Страшен путь на Ошхамахо

дырочки.

ХАБАР ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ,

убеждающий в многозначительности того изречения,

которое гласит: «Для того, чтобы подняться ввысь,

птице нужны крылья, а человеку — разум»

Старик Иуан сидел на куче старых овчин, заменявших ему постель, и мед-

ленно раскачивался из стороны в сторону. Его тоскливые глаза под белыми лох-

матыми бровями блуждали по стенам просторной и сухой пещеры. Довольно ши-

рокий ее вход был обращен к южной стороне, потому внутри было светло. По но-

чам этот вход старик занавешивал тяжелыми бычьими шкурами. В одну из на-

клонных стенок, в каменную трещину, был вбит массивный железный крюк. На

нем сейчас висела часть кабаньей туши и коптилась над дымным костерком. Пах-

ло (кроме дыма и мяса) ароматными засушенными травами.

Перед стариком лежала толстая растрепанная книга с побуревшими стра-

ницами, чуть поодаль воткнут в земляной пол длинный посох, в верхней части ко-

торого была крестообразующая перекладинка.

Долгие часы одиночества приучили Иуана к беседам с самим собой. Чаще

всего он бормотал что-то невнятное, а иногда его взор загорался, и старик начи-

нал вещать со страстью проповедника, вскрикивая и размахивая руками.

Сейчас он бережно перебирал ветхие страницы книги.

«Во всей Кабарде одна, наверное, осталась... Да и мне она стала совсем не-

доступна. И раньше я был не силен в русской грамоте, а теперь забыл и то, что

знал в свое время. Когда же это было? Вот, помню, русские послы ходили к Курд-

жий. Через балкарское племя Бахсанчилыла они шли. Провожал я их до перевала

Донгуз-Орун-Баши... (Это русское посольство направлялось через Кабарду и

Балкарию в Грузию в 1650 году) — Старик задумался. — Молод я еще был тогда: еще и полувека не прожил. Вот Библию мне в то время и подарили эти русские...

— дед перекрестился по старообрядчески — двумя перстами. — Ох-хо-хо... (Хоть

молитвы еще некоторые помню).

Потом на старика, видно, накатило другое воспоминание, и он затянул тон-

ким голосом нечто совсем не божественное:

Моя сабля, ой, дуне-е-ей,

Словно зуб собаки...

— Как там дальше?.. — старик покачал головой и тяжко вздохнул. Он долго

думал, забрав в кулак свою клочкастую бороду, и наконец вспомнил еще один от-

рывок из песни:

Ой, дуней, да есть у нас

Сын Химиша Батараз,

Чьи усы как семь колбас,

А тело... а тело…

Старик снова осекся.

— Совсем голова дырявая стала. Что же там этот, Батараз?..

Потом он опять полистал немного Библию и спрятал ее под овчинами.

«Сходить, что ли, к Дигулипх? Ходить-то теперь стало опасно. Татары попадаются

на каждом шагу. Язычников пока терпят, а меня не помилуют».

— ...Еще тыщу и еще полтыщи лет назад, — тоном ученого рассказчика за-

говорил старик, — султан (Конечно, не султан, а император) Диоклетиан пре-

следовал, пытал и казнил христиан. И служил у него соглядатай по имени Спион

Подлеций, от чьего зоркого ока мудрено было укрыться. Ныне означенный Спион

Подлеций служит султану Ахмеду и хану Каплану. И будет он так же служить и

другим владыкам, выискивая инакомыслящих в течение еще одной восьмой ты-

сячелетия… И можно бы избавиться от бессмертного соглядатая, да вот... нельзя.

Всем людям и вождям их надо бы дружно ополчиться, но не могут они.

Старик подумал и выкрикнул со злостью, по-русски:

— Промеж их бысть пря! — и, укоризненно покачав головой, добавил:

— Яко бестие, но не яко человеци...

Кто-то вдруг появился в проеме пещеры.

— Мир этому дому!

Глубокие морщины на впалых щеках старика слегка разгладились:

— У-о-о! Кто ко мне пожаловал! Это ты, Нартшу, безбожник легкомыслен-

ный?

— Да, да, отец! — весело усмехнулся гость. — Это я, твой старый друг Нарт-

шу. Первый безбожник пришел к последнему шогену.

— Не кощунствуй! Бог накажет.

— Страшнее, чем люди, никто не накажет.

— Да уйми ты язык свой! — рассердился шоген. — А то я тебя палкой!

— Шогеновским посохом?! — с притворным ужасом спросил Нартшу.

Старик хотел было дать волю своему гневу, но то ли вспомнил о приличест-

вующих духовному пастырю терпении и кротости, то ли от внезапной перемены

настроения, он устало махнул рукой.

— Спорить с тобой... — Иуан встал и пошел навстречу гостю. — Заходи, са-

дись. Не побрезгуй моей нищенской шуг-пастой.

— Я тут не один, а с друзьями. — Нартшу вошел в пещеру, а старик увидел в

нескольких шагах от входа двух молодых парней и одного мужчину лет тридцати.

— Только им не всякая шуг-паста по вкусу, хотя она и пахнет так соблазнительно,

— Нартшу кивнул головой на коптящуюся кабанятину.

— Ага, мусульмане, значит, — чуть слышно пробормотал шоген, а затем ска-

зал уже погромче:

— Ничего, у меня еще коза есть, вон там, на лужайке пасется.

— Коза тебе, дорогой хозяин, еще пригодится — не оставаться же старому

человеку без молока. А мы тут нескольких баранов пригнали. Оставим их здесь.

Одного только зарежем.

— Балуешь ты старика Иуана...

Оживленный, но полный достоинства шоген вышел из пещеры и велича-

вым жестом пригласил Канболета, Кубати и Куанча в свое жилище. Сделал он это

так, словно обитал не в горной пещере, а в богатом княжеском доме.

Обоих молодых старик знал, но не выдал себя — может, эти люди желают

остаться неизвестными?

И Кубати узнал старика: совсем немного времени прошло с тех пор, как ви-

дел его возле «сукообразного» камня. Еще мясо убитого кабана, как отметил про

себя Кубати, не успело закоптиться. Он, конечно, не подозревал, что старик тоже

его видел, но позже, на берегу Бедыка, с колодкой на ноге. Там же «последний

шоген» с любопытством наблюдал из кустарниковой чащи за хитрыми проделка-

ми Куанча. И вот когда этот балкарский парнишка исчез куда-то, чтобы устроить-

ся на ночлег, а Вшиголовый полез на обрыв, тогда старик решил забрать панцирь

и унести к себе: крикливый татарин и злобный князь всколыхнули в его душе

враждебные чувства, а пленник в колодке вызвал сострадание.

После неторопливой трапезы старик уже готовился рассказать о своем под-

виге и торжественно вручить джигитам панцирь, как вдруг услышал спокойный

вопрос Нартшу:

— А ты знаешь, уважаемый шоген, что хозяин той блестящей стали, кото-

рую ты унес из-под носа Алигоко Вшиголового, сидит с тобой рядом?

Старик в изумлении приоткрыл рот и перевел взгляд с Нартшу на Канболе-

та.

— Вам что, бог помогает? Как вы догадались?

Нартшу рассмеялся:

— Нам твой посох помог.

Старик поднялся с места, выдернул посох из земли, воткнул снова и, пока-

чав головой, направился в темный угол пещеры. Там он раскидал какое-то тряпье

и вытащил панцирь.

— Вот он, возьмите…

— Уж и не знаю, чем отплатить тебе, добрый человек за твою услугу, — мяг-

ко прогудел могучий бас Канболета.

— Мне по моим заслугам бог воздаст, — смиренно ответил шоген и перекре-

стился.

— А я думаю, если воздают люди, это, пожалуй, надежнее, — возразил

Нартшу.

— Как опрометчивы твои слова! — со стоном воскликнул старый отшельник.

— Ведь все сущее на земле носит признак промысла божьего. Неужели вам неясно,

что в этом мире ничего не происходит без Его воли и ведома! И каждый — будь то