вполне мирными туристами.

– Вы по-прежнему намерены покинуть меня? – спросил он.

Она загадочно улыбнулась и, опустив руку в сумку, убедилась, что магнитофон включен.

– Конечно! Упаси меня боже не только от Рудинского, но и от вас. Особенно от вас.

Контатти, похоже, огорчился.

– Если покинете меня сейчас, в такой момент, меня обвинят в легкомыслии и отстранят от работы. На мое место придут другие, более жестокие люди. Возможно, мое дело поручат старику. И что будет тогда с маленькой Соней?

– Что вы хотите сказать?

– Если придется отказаться от наших планов, то мы будем вынуждены, повторяю, вынуждены ликвидировать свидетелей.

– В том числе женщин и детей?

– Не будем преувеличивать.

– Используйте более подходящее слово: шантаж, – холодно заметила Мерилен. – Шантаж. Как всегда, шантаж. По-видимому, на этом построены все ваши действия.

– Вы слишком много думаете надо всем этим. Рассуждаете, делаете какие-то умозаключения, приходите к каким-то выводам, и все в одиночку. Я же сообщу вам одну вещь. – Он остановился и с доверительным видом произнес: – Наш министр иностранных дел прибывает сегодня ночью в Вашингтон. Инкогнито и полуживой. Он использует остатки своего авторитета, чтобы помешать обмену. Может быть, это ему удастся. В таком случае наша… операция… будет отменена и никто не пострадает. Девочка сразу же вернется домой, и вас ничто больше не будет мучить.

Тут он заметил в толпе девушку, которая была с парнем, укравшим «дипломат», и направился к ней.

– Добрый вечер, синьорина. Как поживает ваш друг? – улыбнулся он ей.

Девушка, казалось, была удивлена:

– Какой друг?

– Пиппо.

– Я не знаю никакого Пиппо.

– Конечно же знаете. Тот, что на мотоцикле, ваш жених. – И он жестом изобразил похищение «дипломата». Девушка встревожилась. – Я уверен, что с ним произошел несчастный случай. На вашем месте я поспешил бы найти его.

И он приветливо помахал рукой, оставив ее в полном недоумении. Вернувшись к Мерилен, он обернулся и крикнул девушке:

– Да и врача советую захватить! Перепуганная девушка поспешила исчезнуть.

– Начинаю думать, что вас никогда не уволят, – сказала Мерилен, невольно восхитившись им.

– Чтобы сохранить расположение старика, я вынужден потакать некоторым его причудам и выполнять его сложные и не очень планы, – со смиренным видом ответил Контатти. – Если он не обрушивает на кого-то свою злобу или не находит способа проявить свой садизм, то не получает удовольствия. Он так устроен.

Контатти словно задумался о чем-то, но вскоре очнулся и по-доброму посмотрел на Мерилен. Она тоже смотрела на него, стараясь понять, что же это за человек, перед несомненным обаянием которого она не могла устоять.

– Мерилен, вы должны научиться создавать себе проблемы только в нужный момент, и не ранее. Живите спокойно, счастливо, день за днем. Смотрите на вещи с правильной точки зрения.

– Это как же?

Он взял ее под руку:

– Объясню. Если посмотрите на наше дело с точки зрения эмоций, получите превратную картину. А вы посмотрите на него, напротив, с точки зрения искусства. Это самый верный способ воспринимать реальность. И тогда испытаете чувства, а не угрызения совести. Ну а потом, если окажутся какие-то неприятные последствия для людей, видно будет. Всему свое время. Сумеете?

– Нет. Не думаю.

– Вы слишком закомплексованы. Освободитесь. Отбросьте эту ветхую буржуазную ментальность. Действуйте так, словно играете в какую-то игру.

Они направлялись к тому месту, где Мерилен оставила свою машину. Контатти продолжал мягко убеждать ее:

– Пойдите сегодня вечером к Уэйну. Вам кажется справедливым лишать его своего общества в такие трудные дни? При всем том, что ему предстоит сделать… и сказать? Вы все еще его женщина или нет?

– Вам удается заставить меня почувствовать себя абсолютной дурой, – заметила Мерилен, слегка улыбнувшись. – А также в какой-то мере… достойной презрения.

Контатти вздохнул:

– Вы опять смотрите на вещи с неправильной точки зрения. И поэтому делаетесь скучной, банальной, нудной. Следовало бы презирать вас за это. Но мне нравятся противоречия, и поэтому я чувствую, что становлюсь весьма неравнодушен к вам. Да, я в самом деле исполнен к вам нежности и любви…

– Ваш искренний тон трогает меня, – с иронией заметила она.

– Вы считаете меня циником. Какая ошибка. В работе, конечно, я действую без предрассудков, но поверьте мне, общаясь с женщиной, я становлюсь нежным и уступчивым настолько, что готов удовлетворить любое ее желание. Просит хлестать ее, хлещу. Просит бить, бью. Просит предать, предаю. Просит оставить, оставляю.

– Поразительное благородство, – засмеялась Мерилен. – А если она попросит совсем другого. – И тут же постаралась опередить его ответ: – Не надо отвечать. Позвольте мне самой представить это.