Орден республики

рить мне что хочешь, - подумал он. - Знаю я, что мне делать".

- Но если ты вздумаешь морочить мне голову, пеняй на себя, милейший, предупредил Мещерский. - Живым отсюда не уйдешь.

Мещерский встал из-за стола и подошел к окну. И в этот же момент во двор въехали двое конных. Поперек лошади на седле у одного из них лежал Ашот. Сурен сразу же узнал его. Ему даже не надо было напрягать для этого память, не надо было приглядываться и подходить к окну. "Значит точно, взяли, - екнуло у Сурена сердце. - А девчонка? Неужели утонула? Эх, шайтан, почему сам их не повез? Разве можно было отправлять их одних?"

Зато Мещерский, увидев солдат и того, кого они привезли, весь просиял. От восторга он хлопнул в ладоши и с удовольствием потер их одна о другую.

- Так-с, все прекрасно, - сказал он, - Посмотри-ка, милейший, узнаешь ли ты этого человека?

"Это-то тебе и надо", - подумал Сурен и ответил:

- Никогда не видел.

- Как? - опешил Мещерский. - Он же к тебе приходил за лодкой?!

- Никто ко мне не приходил, - категорически сказал Сурен и отвернулся от окна.

- Да ты хорошенько посмотри! Хорошенько! - потребовал Мещерский. - К окну подойди!

- Незачем ходить. Первый раз его вижу, - повторил Сурен.

- Значит, так! - изменился в лице Мещерский. Простодушие и приветливость с него точно ветром сдуло. Шрам побелел. Левый ус нервно задергался. - Значит, по-хорошему мы никого узнавать не хотим. Дежурный!

В кабинет тотчас вбежал младший унтер-офицер Сыч. В дверях замерло еще двое солдат.

- В подвал! В изолятор! - рявкнул Мещерский, указав на чабана.

Солдаты подхватили Сурена под руки и потащили в подвал. А Мещерский вызвал подпоручика Геборяна. Совещание офицеров было коротким. Решили, прежде чем начать допрос с пристрастием (так в контрразведке именовали экзекуции), попробовать добыть признание добровольно, но уже у парнишки. Для этого чабана снова вывели из подвала, усадили за стол в комнатке рядом с кабинетом Мещерского. На стол перед ним поставили стакан с чаем и тарелку с пирогом. А напротив с наганом в руке сел подпоручик Геборян. После этого в кабинет Мещерского ввели Ашота. Его тоже не били и даже толкали не очень грубо. Мещерский взял двумя пальцами его за подбородок и, пристально заглядывая в глаза, с усмешкой сказал:

- Ну вот и закончилось твое путешествие, парень. Дальше ты уже не пойдешь.

У капитана были холодные жесткие руки и хрипловатый голос.

- Но ты еще можешь вернуться назад, - продолжал он. - Мы не воюем с детьми. И тотчас же отпустим тебя, если ты расскажешь, кого еще, кроме тебя, послали на связь с красными из пещеры. Ты понял меня?

- Никакой пещеры я не знаю, - сказал Ашот.

Мещерский засмеялся.

- Не валяй, парень, дурака. Все ты отлично знаешь, - примирительно сказал он. - Там в пещере уже всех прихлопнули. Но нам надо поймать и остальных связных. Вот ты и скажи: кого еще послали ваши комиссары и какой дорогой?

Ашот не поверил капитану. Но все же от его слов ему стало не по себе.