Сэсэг(СИ)

- Как дела, какие планы? - Сэсэг нравилось, когда он шептал ей на ухо. Это приятно волновало ее, и он знал об этом.

- Занимаюсь. Еще пятнадцать минут и все. У меня сегодня вечер свободен, Галя и Таня поехали в Гостинку выбирать ребятам свадебный подарок, а я не смогла вот.

- О! У нас целый вечер свободен, - Сережа лег на стол, подперев рукой голову. Он посмотрел на Сэсэг и продолжил, - Тогда у меня предложение: давай поедим в столовке и пойдем в кино, в "Спорт" или в "Выборгский", я уверен, там сегодня показывают отличное кино.

- Нет, пойдем лучше к нам. Я сварила бухлер и накормлю тебя в сто раз лучше всяких столовых. Только подожди меня в коридоре, я скоро.

- Здорово, люблю, когда ты что-нибудь готовишь. - Сережа встал и пошел на выход. В дверях он обернулся и сказал: - Сэсэг, десять минут! - И красноречиво потыкал пальцем в свои наручные часы.

- Хорошо, хорошо.

Сережа сел на широкий подоконник в коридоре и уставился в окно. Опять накрапывал мелкий противный дождик, размывая каплями и струйками картинку за окном. В этом году как-то быстро похолодало, и наступила ленинградская дождливая, промозглая осень. Пробегали люди под зонтиками, огибая лужи и куда-то спеша. Сначала Сережа думал о том, куда они все спешат, потом его мысли переключились на Владик. Там сейчас погода сухая и теплая, родители сказали, когда звонили два дня назад. Еще они рассказали, что у них все хорошо, сестренка начала учебный год с пятерок. Девочкам вообще больше нравиться учиться. Отец договорился со своим другом из лесхоза о Сереженом вызове. Потом Сережа начал думать о них с Сэсэг. Он думал о том, что она после каникул как-то сразу повзрослела, перестала ребячиться, и на все у нее теперь имелся свой взгляд и мнение. Она стала загадочной и от того еще более интересной. Если раньше она была открытая и простодушная, то теперь в ней была какая-то тайна. Вот какая, он все никак не мог понять. В этот момент дверь открылась и вышла Сэсэг.

- Пошли, я закончила. - Он соскочил с подоконника взял свой дипломат и они пошли по коридору к лестнице на первый этаж.

- Что там было-то? - Спросил Сережа, подняв воротник своего пальто и раскрывая зонтик.

- Ничего особенного. Как у тебя с дипломной работой? Илья Матвеевич утвердил тему?

- Да, буду писать на Дальневосточном материале. Он, как научный руководитель, дал добро. Сказал, что на работе это мне здорово пригодится.

- Ты будешь делать диплом для дальнейшей работы на Дальнем востоке?

Сережа немного замялся, он не знал, как ответить на этот вопрос, который застал его врасплох. Если сказать правду, то случится все то, чего он так боялся последнее время и тщательно избегал. Если соврать, то это будет низостью по отношению к Сэсэг, а этого он тоже не хотел. В понимании Сережи все должно было произойти без его участия, так, чтобы его совесть была чиста. Мысль о том, что неучастие и бездействие иногда хуже прямого вранья, он от себя постоянно отгонял и в итоге поверил в правильность выбранной тактики. Но отвечать ему не пришлось, Сэсэг сама переменила тему, как только поняла, что вопрос вызвал у него замешательство.

- Я тебя сейчас вкусно накормлю. Ты же любишь макароны по-флотски? - Сэсэг обхватила его правую руку и положила голову ему на плечо.

- Люблю, конечно, это же моя самая любимая еда на свете! - воскликнул в ответ Сережа и засмеялся от осознания мгновенно пришедшего счастья. Счастья, что гроза минула, а девушка рядом с ним любит его по-прежнему, и он любит ее. В этой эйфории он не заметил, как они дошли до комнаты. Открыв дверь, Сэсэг, сняла плащ и деловито распорядилась:

- Разденься и иди мой руки, а я разогрею покушать.

- Как раздеться, до трусов или догола?

- Наши сдадут тебя в психушку, если ты придешь голым в туалет мыть руки.

- Я могу раздеваться по частям: сначала до рубашки и брюк, и сходить помыть руки, затем избавиться от рубашки и брюк, и съесть твой вкусный обед, потом снять трусы и лечь отдохнуть в  твою постельку. Как тебе мой план?

- Очень оригинальный. Давай попробуй, это будет интересно. - Сэсэг смотрела на него полушутя, полусерьезно. Он опять не понимал ее. Дело в том, что Сережа периодически пытался добиться от Сэсэсг доказательства ее любви, затащив ее в постель. Он намекал, ныл, просил, соблазнял и даже один раз угрожал. Сэсэг была непреклонна, а его угроза так рассмешила ее, что она еще долго вспоминала ему этот случай.

Сережа снял пальто и пошел мыть руки в мужской туалет, который был один на этаж. Впрочем, женский тоже был один. Несколько старых эмалированных раковин висели по правой стене от входа, над ними печально согнувшись, из стены торчали когда-то латунные, а теперь густо закрашенные масляной краской, краны, отдельно для горячей и холодной воды. На некоторые краны были надеты смесители, представлявшие собой пластмассовую лейку с подсоединенными к ней резиновыми шлангами, по которым из кранов поступала холодная и горячая вода. Слева шел ряд кабинок с покосившимися дверьми, свежевыкрашенными бледной зеленой краской. Углы на некоторых из них были уже сколоты. На сколах, как годовые кольца на спилах деревьев, виднелись разноцветные слои краски, которой их красили на протяжении бесконечно долгого времени. При желании, по этим многочисленным слоям, наверное, можно было посчитать солидный возраст дверей, учитывая, что красили их не чаще одного раза в два года. Сережа жил на самом верхнем - четвертом этаже общежития, и их туалет был точно такой же с одним лишь отличием, у них двери кабинок пока не успели покрасить, и они стояли исписанные, грязные с облупившейся краской темно-зеленого цвета. Он помыл руки, затем закурил. Он медлил, он серьезно волновался. Слова и поведение Сэсэг его запутали. Сережа все пытался представить, что сейчас будет, и как ему надо себя вести. Докурив, он бросил окурок в унитаз и направился в комнату.

Войдя, он увидел на столе большую тарелку с горячо парившим супом,  рядом стояла вторая неглубокая тарелка. В ней лежали нож, вилка, ложка, большой кусок хлеба и полголовки свежего репчатого лука. Сэсэг обычно очень крупно резала и хлеб, и овощи, и мясо. Сережа сел к столу. В тарелке в жирном прозрачном бульоне плавал большой кусок говядины и одна разрезанная пополам картофелина.

- Бухлер? - с удовольствием даже не спросил, а констатировал Сережа.

- Ага, как ты любишь.

- Где мясо взяла?

- На Торжковском рынке.

- По какому поводу пир?

- Просто, захотелось тебя хорошо накормить твоим любимым блюдом, - Сэсэг смотрела на него внимательно, следя за его реакцией. Она очень хотела ему угодить.

- Дальше я бы, конечно, хотел отведать буузы, но макароны по-флотски тоже хороши.

- Да, буузы к сожалению не успела сделать сегодня, но в следующий раз обязательно сделаю, - Сэсэг была совершенно серьезна.

Сережа немного смутился такой ее серьезности и чтобы скрыть неловкость, потирая руки, принялся за бухлер. С голодухи запах и вкус совершено опьянили его. Он ножом наколол кусок мяса и переложил его на тарелку, чтобы остыло, а сам, схватив ложку и раздавив ею картошку, начал громко хлебать горячий бульон. Когда половина тарелки была съедена, Сережа отодвинул ее немного от себя и придвинул тарелку с мясом. Отрезав себе небольшой кусок, положил его в рот, затем снял с полголовки лука первый верхний слой и отправил туда же в след за мясом. Он откинулся на спинку стула и медленно пережевывал, закрыв при этом от наслаждения глаза.

- Ты сейчас похож на кота, - сказала Сэсэг и засмеялась своим серебряным смехом.

- Я обожаю бухлер, я обожаю тебя, - произнес Сережа, не открывая глаз.

Сэсэг начала расстилать постель. Сережа открыл глаза и спросил:

- Это для чего, это?

- Сам знаешь для чего, - опять же просто ответила Сэсэг. - Доедай скорее и не смотри на меня, пока я буду раздеваться.

Она отвернулась от него и стала расстегивать пуговицы на своей кофточке, а Сережа, уткнувшись в тарелку, начал быстро орудовать ложкой. Когда на Сэсэг осталась одна  белая комбинация, она легла под одеяло, предварительно постелив поверх простыни  толстое полотенце. Сережа, давясь последним куском мяса, уже снимал брюки и носки. Запрыгнув в постель, он обнял Сэсэг и стал быстро гладить ее грудь.