Шагай вперед, мой караван... (СИ)

- Идем-идем, я покажу тебе свои владения. Это гостиная. Здесь кухня и бар. Это спальня. Вся ее левая половина, как видишь, место для медитаций. Здесь ванная. С обоих комнат есть выход на балкон. Здорово?

Лана непонимающе покосилась на нее. Она узнала некоторые любимые вещи Натель. А главное книги. Все они были здесь, заняв две полных стены гостиной. В целом квартира была раза в два меньше их последнего пристанища.

- Что это значит, Натель? Объясни. Я ничего не понимаю, - сказала Лана почти жалобно, опускаясь в кресло.

Натель продолжала интриговать ее.

- Я сделала это, Лана! - торжествующе объявила она. - Я нашла в себе мужество это сделать. И я ужасно довольна собой.

- Что “это”? Что ты сделала, Натель?

- Я ушла от Виталия.

Лана только рот открыла от удивления.

- И теперь у меня есть мои книги.У меня есть работа. И у меня есть свобода.

- Ты с ума сошла. Зачем?.. Прости. Глупый вопрос. Но, по-моему, это не благородно бросать человека в беде.

- А кто тебе сказал, что он в беде? Он восстановил все свои права. Он снова на коне и вполне завидный жених. Я уверена, что мое место долго пустовать не будет. А с меня хватит. Одну свою жизнь я подарила ему. Моя вторая жизнь - пода- ренная мне твоей дочерью - отныне принадлежит мне одной. Ни Виталию, ни какому-либо другому мужчине нет больше места в моей жизни. Я построила внутри себя монастырь. Он так и называется: Монастырь Одной Монахини.

- Натель... Натель. Ну что ты такое говоришь!

- Ты меня не понимаешь! А странно. Мне казалось, что уж ты-то поймешь. Видимо, для этого действительно нужно оказаться на самом краю, когда на глубинном уровне - как озарение, как вспышка молнии - происходит тотальная переоценка ценностей.

Слушая ее, Лана лишь грустно усмехнулась про себя, вспомнив, что она, задолго до Натель, побывала на этом самом краю.

- Да, - продолжала та, - я попробовала на зуб двуликую монету Жизни и Смерти. Это помогло мне отмести со своего пути все наносное, все второстепен- ное.Я поняла, к чему мне следует стремиться, к чему себя готовить. И все оставшиеся годы я решила расти. Знаешь, есть такие нелепые деревья.Они как будто растут корнями вверх. Вот и я отныне ухожу вся в корни, которые растут в небо.

- Да... Тяжелый случай. А как же быть с твоим постулатом, помнишь - для женщины главное быть любимой.

- Я от него не отрекаюсь. Он справедлив, но для той, прошлой жизни. Имей ввиду, о моем Монастыре знаешь только ты и только тебе в нем всегда найдется местечко. Приходи в любое время, будем вместе расти корнями в небо.

Глава 75

Вика натянула на голову четырехугольный “блинчик” бакалавра, накинула на плечи черную атласную мантию, повертелась, принимая разные позы, перед зеркалом, поиграла с кисточкой, и, подмигнув своему отражению, вышла из дома. Она намеренно не стала уведомлять семью о дне Graduation - заключитель- ном аккорде своего пятилетнего обучения в Беркли. Конечно, все они сейчас были бы здесь. Но зачем снимать людей с места, заставлять их совершать утомительный переезд и сидеть потом четыре часа под солнцем на малоудобных раскладных стульях только ради того,чтобы увидеть, как ей торжественно вручают папку с сертифитификатом вместо диплома и делают пару дежурных снимков на память.

Подъехав к университету, Вика долго искала свободное место для парковки. Не только кампусовские паркинги - все соседние улицы были запружены машинами. На подступах к месту Graduation, прямо на аллеях были расставлены столы под зонтиками - университет устраивал прощальный завтрак для выпускников и их гостей. Просторная кампусовская лужайка, всегда так радовавшая глаз студента сочной зеленью газона, сейчас походила на пеструю цветочную плантацию из-за бесчисленного множества гостей, рассаженных на ней плотными рядами. На краю лужайки, под огромным тентом был сооружен деревянный помост-сцена. Все передние ряды перед ним были отданы дипломникам. Эти ряды резко отличались от разноцветного поля гостей, представляя собой монолитные квадраты - от прохода до прохода - из черного атласа.

- Виктория! Иди сюда! Я держу тебе место, - окликнул ее Сэм из середины левого монолитного квадрата.

Благодарная ему, Вика села рядом. Они с любопытством посмотрели друг на друга и рассмеялись.

- Ты выглядишь классно, мисс Бакалавр, в этой четырехуголке,- заметил он.

- И ты тоже. Что собираешься делать после Graduation?

- Сегодня или вообще?

- Вообще.

- Думаю продолжить учебу в Лондоне.У меня там дядя. Он лорд, очень влиятельный в политических кругах человек. Но одинокий. Усиленно зовет меня к себе. Есть только одна причина, по которой я не сдвинулся бы отсюда с места. - Сэм выразительно посмотрел на Вику. - Больше меня ничто здесь не держит. - Наклонившись к ее уху, он шепнул: - Скажи только слово, Виктория. Пол слова. И пусть все дядины особняки, парки, лошади и площадки для гольфа летят в тартарары. Мы все это построим с тобой здесь. Сами. А если пожелаешь, уедем вдвоем в Лондон. Дядя будет счастлив. Он примет тебя как дочь. Он в каждом письме спрашивает меня, не собираюсь ли я жениться. Ему так не хочется встречать старость в одиночку.

- Сэм... - Вика бросила на него укоризненный взгляд.

- Ты хочешь снова напомнить мне, что мы только друзья? Нет уж извини. Сегодня я имею право высказать тебе все, что столько времени держал под стопудовым замком. Потому что сегодня, скорее всего, мы видимся в последний раз, если ты снова отвергнешь меня.

- Сэм, милый, ты очень дорог мне, как друг. У тебя всегда есть постоянная прописка в моем сердце...

- Да-да, я понял. Рядом с Бэмби.

- Тсс, - шикнул на них кто-то из впереди сидящих. - Они начинают.

Сначала брали слово выпускники - не только нынешние, но и прежние, успевшие реализовать себя в жизни и даже состариться. Все они говорили добрые, окрашенные эмоциями слова в адрес университета и его преподавателей. Затем к микрофону выходили сами преподаватели. Под конец появился президент университета - седовласый, породистый, приятный человек. Ограничившись короткой речью, он лично приступил к церемонии вручения дипломов.

- Ну а подождать тебя после Graduation я могу? - снова шепнул Сэм. - Отметим на прощание это событие. Не волнуйся, как друзья, - поспешил добавить он.

- Ну конечно, Сэм. Конечно, отметим, - обнадежила его Вика.

Как только выкликали очередную фамилию, из какого-нибудь участка лужайки неслись в ответ вопли и радостное улюлюкание. Таким способом пришедшие на Graduation друзья и родственники дипломанта выражали ему свою поддержку и восторг. По интенсивности этих приветствий можно было судить о количестве приглашенных болельщиков. В среднем на каждого приходилось от пары голосов до дюжины. Сами студенты в шумовом оформлении участия не принимали. Они вели себя солидно и с достоинством, как и подобало дипломированным бакалаврам. “Как хорошо, что я пришла без шлейфа крикунов”, - подумала Вика. Подобное соревнование голосовых связок ее не вдохновляло.

Вызвали Сэма.

- Так я буду ждать тебя, - вставая, шепнул он. - Вон там, справа от сцены.

Услышав, наконец, свое имя, факультет и специализацию, Вика, как и все, кто был до нее, поднялась по ступенькам на помост... И тут произошло такое, что даже сама Вика, умевшая многое предвидеть наперед, никак не ожидала. Абсолют- но все ряды, занятые студентами и педагогами, встали на ноги и устроили ей овацию, дружно, в один голос скандируя:“Vic-tress! Vic-tress!” К ним присоедини- лась вся огромная поляна. Опешив, Вика стояла растерянная, озираясь по сторонам и глупо, беспомощно улыбалась. Президент подошел к ней, обнял за плечи и расчувствованно выкрикнул в микрофон:

- Спасибо! Спасибо всем от имени преподавательского состава и нашей лучшей ученицы, нашей гордости - Виктории Мелик... Виктория, скажи несколько слов, - шепнул он ей.

Она подошла к микрофону, пытаясь совладать с предательским комом, подступившим к горлу, обвела взглядом умолкнувшие ряды и тихо проговорила: