Гамп и компания

– Это все свиньи, – говорю. – Ведь мы на ферме как раз свиней и выращиваем.

– Ч‑черт! Так ты думаешь, что я останусь здесь на все лето с кучами говна и вонючих свиней?

– Послушай, – говорю, – я знаю, что был тебе не слишком хорошим отцом, но я очень стараюсь с тобой поладить, а это единственная работа, какая у меня сейчас есть. И должен тебе сказать, негоже здесь слова вроде «говна» употреблять. Ты для этого еще слишком мал.

Всю оставшуюся часть поездки малыш Форрест не сказал ни слова, а когда мы добрались до дома мистера Макгивера, он забрался к себе в комнату и плотно закрыл дверь. До ужина он не выходил, а когда вышел, то в основном просто сидел за столом и игрался со своей едой. После того как он ушел спать, мистер Макгивер закурил свою трубку и говорит:

– Похоже, парнишка не слишком доволен, а?

– Похоже, не слишком, – говорю. – Но я думаю, через денек‑другой он свыкнется.

– А знаешь, Гамп, я думаю, неплохо бы ему было здесь поработать. Может, тогда бы он малость повзрослел.

– Угу, – говорю. – Может, и так. – Я тоже лег спать, но чувствовал себя чертовски паршиво. Я закрыл глаза и попытался подумать про Дженни, надеясь, что она появится, чтобы мне помочь, но она так и не появилась. В этот раз я должен был справиться сам.

На следующее утро я попросил малыша Форреста помочь мне покормить свиней, и все это время он выставлял напоказ свое отвращение. Весь тот день и следующий он со мной не разговаривал, только когда было очень нужно, но и тогда это было слово‑другое. Наконец у меня появилась идея.

– Есть у тебя дома собака или еще кто‑то такой?

– Не‑а.

– А хотел бы ты какого‑нибудь домашнего любимца иметь?

– Не‑а.

– Ручаюсь, что ты захочешь, если я тебе одного такого покажу.

– Да? А что это за любимец?

Я привел его к небольшому стойлу в сарае, где здоровенная дюрокская свинья кормила с полдюжины поросят. Поросятам было примерно восемь недель, и я уже какое‑то время специально за ними присматривал. У них были ясные добрые глазки, белые тельца в черных пятнышках, они откликались на зов, а их ушки вставали торчком, когда я с ними разговаривал.

– Вот эту поросятинку я зову Вандой, – говорю я, поднимая ее и передавая малышу Форресту.

Он без особой радости ее берет, но все‑таки берет, а Ванда тут же начинает тыкать его рыльцем и лизать совсем как щенок.

– А почему ты ее Вандой зовешь? – наконец спрашивает малыш Форрест.

– Ну, не знаю. Я ее вроде как в честь одной моей старой знакомой назвал.

После этого малыш Форрест уже становится куда теплее. Правда, не столько со мной, сколько с Вандой, которая теперь оказывается его постоянной спутницей. Она и так уже была готова к отнятию от груди, и мистер Макгивер говорит, что если парнишке от этого радостней, то он не против.

В один прекрасный день приходит пора везти некоторых свиней в Вилинг на продажу. Малыш Форрест помог мне погрузить их на грузовик, и рано утром мы пустились в дорогу. Туда надо было полдня добираться, а затем нам предстояло вернуться еще за одним грузом.

– Почему ты всегда возишь всех этих свиней в Вилинг на этом старом грузовике? – спрашивает малыш Форрест, и это, пожалуй, самая длинная речь, с которой он за все это время ко мне обратился.

– Думаю, потому, что мы должны их туда доставить. Мистер Макгивер много лет этим занимался.

– А ты не знаешь, что через Коатвиль проходит железная дорога? Она идет до Вилинга. Так там было сказано, когда я по ней сюда приехал. Почему просто не загрузить свиней в железнодорожный вагон, чтобы он их туда доставил?

– Не знаю, – говорю. – А зачем?

– Да затем, чтобы время сэкономить, черт побери! – Он очень раздраженно на меня смотрит.

– Что такое для свиньи время?

Малыш Форрест только качает головой и смотрит из окна машины. Я догадываюсь, что он теперь задумался о том, какой же все‑таки безмозглый у него папаша.

– Ладно, – говорю. – Может статься, это и впрямь хорошая идея. Завтра утром я с мистером Макгивером потолкую.

На малыша Форреста это особого впечатления не производит. Он просто сидит с Вандой на коленях. А вид у него вроде как испуганный и одинокий.

– Фантастика! – орет мистер Макгивер. – Поезд, чтобы отвозить свиней на продажу! Да ведь это нам тысячи сэкономит! Почему, черт возьми, я сам до этого не додумался?

Он так возбуждается, что того и гляди лопнет, а потом хватает малыша Форреста и крепко его обнимает.

– Ты гений, мой мальчик! Черт, мы все будем богачами!

Мистер Макгивер повышает нам обоим жалованье и еще дает выходные по субботам и воскресеньям. В ближайшие выходные я отвожу малыша Форреста в Коатвиль в закусочную «У Этты», и мы беседуем там со старыми шахтерами и другим народом, который туда приходит. Все они очень милы с малышом Форрестом, а он без конца задает им вопросы о том о сем. На самом деле это оказался не самый скверный способ проводить летние каникулы, и пока проходят недели, я чувствую, что мы с малышом Форрестом становимся как‑то ближе.

Тем временем мистер Макгивер пытается решить одну очень неприятную проблему, а именно: что нам делать со всем тем свиным дерьмом, которое скапливается по мере расширения наших операций? Теперь у нас уже больше десяти тысяч свиней, и число это ежедневно растет. К концу года, говорит мистер Макгивер, мы как пить дать доберемся до двадцати пяти тысяч, и если исходить примерно из двух фунтов свиного дерьма на каждую свинью в день, то… короче, сами видите, куда все идет.

Мистер Макгивер продает свиное дерьмо в качестве удобрения в предельно быстром темпе, но на этот момент у него уже почти кончились люди, которым его можно продать. А кроме того, народ в городке все громче и громче жалуется на запах, который от нас исходит.

– Мы могли бы его сжигать, – говорю я.

– Черт, Гамп, они уже и так сучатся по поводу аромата. Как они, по‑твоему, отреагируют на громадный костер из пятидесяти тысяч фунтов свиного дерьма каждый день?

За следующие несколько дней мы разродились еще парой‑другой идей, но ни одна из них не могла сработать. А затем как‑то вечером за ужином, когда разговор опять вернулся к свиному дерьму, малыш Форрест вдруг заговорил.

– Я тут вот о чем подумал, – говорит он. – А что, если использовать его для производства энергии?

– Чего‑чего? – переспрашивает мистер Макгивер.

– Вот, смотрите, – говорит малыш Форрест. – Прямо под нашими владениями тянется огроменная угольная шахта – бывший угольный пласт…

– Почему ты так думаешь? – спрашивает мистер Макгивер.

– Потому что так мне один из шахтеров рассказал. Он говорит, что угольная шахта тянется почти на две мили от входа в городке, как раз под этой свинофермой, и заканчивается только у самого болота.

– А это правда?

– Так он мне рассказал, – говорит малыш Форрест. – Теперь смотрите сюда… – Он достает толстую тетрадь, которую он привез с собой, и кладет ее на стол. Когда он ее раскрывает, то черт меня побери, если там не содержится несколько самых причудливых рисунков, какие я когда‑либо видел. Но похоже, что малыш Форрест опять наши задницы спас.

– Боже мой! – орет мистер Макгивер, внимательно посмотрев на рисунки. – Это же замечательно! Первоклассно! Вы заслуживаете Нобелевской премии, молодой человек!

А придумал малыш Форрест вот что: перво‑наперво мы закупориваем тот вход в угольную шахту, что в городке. Дальше мы бурим дыры до самой шахты в пределах наших владений и каждый день спускаем туда бульдозером свиное дерьмо. Очень скоро свиное дерьмо начинает бродить и давать газ метан. Как только процесс пойдет, мы делаем специальное отверстие для газа, который затем проходит через всякое разное оборудование и все такое прочее, конструкцию чего малыш Форрест уже придумал, а в самом конце запускает охрененный генератор. Этот самый генератор производит столько энергии, что хватает не только нашей ферме, но и всему городку Коатвилю!