Привычка выживать (СИ)

И мир погружается в темноту.

========== ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ, в которой Джоанна не прощается с живыми и прощает мертвых ==========

Джоанна тонет.

Легкие разрывает от мутной воды. Ее прижимают ко дну; тот, кто держит ее, всегда оказывается сильнее. Гул волн сначала становится невыносимым, а потом пропадает вовсе. Перед тем, как наступает темнота, Джоанна удивляется тому, что на ней надето темно-красное платье; тому, что руки, удерживающие ее под водой, принадлежат Питу, она не удивляется.

Просыпается Джоанна без вскрика. Просто резко садится в кровати и смотрит на стену. В комнате темно, по потолку бродят редкие тени. В комнате тихо, все здание погружено в тишину и спокойствие, но Джоанна знает, что заснуть ей больше не удастся.

В гостиной работает телевизор, но звук выключен. Никого в гостиной нет, Джоанна садится на диван и чего-то ждет, глядя в пустое пространство. Когда на рассвете возвращается Хеймитч, она продолжает сидеть на диване, не обращая внимания на телевизор, да и на Хеймитча, по большому счету, не обращая внимания.

- Эффи, - выдавливает мужчина, застыв на пороге, - ей тоже стало хуже.

Хеймитч ждет, что Джоанна усмехнется, разозлится, вспыхнет, как поднесенная к открытому огню спичка. Ему даже нужно, чтобы она начала говорить громко и зло, обвинять во всем самих Эффи и Пита. Они сами выбрали этот путь, потому что они слабые, никуда не годные, ничего не стоящие. Но Джоанна продолжается изучать взглядом пространство.

- Понятно.

- Понятно? - изумляется Хеймитч. - Это все, что ты можешь сказать?

- Да, - Джоанна пожимает плечом. - Это все, что я могу сказать.

Она выглядит сейчас, как столетняя женщина, кожа ее изуродована морщинами и шрамами, в волосах четче проступила седина. В ней чего-то не хватает, чего-то очень важного, и одновременно того, что никто, кроме нее самой, не сможет вернуть.

- Джо, - с трудом выдавливает Хеймитч и делает неуверенный шаг в ее сторону. - Мы справимся с этим, Джо.

В его словах слышится мольба.

- Нет никаких “мы”, Хеймитч. Никогда не было.

В своем молчаливом общении никто из них не замечает спустившихся вниз Китнисс с Каролиной.

- Что случилось? - спрашивает Каролина, и голос ее срывается, как будет срываться еще тысячу раз, пока она будет капризно повторять, “он обманул меня, он должен был вернуться”.

Китнисс, в отличие от маленькой девочки, ничего не скажет вслух, хотя ее тоже обманули. Китнисс вообще редко будет говорить, раздражая своим молчанием всех окружающих. Всех, кроме Джоанны, которая будет в течение долгого времени хранить нечеловеческое спокойствие. Ей будут сниться цветные сны о прошлом, в котором раз за разом ее будут топить в мутной воде сильные руки Пита. Но про эти сны никто не узнает. Никто, даже Гейл, к которому она обратится за помощью с видом человека, имеющего право приказывать, но никогда в жизни никого ни о чем не просившего.

***

Утром Гейл, молчаливый и плохо выглядящий, провожает Джоанну к Пэйлор. Пэйлор, как, впрочем, и Джоанна, не испытывает никакой радости от встречи. Но Пэйлор не может сейчас испытывать радости вообще ни от чего; сказываются последствия долгого воздействия лекарственных препаратов. Большей частью Пэйлор раздражена.

- Чего ты хочешь? - спрашивает президент, едва заметив Джоанну. В ее голосе есть и бесконечная усталость и обещание выполнить любую просьбу Джоанны, только бы в дальнейшем лишить себя радости от подобных посещений.

Джоанна медлит. Идя сюда, она действительно чего-то хотела, но сейчас забыла обо всех своих желаниях. Пэйлор качает головой и разрывается между тем, чтобы выгнать из своего кабинета ненужную посетительницу, и тем, чтобы как-то ободрить ее. В результате она смягчается:

- Сядь.

И просит принести чаю. Джоанна садится.

- Гейл? - внезапно фыркает Пэйлор. - Неужели ты попросила помощи у него? Мне казалось, вы все его недолюбливаете.

- Я не знала, к кому еще можно обратиться, - говорит Джоанна, а затем не дает себе шанса передумать и вываливает: - Я хочу увидеть то, что увидел Пит перед тем, как… - она пытается договорить “сошел с ума”, но не договаривает.

- Я знала, что ты попросишь об этом, - Пэйлор отворачивается.

- И еще я хочу встретиться с Питом.

- Ты не в себе, - фыркает Президент.

- Черта с два! - восклицает Джоанна, но с прежним спокойствием.

- Как скажешь, - Пэйлор откидывается на спинку кресла. - Ты увидишь все, что захочешь увидеть. И лежать после увиденного будешь рядом с ним.

Джоанна не спорит.

- Вы все сошли с ума, - добавляет Пэйлор, - но пугает меня именно то, что вы не хотите останавливаться. Вот, - бросает на стол запечатанный конверт, - это запись того, как Пит Мелларк разгромил одну из наших лабораторий. И если ты все-таки будешь настаивать на том, чтобы увидеть его, я позволю. Мне, по большей части, все равно. Но никто не пустит тебя к нему. Он опять опасен, Джоанна, для окружающих и для себя.

Джоанна не благодарит. Она забирает конверт со стола и отказывается от чая.

- Джоанна, - Пэйлор останавливает ее у самой двери, - я хотела спросить тебя о Каролине. - Джоанна замирает, но не показывает своего удивления. - Ты думаешь, ей можно доверять? Думаешь, она не пойдет по стопам своего деда?

- Дети не умеют изворотливо лгать, - говорит Джоанна. – Конечно, общение с нами сказывается на ней не лучшим образом, но, думаю, у нее есть шанс стать хорошим человеком.

Пэйлор благодарит ее. Отпускает на все четыре стороны, а потом отвлекается на текущие дела, которые не могут ждать, чтобы дождаться стука в дверь и увидеть маленькую Сноу собственной персоной. Маленькую Сноу с таким же решительным видом, какой был и у Джоанны, и у Гейла; с решительным видом всех людей, которые пришли просить невозможного и цепляются только за веру в самих себя. Пэйлор не чувствует неприязни к этой девочке. Каролина всего лишь ребенок, которого можно если не исправить, то хотя бы научить поступать правильно. Пэйлор нравится, что девочка совсем не выглядит жалкой, не стушевывается под пронзительным взглядом. К тому же, девочка не ходит вокруг да около интересующего вопроса, а сразу приступает к сути проблемы:

- Что со мной будет?

Пэйлор вздыхает.

- Зависит от того, чего ты хочешь.

Каролина вскидывает голову.

- А что, если я хочу исправить все, что натворил мой дед? - Пэйлор удивляется, но не подает вида. - Я не стану говорить вам, будто поверила в то, что он был монстром. Он любил меня, и я любила его. Но теперь я знаю, что он не был со мной честен.

- Он не был с тобой честен, - усмехается Пэйлор, - но вряд ли ты сможешь исправить все, что он сделал.

- Я постараюсь, - отвечает Каролина и выдерживает очередной пристальный взгляд.

Пэйлор признает правоту неживой от отчаяния Джоанны Мейсон. Девчонка не так плоха. В ней течет дурная кровь, но дурная кровь делает ее сильной. Пэйлор даже поражена тому, как ведет себя эта девочка. Хватило ли бы сил у нее самой на борьбу, окажись она последней из свергнутой семьи тирана? Уж она бы точно не стала ставить условия перед теми, кто вполне может избавиться от нее, как от надоедливой мухи.

- Ты не понимаешь, о чем говоришь, - говорит Пэйлор.

- Тогда объясните мне, - просит Каролина, и Пэйлор впервые видит в ней достойную по силе воли родственницу Сноу. И почему-то Пэйлор хочет ее испытать.

- Пойдем.

Президент, откладывающий все свои дела ради двенадцатилетней девчонки, вызывает сомнение в своей психологической адекватности. Гейл, подвернувшийся странной парочке по чистой случайности, не высказывает неодобрения, хотя и смотрит на своих спутниц с долей непонимания. Он не заходит внутрь здания, отправляя с Пэйлор бойцов из своего отряда, которым может доверять.

Каролина бывала здесь, но прежде на нее не накатывали настолько дурные предчувствия.

Яркий свет давит, тишина кажется зловещей. Они спускаются вниз на лифте, затем идут по однообразным коридорам, чтобы попасть в темную комнату. Одну стену занимают экраны нескольких телевизоров. Матовое стекло на другой прекрасно показывает, что происходит в соседней комнате, имеющей вид больничной палаты.