Девушка под яблоней (Буймир - 2)

Неспокойно стало друзьям. Было ли когда, чтобы они не болели о колхозном хозяйстве? Сень, право, пусть хоть ночь-полночь, а пройдет культиватором, закроет трещины, чтобы влага по капиллярам не испарялась, выполет сорняки в саду, чтобы не высасывали соки.

Родион надкусил яблоко, скривился:

- Дикое...

- Сам ты дикий! - огрызнулся Мусий Завирюха.

Яснеют глаза, радуются бородачи молодой горячности своего приятеля.

Мусий Завирюха, садовник Арсентий наступают на председателя, чтобы дал распоряжение насчет сада.

Родион и слушать не хочет:

- Стану я с поля отрывать рабочую силу!..

Мусий не стерпел:

- Почему при Павлюке сад не зарастал сорняками? А потому, что сеяли люпин, который обогащает почву, делает ее структурной... Развиваются полезные микроорганизмы.

- Все-то ты с Павлюком носишься! И кто только выдумал эти хаты-лаборатории! - ворчит Родион.

Когда белый налив хорошо уродился, так Родион Ржа мигом ребят прислал. А теперь вот слушать не желает Мусия Завирюху.

Кладовщик Игнат:

- Иль без вас вода не освятится?

Селивон:

- Ваше дело вырастить яблоко, соберут и без вас!

Игнат:

- Думаете верховодить, как при Павлюке?

Селивон с кладовщиком распоряжаются нынче в саду.

Мало разве покалечили деревьев? А дерево как? Ветку сломал либо ствол поранил - какой уж там будет сокогон? Невкусное яблоко уродится. А подмажешь, перевяжешь - смотришь, и вылечил дерево.

Ребята трясли деревья, палками сбивали яблоки... на телегу вилами бросали. Сваливали в хлев, а потом уже навалом грузили в вагоны - в таком виде яблоки шли в Донбасс.

- Яблоко падает - о землю, о дерево ударяется. Побитое, подавленное, загниет, почернеет - вот вам и витамина!

Что могли сказать друзья? Каждый на своей шкуре испытал никудышные порядки, которые завел в колхозе новый председатель. В райцентре рука есть. Облепили его льстецы, Селивон с Игнатом, трезвонят, что незаменим Родион.

- Не так они, как их бабы.

- Приворожили Родиона.

От зоркого глаза пастуха ничто не укроется. А разве мало наторговали Соломия с Татьяной, пока мужья снаряжали вагон за вагоном в Донбасс? Целые мешки понасушили семечек, вишен, яблок, махорки, все возили в Донбасс благо даровой проезд; вроде за колхозным добром присматривали, а под эту бирку сами наживались, свое сбывали. Оттуда везли железо на хату, кожу, сукно - опять-таки барыш! Зазывали на "магарычи" Урущака, задабривали начальников, нахвалиться не могли Родионом. В наших, мол, руках и сад, и рыба, и пасека!

А уродится ягода - опять Родион всюду желанный гость, известный, нужный человек. Уж он не спутает, кто любит клубнику и вишню, а кто черную смородину. Кто падок до малинового варенья, а кто до белой ягоды. Каждое утро Селивон самолично доставляет на лошади свежую ягоду: "Вот гостинчика вам привез, малины, клубнички... богатый урожай нынче, не сглазить бы... прямо с грядки, кушайте на здоровье, Оно пользительно. Родион Маркович кланялись..." И уж конечно начальника милиции или Урущака Селивону никак миновать нельзя, может, и еще куда заглянет... А уж как созреют яблоки, разольется вокруг туманящий голову аромат, в саду чистая ярмарка - возами снаряжает Селивон в Лебедин белый налив, антоновку, машинами возят в Сумы яблоки, груши. А в благоуханные сентябрьские дни, когда поспевают арбузы, дыни, тогда уж и вовсе горячая пора настает для Родиона. Ему ли не знать, что за хитрая штука политика! Не угодишь Урущаку - гляди, уж и деревья захирели, в запустенье пришел сад: бесхозяйственный председатель.

Мусий Завирюха при всем честном народе пенял Родиону:

- Вырастили, а присматривать за ним не научились!

- А Родион что?

Мусий Завирюха безнадежно махнул рукой.

- Надо, чтобы человек душевно полюбил сад!

На упрек пастуха, куда смотрит партийный секретарь, Мусий Завирюха отвечает: нелегко и Нагорному сразу разобраться в делах колхоза, да если еще это делается при "помощи" Урущака с Родионом.

- А мы зачем? - не соглашается пастух.

- Не забывайте, что в районе пятьдесят колхозов. И к каждому надо присмотреться...

- Прежде всего к людям прислушиваться надо, - стоит на своем пастух.

- Люди, они разные бывают. Разве у Родиона мало дружков-горлодеров?

Но для пастуха этот довод звучит неубедительно.

36

Урущак распалился гневом, категорически требует принять самые решительные меры, ибо Устин Павлюк, сколотив свою группку, разлагает артель, разваливает налаженный с таким трудом Родионом порядок. Если же Нагорный и на этот раз не посчитается с заявлением Урущака и оно опять останется без последствий, то ему, Урущаку, придется обратиться в высшие инстанции, дальше терпеть подобные безобразия невозможно. Урущак в последний раз напоминает об угрозе, нависшей над "Красными зорями".

Они стояли в сосняке над крутым склоном. Нагорный бросал задумчивые взгляды на долину, где вилась чудесная, озаренная солнцем, почти синяя река Псел. Воздух дрожал и зыбился, доносило запахи болотных и лесных трав.

Родион, распаренный, в суконной куртке, подобострастно поддакивал Урущаку, заступавшемуся за незаслуженно обиженного председателя.

Павлюк плелся позади, словно не о нем шла речь.

Нагорный вволю нагляделся на породистое стадо, пасшееся по заболоченным берегам Псла, он старался разобраться во всех тонкостях метода, с помощью которого Павлюку удалось создать новую породу скота. Любовался светло-серыми, словно мраморными телятами, выбрыкивавшими по зеленой траве. Разросшийся ветвистый сад и дружные всходы озимых веселили сердце. Из памяти не выходили размышления косматого мичуринца Мусия Завирюхи насчет того, как надобно направлять рост растения. Золотое зерно переливалось в пригоршне, звенел девичий голос, чистый, душевный... Казалось, солнце поет славу людям, пробудившим живительные силы земли, положившим столько души, чтобы сделать родные поля еще более плодоносными.

А Урущак докучливо бубнит свое:

- Павлюк сорвал собрание, на котором хотели переизбрать бригадира.

Родион Ржа с превеликой охотой торопится засвидетельствовать:

- Павлюк подбил своих сторонников, и они всем гуртом пошли против правления!

- Следовательно, собрание пошло за Павлюком? - переспрашивает секретарь.

- Именно так, - подтвердил Родион и тут же спохватился - похоже, впросак попал...

Нагорный молчит, видно собирается с мыслями, ждет от Павлюка разъяснений. И тот коротко говорит:

- Собрание не хотело снимать Теклю - способного бригадира, вырастившего небывалый для нынешнего года урожай, и ставить Дороша, которого навязывает правление...

- Между прочим, я дал свое согласие на перевыборы! - вставил с видом оскорбленного достоинства Урущак.

- В том-то и беда, что дали, - бросил в ответ Павлюк.

Урущак давно изучает этот колхоз, советовался с правлением - и считает, что данные организационные мероприятия осуществить необходимо, для пользы самого же колхоза.

Павлюк не соглашается с ним:

- Девичья бригада славится урожаем. Какая же надобность снимать бригадира?

- Павлюк недооценивает беспартийные кадры, - настаивает Урущак.

- Какие, например?

Урущак имеет в виду председателя и потому делает кивок в сторону Родиона, который и без того все время вертится перед глазами секретаря.

- Павлюк без должного уважения относится к Родиону Рже, мешает проводить в жизнь постановления правления, идет против общего собрания.

- Следовательно, получается, Павлюк идет против собрания, а собрание идет за Павлюком - так, что ли? - спрашивает секретарь.

Похоже, Нагорный хочет затемнить вопрос. И Урущак поясняет секретарю, что Павлюк идет против беспартийного актива... Не воспитывает массы... Не видит, как выросли люди... Тормозит. Не считается...

Нет, не совсем так. Он, Павлюк, считает надежной опорой партии таких людей, как Мусий Завирюха, пастух Савва, доярка Мавра, ее дочка Текля, тракторист Сень, наконец, сведущий в животноводстве Марко. Вот они действительно искренне тянутся к партии. Как раз из таких кадров мы и должны партию строить. Преданных колхозному делу, талантливых. А не из чуждых людей, вроде Родиона Ржи и Селивона!