Армия любовников

ли куда еще...

- Так и сделаю, - ответила Ольга.

- Пойдете в город? - спросила она Гришу.

- Да вы что? - закричал он. - Скажете еще - в Мавзолей...

Ольга внимательно посмотрела на гостя. Слышать слова Кулибина он не мог, но "на волне" они оказались одной.

- А я как раз хотела вас туда отправить. Вдруг захоронят вождя, будете потом жалеть...

- Я в нем был пять раз, - ответил Гриша. - Его что? Переодели в новый костюм? Версаче или Труссарди?

- Теперь уже можно так шутить, - сказала Ольга.

- Так слава же Богу! - ответил Гриша.

Он рассказал о своей жене-казачке, которая не хочет уезжать в Израиль.

- Станичники меня просто прибьют, если что... Хорошие все люди, но за свое держатся ой-ёй-ёй. А их горе - это значит не мое. Сыну уже подарили шашку, форму, дед над ним квохчет, как та дура в перьях. Один у него внук, а остальные девчонки. Я люблю сватов, хоть они в глубине души антисемиты... Но меня пустили... Ничего плохого не скажу... Я у них как еврей при губернаторе. Я ихний Березовский. Ничего, да? Сам я, как и полагается, инженер... Жена учительница музыки. Флейтистка. Один ученик за три года. Казачонку моему, кроме шашки, как понимаете, и попить, и поесть надо, чтоб потом было чем покакать. Вот и мотаюсь. Ванду я знаю давно. Она училась с моей сестрой в Ростовском университете.

- Странно, - сказала Ольга. - Я не знала этого. - Ей даже стало не по себе: никогда Ванда не говорила ей про университет в России. То, что она хорошо знала русский, объясняла тем, что во время войны пришлось спасаться вместе с русской семьей. Но про университет! Ни слова.

"Полячка стеснялась ненужного образования, - думала Ольга. - А инженер вот не стесняется. Чешет все, как есть".

Вот так, на ровном, можно сказать, месте, возникла у них родственность.

- Сестра моя, - продолжал Гриша, - профессор в Иерусалимском университете. Они там изучают славян-скую литературу. Ванде это - нож в самое сердце. У них когда-то была одна тема, одни интересы. А где Ванда, где сестра?

- Ванда, между прочим, в Варшаве, и с ней все в порядке, - почему-то рассердилась Ольга.

- Да! Да! - ответил Гриша. - Как будто можно высоко вырасти с мечтой про купить-продать. Жена моя училась флейте, а я мечтал использовать шахтерский терриконовый ландшафт для строительства города цветов. Я мечтал оживить мертвые горы. Надо иметь мечту. Иначе не вырастешь вообще.

- Мы на своих мечтах и подорвались, как на мине, - ответила Ольга. Выяснилось элементарное. Хлеб надо зарабатывать трудом. И не трудом во имя некоего блага, которого нет вообще, а именно трудом для хлеба.

- Не унижайте так низко труд! - закричал Гриша. - И для масла тоже!

Они потом смеялись, вспоминая политэкономию, диамат, получалось вспоминали молодость...

Разгорячились, развеселились. Ольга предложила еще выпить кофе, достала бутылку коньяка.

- А сразу пожалели! - закричал Гриша. - Ну что за женщины! Что за женщины! Почему вас обязательно надо заворачивать в слова?

Когда