Дети солнца

— Хотите, прогуляемся?

Люба тут же:

— Вот–вот, пойдите, прогуляйтесь часок, а мы тут пока приберём, — и хихикает многозначительно.

Пошли мы гулять. Он мне про себя стал рассказывать, что живёт с родителями, и девушка есть, но жениться пока не собирается. Я тоже про себя рассказала и зачем‑то соврала, что замужем. Сама не знаю, зачем, может, чтобы он не подумал, будто я им так уж интересуюсь. После этого вечера мы с ним стали здороваться и иногда перебрасываться парой фраз, а однажды даже танцевали, правда, я сама его пригласила на белый танец. Но и только. У Любы же вовсю бушевал роман с тем новеньким, и часто приходилось мне или Алгису освобождать для них «плацдарм» (их комната была через стенку от нашей и балконы рядом). Тогда я шла гулять по Платановой аллее, а Алгис обычно в таких случаях спускался к морю.

Наконец у Любы моей вышел срок, и надо было ей уезжать домой. Тут она меня просит, чтобы я ушла на всю ночь. Куда ж я уйду? Она говорит: ну что ты, как маленькая, в самом деле? Иди к Алгису, или пусть он сюда идёт, а я туда. Я говорю: ты с ума сошла, я не могу, с какой стати и вообще… Она говорит:

— У вас что, до сих пор ничего не было с ним? Ну, ты даёшь! У тебя же через три дня путёвка кончается! Я бы таких, как ты, вообще на курорт не пускала, место только занимаешь!

Я говорю: раз ты так, я вообще никуда из комнаты не уйду. Не знаю, как уж там они устроились, к нему ходили или прямо на пляже… Словом, уехала она. И последние три дня я была одна, никого ко мне не подселяли. И Алгиса я в эти дни тоже почему‑то не встречала. И вот в последний самый день пошла я после ужина, как обычно, прогуляться, и вдруг идёт он мне навстречу.

— О! – говорит. – Я думал, вы уехали.

— Нет, это Люба уехала, а я завтра.

— Вот как. Жаль. А про Любу я в курсе, — говорит и смеётся.

— Почему вы смеётесь?

— Потому что меня сегодня опять попросили погулять.

— Как? Уже?

— Представьте себе.

— И что же вы будете делать? – спрашиваю я, а у самой мурашки по телу бегут.

— А, ничего! Как‑нибудь, — и смотрит на меня пристально.

Пошла я к себе и зачем‑то двери на два оборота закрыла, легла, а спать не могу и всё время о нём думаю. И вдруг слышу: какой‑то шорох на балконе, я вскочила, дрожу, не от страха, а от… возбуждения, что ли… Вижу: тень за занавеской, я даже охнуть не успела, как он вошёл в комнату и шёпотом так:

— Не бойся, это я.

По акценту только и поняла, что это действительно он.

— Надеюсь, у вас хватило ума его не прогонять? – быстро спросила золотая рыбка.

— Хватило. Только на это и хватило, а в остальном было полное безумство. И такой короткой показалась эта ночь, что мы и на завтрак не пошли, и на обед, а после обеда пора было мне уезжать. И чуть я не плакала от досады на себя, на свою вечную закомплексованность. И так мне было обидно, что всё случилось только в последний день, так хотелось вернуть назад эти дни, да поздно…

— А он что? – опять нарушила правила игры оранжевая, за что получила от главной дамы лёгкий толчок в спину.

— Обещал написать, и действительно, примерно через месяц после моего возвращения пришла открытка с видом Вильнюса, и несколько строк всего, какие‑то общие слова, только в конце: «вспоминаю с нежностью…». Очень мне хотелось ему ответить, но… не было обратного адреса.

— А ещё были письма?

Второй толчок в спину, почувствительней.

— Нет, не было. Но я долго ту единственную ночь вспоминала. И, знаете, за всю жизнь это был единственный мой курортный роман, хотя его и романом‑то нельзя назвать. Вот. А вы говорите: раз в году…

— М–да… Ну, и что мы тут должны угадывать? – не понял загорелый господин. — Вы, мне кажется, и так всё рассказали?

— Почти…

— Ах, значит, что‑то все‑таки осталось недосказанным? — краснолицый внимательно смотрел на рассказчицу. – А позвольте узнать, сколько лет назад была эта история?

— Восемь.

— Ага. Вы теперь замужем или по–прежнему?

— По–прежнему.

— Не хотите ли вы сказать, что так же, как ваша очаровательная соседка, до сих пор любите того человека и помните ту довольно… случайную связь?

— Нет, теперь я люблю другого человека. Но о той, как вы выразились, случайной связи я не могу забыть, даже, если бы очень этого захотела.

— О! Тут слышится какая‑то загадка! – погрозил пальцем бледнолицый.

— А я не буду вас мучить загадками и открою вам конец этой истории. Простите, если он покажется вам банальным. В общем… вскоре после моего возвращения из Сочи выяснилось, что я беременна.

Дамы ахнули, а мужчины сказали: «Э–ге–ге…».

— И вы решили родить этого ребёнка? – с ужасом, а может, и с завистью спросила золотая рыбка.

— Да, — просто ответила дама–морская лазурь. — Возраст у меня был уже критический – 31 год. С замужеством все не получалось, и я уже давно подумывала о том, чтобы просто родить себе ребёнка. А Алгис, он был красивый, молодой и здоровый мужчина…

— Ну и?

— И родила. Сынок у меня, Олежка, в этом году в первый класс пойдёт.

Компания с восхищением смотрела на даму в лазурном.

— Это ж надо, одна ночь и… Что значит судьба! – оранжевая даже прослезилась (заодно вспомнив о своих тайных послеотпускных абортах).

— А папаша, конечно, не в курсе? – уточнил господин, не успевший загореть.

— Нет. Я ведь даже фамилии его не знаю.

— Ну, это можно было и узнать, на той же турбазе.

— Что вы, зачем?

— Но вы не жалели потом, что все так случилось?

— Бог с вами! Олежка – это моё счастье, единственный человечек, которого я люблю, и никто, кроме него, мне не нужен.

Теперь и лазурная дама разрумянилась, почувствовала жару и даже шляпку свою сняла, обнажив маленькую светлую головку. Солнце действительно припекало, и хотелось уже бросить все и спуститься к морю, но лиловая дама–распорядительница игры была неумолима:

— Так нечестно. Остались вы двое. Рассказывайте быстро, и пойдём. Счёт, пока в нашу пользу, 3:1. Вы ещё не забыли уговор? Кто проиграет, тот…

— С вами забудешь! — сказал небритый. Он слегка устал от женских историй и теперь с надеждой ожидал, что мужчины расскажут что‑нибудь повеселее.

— Вас послушать, — задумчиво произнёс упитанный краснолицый господин, — так все женщины только и ищут на курорте, что романтической любви. Но любой мужчина, кто хоть раз сталкивался с этим феноменом, скажет вам, что это не так, и далеко не так! Женщины на курорте встречаются разные. Лично я разделили бы их на три основные категории.

— Ну‑ка, ну‑ка! Уже веселее! – обрадовался загорелый.

— Отдыхающих с мужьями и детьми, мы в расчёт не берём. Берём только тех, кто приезжает самостоятельно. Итак. Категория первая. Едут на юг в тайной надежде встретить здесь свою судьбу, то есть найти жениха, или, на худой конец, любовника для длительных отношений с возможной перспективой опять‑таки замужества. Категория вторая. Дома, как правило, остался муж, разводиться с которым они не собираются, но не прочь заодно с принятием морских и солнечных ванн наставить ему парочку хорошеньких рожек. Таких, кстати, среди одиноких отдыхающих женского пола, лично по моим наблюдениям, – большинство. Категория третья. Женщины, которым не нужна ни романтическая любовь, ни развлечения, а нужны деньги. Они сюда на работу едут, бабки заколачивать.

— А вы сами с какой категорией предпочитаете иметь дело? – ехидно спросила дама–баклажан.

— Конечно, со второй! Меньше всего хлопот.

— Ну, и как, бывали успехи?

— По всякому бывало, — уклончиво ответил упитанный. – Тут ведь что важно? Вовремя распознать, к какой из трёх перечисленных категорий относится данная особа, и не ошибиться. Кстати, как раз по этому поводу я и собираюсь рассказать вам совсем маленькую историю.

Рассказ обгоревшего господина

— Знавал я тут одну мадам, она ещё в 80–х каждое лето приезжала в Сочи на заработки. Летом деньги зарабатывала, а зимой вела вполне добропорядочную жизнь где‑то в Рязани, то ли в Казани. Когда я последний раз видел её здесь, она была уже в возрасте, сама не котировалась, но вывозила на промысел двух своих дочек, одной лет 20, и она уже года четыре как с мамашей ездила, второй 16, и тоже уже участвовала вовсю. Система у них была такая. Мамаша снимала люкс в «Жемчужине», там же высматривала клиентов, предлагала, договаривалась о цене, а девочки шли отрабатывать. К тому времени она обеим уже по квартире купила и копила на иномарки. При этом она утверждала, что любит своих дочек и желает им хорошего будущего. И что работать они будут только до 25 лет, а потом она их выдаст замуж за иностранцев и отправит за границу.