Шаги за спиной

а; повезло, что брат у тебя - Мызрик, только он мог перепутать; повезло, что он был слишком занят своими моделями, чтобы посмотреть, в которую дверь мы вошли. Не слишком ли много случайного везения?

- Слишком, - согласилась Тамара.

Валерий начал её обнимать; она не сопротивлялась, опасаясь шума.

Потянуло дымом.

- Они подожгли другой сарай, - сказал Валерий, - какие болваны!

- Это все-таки наш сарай!

- Построите новый, денег хватит.

- Я сама помогала его строить - носила кирпичи и месила глину. Там в соломе кошка вывела котят. Тебе хоть котят жалко?

- Кошка с котятами сбежит, - сказал Валерий, - не волнуйся. А вот мне стало скучно, а тебе?

Он стал обнимать её настойчивее; Тамара снова ощутила полную несособность сопротивляться - паралич воли.

- Нет, не надо, - шептала она и видела себя со стороны, и понимала, что точно так же шепчут другие женщины и всегда шептали так, и всегда будут шептать, и этот шепот ровно ничего не значит для мужчины.

Собирались люди, кто-то кричал на улице (кричали о войне и о номерах квартир, как ни странно), потом вроде бы приезжала милиция, потом сарай сгорел. Был слышен ещё визг поросенка Феди. Этого Тамара не выдержала и заплакала.

- Почему плачешь?

- Они его зарезали.

- Ну и правильно. Свиней для того и держат.

- Ты ничего не понимаешь. Это был ручной поросенок, очень умный; он даже ходил по комнате раньше и будил бабу Клаву, когда хотел есть, стаскивал одеяло на пол. Он все слова понимал, лучше чем собака.

- Свиньи грязные.

- Свиньи грязные, только если с ними обращаются по-свински. Я его любила.

- Его зарезали бы все равно, - сказал Валерий, - но я тебя понимаю, конечно. Но эта твоя сентиментальность иногда...

Он пожал плечами.

Он сел на соломе совершенно открыто, накинул рубашку, взял сумочку и начал пересчитывать деньги. Он был спокоен, как статуя.

Послышался шум.

- Рухнула стена, - сказала Тамара.

- Да, наверно. Нам надо бы с тобой сфотографироваться; у нас же нет ни одной общей фотографии.

Тамара посмотрела на него, как на сумасшедшего.

- Что ты на меня так смотришь? Ничего страшного не происходит, ну сгорел сарай, ну не делай, ради Бога, трагедию! Я скоро растаю от твоих слез.

Он встал, надел брюки и стал смотреть в окошко, совершенно не скрывая своего лица. Тамара тоже стала одеваться.

- Уехали, - сказал он. Идиоты. Ты ещё до сих пор не пришла в себя?

- Там ведь бабушка.

- А что бабушка?

- У неё больное сердце.

- У всех больное сердце. С больным сердцем не тянут такое хозяйство, как у нее.

- А она тянула, - сказала Тамара, - и вообще, я запрещаю тебе плохо говорить о моей бабушке! Ты ничего о ней не знаешь!

- А я и не говорил.

Они спустились с сеновала. Мальчик в боксерских перчатках избивал сумасшедшего. Сумасшедший упал на землю, натянул на голову кулек, а мальчик стал стучать по кульку ногой.

- Ну что стала, идем в дом, - сказал Валерий и потянул её за руку.

- Там избивают