ИМ ХОчется этого всегда

к посмотрел на нее тусклым взглядом, сплюнул в урну, откусил от морковки острие, молча распахнул ящик стола, вынул какую-то книгу и шмякнул ею о стол перед журналисткой.

Женя прочитала: «Книга жалоб и предложений». Машинально открыла на середине, там оказалась последняя запись от прошлого года: «Убивать таких лифтеров надо. На месте. Без суда и следствия. Д.ю. н. Пращинский, кв. 22».

— Что ж вы так с профессурой?

Он хрумкал морковью и умирал от тоски. Ему хотелось выпить. Это было очевидно.

— Я в шахту лифта папку уронила.

— Поздравляю.

— Вы, верно, неправильно поняли меня. Я пришла не похвастаться, а узнать, как мы с вами будем ее извлекать на свет божий.

— Мы с вами — вы сказали?

— Я не буду возражать, если вы сделаете это в одиночестве.

— А что за папка?

— Зачем это нужно знать человеку, который питается морковью?

Он отвернулся.

Женя стояла, слушала его и слушала то, что происходит за ее спиной. А за спиной была тишина.

— Ты сейчас пойдешь и достанешь мне эту чертову папку, — процедила она сквозь зубы.

— А ты меня заставь.

Секунду Женя смотрела на лежащий на столе нож, а потом вдруг вынула из кармана костюма оказавшуюся там пятисотенную и, похрустев ею, стала укладывать в вынутый из сумки кошелек.

— Пойду-ка я поищу дворника или слесаря.

— Это что сейчас было?

— Это была купюра.

— Сто или пятьсот?

— Сиди и жри свою морковь. Я обяжу слесаря принести тебе целую коробку из овощного.

— Подожди, подожди, так дела не делаются! Я ведь не обязан доставать всякие вещи, как вы понимаете… Случай не экстренный… Пятьсот — нет проблем, двигаем, — он дотянулся до щитка и опустил вниз ручку рубильника. — Это экстренный случай.

В подъезде раздался электрический стон, и все затихло.

Когда он открывал низкую дверь, ведущую в лифтовую шахту, над головой Жени раздался разъяренный вопль:

— Да вызовет кто этого долбаного лифтера или нет?

Кто-то сидел в лифтовой кабине, застигнутый лифтером врасплох. Женя сунула голову за порог двери и стала смотреть, как ее помощник, шаря лучом фонаря по полу, топтался на месте и кряхтел.

— А когда уронила? — донеслось до нее.

— Пять минут назад.

— А ты точно в щель уронила? И роняла ли вообще? Может, ты в трусики сунула, а после и запамятовала? От меня такая же ушла, рассеянная…

Женя переступила порог, вырвала из рук лифтера фонарь и стала водить лучом по полу. Там было все — окурки, сотни фантиков, пустые пачки из-под сигарет… там было все. Папки не было.

— А она не могла куда завалиться? — спросила она.

— Здесь же не катакомбы, милая, здесь шахта! Я бы хотел спросить насчет оплаты за неурочный труд…

Сунув ему пятьсот, Женя шагнула из шахты в подъезд и сразу почувствовала себя нехорошо.

Перед ней стояли два мужика в костюмах и не сводили глаз с ее рук. Она хотела пройти мимо, но один из них схватил девушку за локоть и остановил.

— Евгения, журналистка? — спросил он, сильно щурясь.

Решив дождаться, что будет дальше, она молчала и