В городе Сочи темные ночи (сборник)

— Вер! Мы сок в кабине забыли! — крикнула ей Рита. — Принеси, Витя пить хочет!

Вера направилась к машине. Когда шла обратно, вся семья собралась на брезенте. Положив сало на хлеб, а сверху пучок зеленого лука, отец с аппетитом ел.

— Ты уверен, что эта поездка поможет? — вполголоса спрашивала Рита сына.

— Ну как сказать, свежий воздух, море, лучше всяких лекарств…

Вера поставила банку с соком на брезент.

— А самое главное, делать вид, что ничего не произошло. Да, мамочка? А чего ты так улыбаешься, а?.. — давя в себе внезапно подступившие слезы сказала Вера. — Витюша, ну давай наминай, твоя очередь! Давай говори, какой папа у нас золотой, хороший… Поил, кормил, в попку целовал. А дочка, дрянь такая, ну не хочет пойти в милицию…

— Вера, перестань! — попросил Виктор.

— Да!.. И сказать в милиции, что случайно папа Сережу прирезал!.. А?!

— Вера… — позвал отец, но она его не слышала.

— Давай, Витюша! Ты же у нас умненький! Разложи все по полочкам! Смотри, вон мама сидит! Тоже умная! А знаешь, что наша мамочка придумала? Мамуля придумала сказать так: что Сережа у нас на ножик напоролся сам… Пьяный был…

— Змею выкормили, — спокойно сказала Рита, только щеки у нее начали краснеть. — Передачи отцу не она носить будет… А я скажу, что твой Сережа сам на отца с ножом кинулся, а отец, когда вырывал…

— Тебе поверят, да, — кивала Вера.

— Мам, ну что ты говоришь! Ты послушай, что ты говоришь! — не выдержал Виктор. — Ты понимаешь, срок тебе за это будет!

— Да никакого срока мне не будет! Я их так запутаю, концов не найдут!.. Любовь у нее!.. Ребеночка она ждет! Сразу двух!.. Обманула, паскуда!.. Ты не дочь — ты выродок! Я тебя и рожать не хотела! Это все отец настоял… Девочку ему захотелось!

— Ну ты чего, Рита. Чего ты? — опешил Николай Семенович, испуганно посмотрел на Веру.

— Да лучше бы я аборт сделала, чем вот такое терпеть!

— Вер, нервничает она… — бормотал отец.

Вера стояла молча, ссутулившись.

— А ты ее не утешай! — вступил Виктор. — Не утешай ее. Не надо! Пусть она знает! Я помню, мать плакала, вот такими вот слезами! И Верку вы родили, чтоб квартиру получить. Нечего лирику тут разводить!

Вера медленно подняла руки вверх, резко наклонилась, бросила руки вниз и выдохнула, крикнув.

— Ха! — Выпрямилась и еще раз в лицо родителям: — Ха! Ха! Ха!

На секунду все обомлели. Вера вытерла слезы и побежала с холма.

— Да что ж это ты на мать-то родную!.. — запричитала ей вслед Рита, но Вера не слышала и бежала, бежала от них, куда глядят глаза.

Начал накрапывать дождик. Туча пришла раньше, чем ее ждали.

Подул сильный ветер, вода зарябила. Грянул гром, и сразу же по земле, по брезенту закапал дождь.

Ветер медленно переворачивал резиновые лодки рыбаков, откуда-то, перекатываясь с боку на бок, пронесся над волнами надувной матрас.

Родители и Виктор торопливо собрали брезент и бросились к машине.

— Где же Верка? — спрашивала мать. — Верка-то где?

— Вера! Вера! — позвал Виктор, но ничего, кроме шума воды и грохота грома, слышно не было.

Они залезли в кабину, и тут по ветровому стеклу забил град.

— Ой, смотри! — воскликнула мать.

— Да где ж она, паразитка? — занервничал отец.

— Пересидит где-нибудь и придет, — сказал Виктор. — Это еще что, а вот в Южной Америке, сейчас дипломат приехал, рассказывал, там одна градина с полкилограмма, вот это да!

— Да ты чего? — не поверила Рита. — Так бывает?

— Хорошо, что коровы не летают!

— Мать, дай-ка куртку мою, — попросил Николай Семенович. Он давил на клаксон, и машина уныло гудела в этой буре.

— Какие коровы? — не поняла Рита.

— Какие… С лепешками, — раздраженно ответил Виктор.

Накинув на себя куртку, спрятав под ней голову, отец выбежал из машины.

Он озирался, не зная, в какую сторону бежать. Градины, как камни, стучали по спине. Спустившись с холма, отец побежал по пляжу.

— Вера! Вера! — кричал он.

Молния, гром. Никто не отзывался.

— Вера! Доча!

Какой-то неясный предмет темнел на берегу. Отцу показалось, что это скорчилась на песке человеческая фигура. Задыхаясь, он подбежал, нагнулся и увидел, что это труп дельфина, до ребер изъеденный мухами…

— Вера!!! — Он сорвал голос, сердце стучало где-то в горле, его трясло от холода и ужаса…

Дочь он нашел под заброшенным ржавым баркасом, который боком лежал на песке. Вера сжалась под килем, как под навесом. Отец сорвал с себя куртку, укутал ее, прижал к себе, бормоча что-то невнятное. Уткнувшись носом ему в грудь, Вера плакала. Отец гладил ее по волосам и шептал:

— Вот и все, маленькая моя, все хорошо, — чувствуя, как сам слабеет. Больше всех на свете он любил ее — свою дочь, крови-ночку.

— "Боже мой! Господи! Помоги мне Боже, — писала Вера на листке в клетку одни и те же слова. Исписав страницу, перевернула, и опять с начала строчки: — Боже мой, помоги мне!.."

На кухне радио бубнило о трудовых достижениях сельских тружеников. Гремела посудой Рита. Она собирала передачу Сергею в больницу Отвозила ее тоже она. У Веры не было больше сил туда ходить…

Обхватив руками ноги, Вера сидела под кустом во дворе краеведческого музея. Пекло солнце, и над раскаленным гравием струился горячий воздух. Поэтому снизу очертания каменных баб были немного размытыми.

Приплелся одурелый от жары пионерский отряд. Впереди экскурсовод с указкой. Остановились у орудия, выстроились полукругом, стали слушать.

— Это пулемет марки "Максим", — сказала экскурсовод. — Во время боев за установление в нашем городе советской власти герой-большевик Жмыря был пулеметчиком…

— А это что? — спросила одна из девочек, указывая на каменных баб.

— Древние идолы. Им поклонялись скифы, кочевые племена, которые населяли нашу землю много лет назад… — Экскурсовод увидела Веру. — Девушка, здесь сидеть запрещается! Встаньте сейчас же!

Вера медленно встала и побрела по улице.

Вера глядела с перрона вниз на рельсы, блестящие под солнцем, на мусор между шпал. Показалась электричка, загудела, приближаясь к платформе. Вера пристально на нее смотрела.

Электричка остановилась, раскрылись двери. Вера вошла, села у окна.

Вагон постепенно наполнялся людьми.

Напротив, аккуратно расправив широкую юбку, села соседка Ира со своим бессмысленно улыбающимся мужем.

— Верка, ты куда едешь?.. А нас из больницы выписали, — кивнула она на мужа. — Родителей едем навестить…

Вера молча встала и вышла из вагона. За ней с шипением захлопнулись двери. Поезд медленно тронулся.

В кабинете стояли два стола, за которыми работали два следователя — мужчина и женщина. Они работали вдвоем, потому что в районном управлении внутренних дел не хватало помещений. И потом так труднее было брать взятки.

Вера давала показания мужчине.

— Жили мы плохо… — тихим голосом с большими паузами говорила Вера. — Из-за него… Часто возникали скандалы. Он доводил отца, иногда меня бил. Отец сердился… Он делал это нарочно… Ему это нравилось…

— Кому?

— Сереже.

Дверь кабинета медленно раскрылась, и на пороге появился Толик. Вера замолчала. Толик кашлянул и протянул замусоленную бумажку, зажатую и кулаке.

— Здравствуйте, я вот повестку получил по делу Алхим-ченко…

— Фамилия? — спросила следователь-женщина — молодая блондинка, которая до этого молча писала что-то свое.

— Алхимченко…

— Не отвлекайтесь! — сказал Вере ее следователь. — Скажите, отец ваш часто пил?

— Нет.

— Сколько раз в неделю?

Вера пожала плечами.

— Ладно, продолжайте…

Вера молчала. Толик сел на стул рядом с ней и лучезарно улыбнулся своей блондинке. Но она никак не отреагировала, и это ему не понравилось.

— Год рождения? — спросила она.

— 1970 год.

— Образование?