Шаги за спиной

Валерий.

- Только вдалеке. Сколько шагов ты слышишь?

- Не могу сказать. Пять или шесть человек. Понемногу их становится больше.

- Тебе нужно подлечиться.

- Ты же сама говорила, что это не болезнь. Ты же слышала их.

- А вдруг мне показалось?.. Ты действительно захотел, чтобы Женя от нас отстала?

- Хочешь сказать, что это произошло из-за меня?

- Было похоже. Но я не верю в такие вещи; не верю, даже когда вижу своими глазами. Ты меня понимаешь? И ведь это я тебя подтолкнула, я тебя попросила, помнишь?

- Шаги громче, - сказал Валерий.

- Это не шаги. Это наш знакомый.

К ним подошел рабочий, тот, кто переносил стекла. Кисти его рук были плотно перебинтованы; сквозь повязки проступала кровь. Но он был весел.

- Я слышал, что с ней порядок, да?

- Почти. Она будет выкарабкиваться несколько месяцев.

- Жаль девочку. Но вы молодец! А я просто совсем растерялся.

Валерию снова показалось, что все это уже когда-то происходило - и было такой же неправдой.

- Что с вашими руками? - спросил Валерий.

- Я ведь разгребал куски стекла. В такие моменты не думаешь о собственных руках. Боюсь, не было бы заражения. А что с вашими руками?

Валерий внимательно посмотрел на свои руки. С ними было все в порядке.

- Что такого с моими руками?

- Ничего, - ответил рабочий, - в том-то и дело, что ничего. А вы ведь разгребали стекла вместе со мной. Почему на вас нет ни одной царапины? Вы просто счастливчик.

90

Пустая тетрадная страница. О чем писать? Не кажется ли, что вся жизнь пошла коту под хвост? Абрик. Непонятно, но я только что написал слово "Абрик". Я не знаю почему. Абрик. Вот написал ещё раз. Я всю жизнь думаю и пищу не о том. Мои мысли прыгают во все стороны как блохи. Абрик. Я хотел бы написать нечто, что оправдало бы мою жизнь. Боже, как я хотел бы! У меня уже есть "Рак" и несколько гениальных (не стесняюсь) мелочей, подобных ему. Абрик. Но этого слишком мало, хотя часть бессмертия они дают мне. Я часто думал раньше: что бы я стал делать, если бы мне точно отмерили месяц, день или год оставшейся жизни? Я всегда решал, что стал бы писать музыку. Только писать. Не спать, не есть, а только писать. Но вот - я не могу. Нельзя писать по заказу, даже по собственному. Абрик. Да исчезни ты; ты ничто, ты только проклятая судорога пальцев! Итак, вернемся к началу: жизнь пошла коту под хвост. Но за что же? За то, что я был таким плохим? Но я ведь не был плохим, если вспомнить. Я никого не убил, я даже не способствоваал ничьей смерти. Я пытался убить, но не смог. Черт попутал, да не с тем связался. А что та девушка из магазина и тот, кого я ударил по голове? Они наверняка живы. Не так уж умело я бил. Итак, я никого не убивал, я до двадцати шести оставался девственником, поэтому, если сравнить количество моих прелюбодеяний с тем, что творят другие, то я почти святой. Абрик. Опять этот проклятый Абрик. Кто он такой, чтобы выскакивать между строк? И, тем не менее, я негодяй. Но почему? Я украл деньги. Я украл